Руслан, пытаясь защитить девушку от порезов, начал стаскивать с нее обувь.
– Божечки, Руслан Игоревич, что вы делаете? Я сама, – вздрагивая и заикаясь, проговорила наконец девушка, поднимая на доктора глаза с застывшими в них слезами, и столько в них было печали, что доктор, видевший в этом кабинете немало человеческой боли, вздрогнул от удивительно всеобъемлющей глубины ее страдания.