Отзывы на книги автора «Милорад Павич»

Вместо предисловия

Этой книге не повезло так, как повезло, например, Джойсу. Фанаты Джойса соорудили гигантские схемы романа (того же Улисса , писал о нем здесь), снабдили каждую фамилию комментарием, в результате чего книга выросла на треть, но любой читатель, зашедший «с улицы», сразу же понимал, перед ним что-то великое, просто он тупой, и не до конца может понять это самое «великое». Но говорить о Джойсе как хулить Бога, находясь в храме — паства этого не простит.

У Павича нет такой паствы. Схемы произведений Павича никто не составлял, скромные комментарии к отдельным фамилиям написал переводчик, и никакого устойчивого «ядра», объясняющего всем, почему именно это произведение Павича вершина его творчества, не образовалось. Поэтому любой «захожанин» в церковь Постмодернизма в литературе им. Милорада Павича просто не понимает, что попал на мессу, таинство. Недоуменно пожав плечами он выходит, не увидев, что перед ним совершилось чудо.

Форма

В строгом соответствии с постмодернистскими заветами содержание произведения вторично, а форма первична. Кстати, больше всего удивляет именно эта претензия — «история не увлекла». А история Улисса вас увлекла? А история Гессе ? История здесь просто «ткань», из которой автор плетёт совершенно невероятные узоры — узоры пересечения форм и смыслов, играя с читателем не по сюжетному канону, а по канону формы, когда важнее не то, какие события произошли, а как они вошли в текст, как они резонируют с другими частями текста.

Суть этого произведения не в сюжете, а в том, как разные части этого произведения согласуются между собой (в этом и есть смысл кроссворда, не написать 100 слов, а найти пересечения, и на основе одних слов вывести другие). Павич визионер и экспериментатор именно с самой тканью повествования, в то время как сюжет мог быть абсолютно любой — хоть путешествие собачки, хоть зарисовки рабочего коллектива. Главная красота этой книги — в точках вхождения и точках выхода, как разные куски казалось бы несвязанного текста переплетаются друг с другом.

Зеркало

Книга состоит из двух частей, и, представьте себе, что это одна часть. Просто часть закончилась, и автор поставил после неё зеркало, перпендикулярно столу, и первая часть отразившись, стала второй. Но если первая часть из мира людей, человеческая, простая и понятная (линейное повествование, ясный и даже примитивный сюжет, логика, поведение и пр.) то вторая часть «дьявольская». Она находится во вражеском и странном мире зеркала, там все изменено. Сюжет напоминает сатанинскую пародию на первую часть — если в первой части главный герой ищет прошлое, т.е. своего отца, то во второй части главный герой ищет будущее; из архитектора в первой части герой превращается в убийцу, производителя химического оружия; и даже столкновение с пожилым монахом в первой части оборачивается общением с сатаной во второй.

Переход в «мир зеркала» второй части сделан настолько явственно, что странно, почему на это люди не обращают внимания. Черт бы с ним с сюжетом — но люди с пропавшим голосом становятся певицами, правши становятся левшами (и наоборот), а прошлое становится будущим. Даже главный герой поменял имя, став из Атанаса Свилара Афанасием Фёдоровичем Разиным. Вопрос, если у главного героя иное имя, иной отец, он говорит на другом языке, занимается другим делом, живет в другой стране, встречается с женщиной, с которой не встречался первый герой — один ли это герой? Автор отвечает да, но мы то понимаем, что это и есть его тёмный двойник из зазеркалья.

Поразительно, но единицы читателей поняли эту историю с «зазеркальем». Первую часть, «линейное повествование» из реального мира они хвалят, а вторую часть, темную, с рваными повествованием, где герои только темные пародии на самих себя — начинают ругать. Хотя, казалось бы, автор чётко разбросал все подсказки, и даже две части свёл воедино, разделив их разными книгами, да и в самом повествовании второй части проскальзывает регулярно общение с читателем «в зеркале», пресловутое разрушение четвертой стены в литературе.

Кроссворд

Вторая часть, конечно, представляет собой намного больший интерес, чем первая — всегда интересно посмотреть, что там происходит в аду. И автор четко даёт понять — чего там не будет, так это линейности повествования. Автор предлагает вступить с ним в игру, наподобии кроссворда. Изощренная перекличка с первой частью «идиоритмиков» и «кенобитов» меняет саму структуру повествования части второй. Нам предлагается не одна история, а несколько историй. Все они крутятся вокруг главного героя, «сменившего имя», вернее, его брата из дьявольского зазеркалья, но пересекаются очень условно, и в единое полотно не связываются.

