Привет, я поняла, что ты не сможешь прийти на завтрак, и принесла тебе круассан, знаю, как ты их любишь, – произнесла Ева, снимая на ходу свои угги, потом соскользнула с ее плеч легкая норковая шубка, и она, без тени смущения, как бывает только с детьми, которые еще не преступили ту грань взросления, что рождает стыдливость, легла рядом с Марком поверх одеяла.