Отзывы на книгу «Внутренняя сторона ветра. Роман о Геро и Леандре»

Самая странная книга
Милорд Павич считается создателем нелинейной прозы. Сербский писатель и поэт.
В предисловии к роману "Внутренняя сторона ветра", автор предупреждает, что у романа два начала, с каждой стороны книги. Читатель сам выбирает, начнет он с истории Геро или Леандра. Неизменно одно, роман заканчивается ровно посередине, где встречаются два героя. Я начала читать с конца, то есть со стороны Геро, и опять же, автор говорил, что начав именно с этой части, у читателя будет иное представление, чем у тех, кто начнет с Леандра.
Роман-метафора. Роман-загадка. Он сложный и глубокий. Если меня спросить, о чем он, мне будет сложно ответить, потому что каждый тут найдет что-то своё. История начинается неожиданно, ощущение, что ты читаешь с середины, и ровно так же неожиданно она и заканчивается. Книга по объему очень маленькая, но я не знаю как автор смог такой глубокий смысл в нее заложить. Умозаключения, которые дурманят, окутывают своим волшебством. И еще, автор пишет, чтобы понять роман, его нужно прочитать полтора раза. Кажется, я буду перечитывать. Это гениально. Вы попадете в две параллельные вселенные, которые пересекутся ровно в двенадцать часов и пять минут.
Вот просто вдумайтесь в фразу: "Внутренняя сторона ветра та, которая остаётся сухой, когда ветер дует сквозь дождь".
Я советую эту книгу только искушённым читателям, тем, кто любит смаковать философские мысли, кто разбирает цитаты и ловит в них смысл. А так же тем, кто любит магический реализм.
Как говорят, у девушки маст-хэв в  гордеробе маленькое чёрное платье, так вот, кроме этого, должна быть "Маленькая книга с глубоким смыслом".
Павич, до новых встреч!

Внутренняя сторона ветра та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь (с).
Несмотря на то, что после дождя внутренняя сторона ветра остаётся по-прежнему сухой, роман о Геро и Леандре такого впечатления не оставляет. Что-то после него меняется в восприятии действительности: кто знает, может, открывается, какое-то внутреннее зрение на пространственно-временной континуум. Ты начинаешь понимать, что вещи не таковы, какими они кажутся на первый взгляд, а всё можно познать через открытие самого себя.
Я ведь никогда ещё не читала книгу вверх ногами. Очевидно, что люди, наблюдавшие за мной, когда я с неподдельным интересом читала о судьбе Геро, поставили диагноз. Но это всё равно.
Главное, что рано или поздно всему придёт конец, и единственно в этом конце можно познать бесконечность.

Новый оригинальный роман Павича, который я, сбиваясь с ног, искала именновотвэтоминикакомдругом издании, когда тираж, казалось, распродали уже везде. Повезло – нашла завалявшимся в местном городском магазине. Так о чем это я?.. Ах да, новый роман Павича, и новое приятное чтение. Автор, как обычно, сбивает с мысли, увлекает в свою призрачную прозу, и потом еще долго не можешь сообразить, кто ты, что ты и откуда, и уж тем более что прочитал только что.

На этот раз роман двусторонний, его можно начать с обеих сторон, истории сойдутся на середине.

Одна история – о Леандре, прирожденном строителе, отметившем то, что люди (и не только) существуют в разных ритмах, и в зависимости от потребностей Леандр то медлителен, то почти молниеносен. А еще у него длинная шея, так и просящаяся под саблю или женщину, и Леандру в конце концов не хочется ни того, ни другого. А еще он получает два пророчества, и они раскрывают ему, что смерть может длиться долго, очень долго.

Другая история о Геро. Студентка-химик, репетитор по французскому, она девушка не без странностей и, конечно, немедленно попадает в загадочную и почти нелепую историю, в которую приплетутся ее брат, рассказчик и немножечко – Леандр. Древний миф сплетает две разные жизни, превращая волны вод в волны времени…

Я наугад открыла книгу (которая есть перевертыш) и начала с истории о Леандре, о чем ничуть не жалею. Может, когда-нибудь потом прочитаю наоборот. Сразу не хочется – Павич в своем репертуаре, вываливает на читателя множество забавных деталей, вгоняющих в недоумение, так оплетает повествование призрачным туманом фантастики, что все происходящее напоминает скорее причудливую взрослую сказку, чем магический реализм. И все же действие происходит в реальном мире, к которому мы прицеплены городами, реками, войнами…

После такого чтения чувствуешь себя слегка одурманенным.

Оставляю Павича в рядах моих любимых писателей и с удовольствием возвращаю очередной прочитанный роман на полку – пусть подождет, я наверняка прочту его снова, уже по-другому.

То есть павич семимильными шагами отправился в черный список без права пересмотра приговора. Ибо это совершенно, полностью и однозначное не мое чтиво. Я вообще люблю абсурд и прочие штучки-закорючки. Однако есть маленький, но весьма существенный нюанс.
Я люблю смешной абсурд, мрачный, трешовый, циничный абсурд, сказочный абсурд, а вот писательское придыхание с многоточиями чего-то не переношу. Такое с многозначительным философствованием и паузами, за которыми лично я вижу пустоту и банальную очевидность. Сплошное ни о чем, щедро и беспорядочно размазанное по бумаге, зато с кучей витиеватостей. Причем, я не сомневаюсь, что для кого-то оно может быть наполнено глубочайшим смыслом. И могу только порадоваться за везунчика, навсегда закрывая книгу.

Вот и павич. О чем, прошто, пошто, зашто как-то малопонятно. Зато весьма многозначительно.

Жил-был мальчик с кучей имен. Жил-пожил, и вдруг пошел из дома в большой мир. Шел-шел, чего-то нашел, то есть куча якобы философии о чем-то там всяком и разном с внутренней стороной ветра, верблюдами, плевками в морду лица и прочими кандибоберами. И тут бац. Появилась таки дева. Без пальца, но тоже играет на мандолине. Как и он.
Но традиционного секса у них все равно не получилось. Потому что он был девственник и скорострел. И раз такое печальное дело, то куда ему дорога? Думаем-подумаем. Правильно, в монастырь. Ибо вот. А там ему дали очередное новое имя. И он почесал жить на кладбище икон и все такое, пока не назначат полноценным монахом. Но тут раз и пришли турки. Грабить, убивать, оккупировать. Накрылось монашество, в общем.

И вдруг мне стало ясно-понятно, что я, считай, турок в этой истории. Совершенно чужеродный и враждебный элемент. И тогда я решила, пусть будет миру мир, то есть пора делать ручкой и прощеваться с книгой и автором, пока не зашкалил градус раздражения и неприятия. Ибо не срослось.
Кстати, похороны икон мне понравились, есть там у них такая интересная и загадочная традиция. Но этого, к сожалению, оказалось совсем недостаточно, чтобы захотелось продолжить читать.