Пересечения этих историй есть другая плоскость этого романа. Этим обусловлено и два подхода, которые предлагает автор, — либо мы можем читать каждую историю отдельно (вертикальное чтение, более сложное, придется побегать по книге). Мы поймем логику каждого сюжета, но потеряем пересечения этого сюжета с другими сюжетами. В противовес ему стандартное «горизонтальное» чтение — фактически, читать по порядку. Мы постоянно будем натыкаться на пересечения в разных сюжетных линиях, правда, самих сюжетных линий видеть не будем.

Вероятнее всего, главная ошибка читателей — начинать читать этот роман «горизонтально», т.е. исповедуя тот же подход, что и при чтении первой части. Напоминаю, это «зазеркальный» текст с кардинально иной природой, пусть и находящийся с первым текстом под одной обложкой. На мой взгляд, правильно читать это сначала по вертикали, а потом по горизонтали. Зная сюжет, «горизонтальное» прочтение будет открывать вам дополнительные точки пересечения. Ведь, по факту, вертикальный текст дает объяснение началу только в конце, и пересечение главного героя и дьявола в сюжетной плоскости фактически ничтожно, тогда как оно определяет всю логику оставшихся частей книги.

Плюс ко всему, Павич разбросал по всему тексту некие «точки соприкосновения», языковые ловушки, когда разные герои в разном контексте, не связанные друг с другом сюжетно, начинают или говорить одинаковыми пословицами, либо рассказывать похожие притчи (разумеется, в горизонтальном тексте сначала притча будет упомянута, и только потом рассказана — не расслабляйтесь).

«— Подделка под золото золотом не станет, подделка под призрак призраком обратится.» — встретится нас несколько раз, каждый раз в разном контексте, но каждый раз намекая на события «зазеркального» мира, проникновение «мира живых», которые для мертвых все-равно что мертвые, в «мир мертвых», который для них свой мир, т.е. живой.

Признаюсь, кое-где намеки Павича прям излишне толстые, но даже их недостаточно для того, чтоб массовый читатель их понял. История Плакиды — абсолютно же все понятно, охотник заснул, глядя на чудовище, а проснувшись увидел вместо чудовища себя, читающее, как и он, заклинание, покоряющее чудовище охотнику. Загадка — кто же теперь из них чудовище? «Призрак превращался в Плакиду, негромко читая молитву, побуждающую зверя покориться охотнику.» — вроде бы, очень толстая игра, но, похоже, недостаточно толстая.

Язык

Сущность зазеркалья кардинально отличается от сущности реальности. То, что в первой части было лишь метафорами, во второй части начинает превращаться в реальность, и наоборот. Автор мастерски использует потенциал народного фольклора, его фактуру, исторические аллюзии, чтоб продемонстрировать эту особенность текста, нигде явно её не обозначив. Язык Павича как одно из самых прекрасных, так и одно из самых пугающих читателей явлений его текста. Все эти истории про красавцев с одним усом, если воспринимать их буквально, вызывают скорее недоумение у неподготовленного читателя — объяснять же, что это метафора человеку, который не догадался сам, что это метафора — дело заведомо неблагодарное.

Не надо искать в книгах Павича «созерцание пупа» как действие, ищите в этом красоту морской волны, на которой вы покачиваетесь. Например, история о четырнадцатом апостоле, который учился у Христа не жизни, но смерти — прекрасная логика для зазеркалья. Кстати, в книге гигантское количество религиозных аллюзий — будь у Павича пиар такой же, как у Джойса, все бы это давно разобрали и систематизировали. Но что поделать — судя по всему литературоведение Павичем толком и не занимается, зачем оно вообще нужно, когда есть Джойс столетней давности, не правда ли?

Вместо послесловия

Это великое произведение, вероятно, вершина творчества Милорада Павича. Я бы поставил эту книгу гораздо выше, чем Улисса Джойса. К сожалению, никакой рекламы этой книги нет, и вдумчивого читателя она не особо находит — массы стараются её читать просто как обычную книжку, не понимая, что перед ними именно образец искусства формы, а не сюжета, искусства плетение кружев из слов, но не самих слов, вершина игры автора с читателем, но не игры читателя с автором. Блестящая книга, но рекомендую её далеко не всем — только подготовленным читателям. Если вы не готовы вникать в суть этого текста, серьезно его анализировать, останавливаться, размышлять, а потом перечитать вторую книгу еще раз (забавно, да — первую книгу надо прочитать один раз, а вторую книгу — два), уже в другой логике (я, опять же, советую сначала вертикально, потом горизонтально) — даже не беритесь. Получите фрустрацию и недоумение — ничего больше. Если же вам нравится думать, что разорванная на части душа никогда не будет одинока — милости просим.

