Он считал себя небожителем, уверенность в своих талантах и красоте убедили его в том, что он достоин всех благ мира. Что кожи его оттенка молочной карамели должны касаться только тончайший лен да нежнейший шелк, а мускулистую шею и волевой подбородок кутать стоит лишь кашемиром. Он желал своими миндалевидными глазами с томной поволокой лицезреть лишь холмы Швейцарии да полотна старых мастеров.