Павич, чёртов гений, будь ты проклят в зазеркалье и благословляю тебя в нашем мире!

Любовь — это дорога к солнцу,
вымощенная острыми жемчужными раковинами,
по которым ты должен идти босиком.

М.Чюрленис

Мой выбор пал на книгу Милорада Павича прежде всего из-за её миниатюрного объёма. У меня как раз было некоторое время для прослушивания аудиокниги, ну и захотелось познакомиться с новым автором.
По большинству показателей это произведение не должно было мне понравиться. Жанр, скорее, не мой. Я не верю в мистику.
Словесным кружевам, фестонам и завитушкам, за редкими исключениями, предпочту строгую стройность линий. К парфюмам я в целом равнодушна, а в книге то и дело упоминаются разные марки духов.
И всё же, вопреки ожиданиям, книга мне показалась приятно ни к чему не обязывающей, игривой и достаточно увлекательной, чтобы не хотелось бросить её на полпути.
Завитые и надушенные предложения этой тактильной книги предпочтительнее обонять и осязать, а не анализировать и синтезировать.
Впрочем, не все слова одеты словно на главный бал года, некоторые выделяются своей обнаженной неричёсанностью.
Оригинальные метафоры временами ловили моё начинающее ускользать внимание в свои сети.

Сидя в саду, находившемся за домом, на уровне второго этажа, мы щурились в темноту и ели виноградарские персики, пушистые, как теннисные мячи. Когда от него откусываешь, кажется, что кусаешь за спину мышь.

Перед нами несколько историй, скрытых в одном ящике для письменных принадлежностей с множеством отделений - явных и потайных. Итак, открываем ящик и пытаемся разобраться.

Повествование нелинейное, Павич, словно по щелчку пальца, перебирается из Парижа в Белград, из Белграда в Боснию, затем в Италию.
Пространство, время, законы, ко которым работает память - всё это не имеет никакого смысла во вселенной книги.
Мы окунаемся в словесное море, где переплелись любовная история, магический реализм, и, возможно, философская притча. Герои книги обитают в своеобразной области пересечения реального мира, где надо готовиться к экзамену по математике, и мира мистического, где можно умыться тишиной.
Вода здесь может говорить, улыбка насчитывать несколько столетий, погоду можно отгадывать по мелодиям, а мужской репродуктивной орган в состоянии непокоя использовать для гадания.
Героиня умеет читать запахи, а герой стремится забыть свой родной язык, используя те же методы, по которым другие учат иностранные языки. Последнее - пример того, как привычное начинает раскручиваться в обратном порядке.
Будет в этой истории и женская дуэль, в чём можно было бы усмотреть определённую клишированность, но смотрится это довольно органично.

Читая, на минутку задумалась, каково это жить и воспринимать людей и предметы по запахам, которые они источают. Каково это, остро различать едва уловимые ароматы, которых большинство не слышит? Не хотелось бы обладать такой способностью.

Благодаря своей способности читать запахи она тут же почувствовала, что среди её бумаг есть чьи-то ещё, с чужим запахом.

Лично я вынесла из книги одну, как мне кажется, полезную мысль.
Иногда нужно отпустить, позволить обстоятельствам идти, так как они идут, и не пытаться повернуть течение в сторону, которую мы считаем правильной.
Героя книги забирают из Белграда на войну, спустя время он оказывается в Италии… далее судьба застаёт его в фамильном доме в Черногории с прекрасной спутницей.
Нельзя сказать, что он не прикладывает усилий для этих метаморфоз, напротив, он идёт на разные ухищрения, чтобы не быть убитым на войне или не оказаться в Черногории в одиночестве. Но у читателя возникает ощущение такой несколько замедленной жизни, когда нужно не строить долговременные планы, а прислушиваться к собственным ощущениям и всматриваться в то, что нас окружает здесь и сейчас. Иногда можно и тишину послушать. Оговорюсь, это только моё впечатление от романа.
Элементы такого modus vivendi могут пригодиться многим из нас.
Важно, что действующие лица этой необычной истории позаботились о том, чтобы ящик сохранил след, который они оставили на земле, и чтобы нашёлся тот, кто возьмётся соткать из этих свидетельств пёстрое полотно. В конце концов, у каждой истории должен быть свой сказитель.

Подводя итог, скажу, что сюжет в этой книге находится где-то на периферии. Лучше её просто читать и стараться взаимодействовать с текстом, в котором читатель может разглядеть отблески каких-то близких ему или ей смыслов.
У книги имеется ещё один плюс - она вовремя закончилась. Не каждый писатель обладает чувством времени и знает, когда пора ставить точку.
Взвесив все «за» и «против», хотела поставить книге «четвёрку», но эти полбалла настолько субъективны. Словом, более точная оценка - приблизительно 3.7.

— Души пользуются нашими снами как местом для передышки в пути. Если к тебе в сон залетит птица, это означает, что какая-то блуждающая душа воспользовалась твоим сном как лодкой для того, чтобы переправиться через ещё одну ночь. Потому что души не могут плыть сквозь время как живые… Наши сны — это паромы, заполненные чужими душами, а тот, кто спит, перевозит их…
— Значит, — задумчиво заключила я, — нет старых и молодых снов. Сны не стареют. Они вечны. Они единственная вечная часть человечества…

Не знаю, известно ли тебе, что леса переселяются? Стоит им сняться с места, и они начинают медленное и долгое движение…

Они гадали на таро,
С волненьем карты раскрывали
И свои судьбы доверяли
Гаданью, что как мир старо.

Из чувства справедливости, должна заметить, что оценку я поставила не только автору - новатору и человеку, обладающим воистину волшебной властью подчинить сознание читателя, да что там, он порабощает своим творчеством ещё и все чувства.
А талант человека, озвучившего книгу-загадку, книгу-головоломку, давно признан. Его имя стало знаком качества, отдельной рекомендацией.
И все-таки...в очередной раз Сергей Чонишвили делает нечто невообразимое, проживает, пропускает через себя, проговаривает, добавляет заряда и оживляет слово. Моё восхищение работой этого человека столь велико, что переходит в чувство священного трепета. Безусловно, чтец понимает нечто, гораздо большее, что можно увидеть в чёрных буквицах на белоснежные листах...

Не понимаю, не знаю и никогда не стану разгадывать тайну гадания на Таро...
Потому единственный доступный для меня способ чтения "Последней любви..." простой линейный, а вот для знатоков увлекательно будет пройти этот путь ещё, как минимум, три раза, в соответствии с указанными способами гадания - Магический крест, Большая Триада, Кельтский крест. А, возможно, есть ещё не один - исключительно для адептов. Мне же хватило единственного из доступных, чтобы понять силу таланта, затейливость фантазии и вечную тягу к эксперименту.
Да, иногда форма произведения главенствует над сюжетом. Но какая это форма!

О логике сюжета...
Тонкая игра, вызов - герои встречаются и расстаются на ваших глазах, под мерный шорох карт испытывают радость побед и горечь поражений в военных походах и в любовных делах, сеть из таинственных предзнаменований и не менее загадочных мотивов, как покров укутывает то, что непостоянно и лишь скользит по канве сюжета. И это несмотря на то, что главные герои присутствуют в каждой из истории, представляя два противоборствующих лагеря - Опуичей и Калоперовичией. Хотя противоборствующими называть их не совсем корректно - они скорее притягиваются друг к другу, совершенно необьяснимыми мистически заряженными силами, как два разнозначных магнитных полюса.
Героев повествования так и тянет разделить на две группы не только по чувствам, которые они испытывают, либо совсем даже нет, друг к другу. Мужские представители семей - это отпрыски героев-победителей и героев поколения «проигравших», тщательно и неоднократно подчеркиваемая черта для объяснения предназначения и рока, тяготеющего над ними. Война, битвы которой можно легко опознать по датам и названиям полей сражения, в то же время субъективная и постоянная величина - не только как реальность, но и как единоборство с одиночеством, со смертью и, возможно, как желание выиграть какую то другую долю для себя.

О тайне...
Софроний Опуич - главный носитель, но не единственный. Каждый из героев причастен к неизведанной, много значительной и разноплановой загадке. А тот кто все же рискнул взять в руки колоду и разложить карты одним из предложенных способов, натолкнувшись на тайну Софрония, примерит её на себя...

Он носил в себе с самого детства хорошо запрятанную большую тайну

Два чувства сопровождают её - боль и голод.

Все это походило на легкий голод, который, как боль, сворачивается под сердцем, или на легкую боль, которая пробуждается в душе, подобно голоду...Это какая-то маленькая боль под сердцем, которая плачет, как слабый голод. Или, лучше сказать, слабый голод, который ищет боль.

Гадание искусно связано с тайной, та , в свою очередь, опора для человеческого стремления к счастью, а счастье, понятие столь эфемерное, симбиоз различных составляющих, в совершенно непредсказуемой последовательности.
И тем ни менее, всегда есть место для любви и для славы.
И человеку важны мудрость и обязательное наличие других людей, чтобы страх одиночества не сломал их. И необходима разгадка для секретов, чтобы иногда побеждать смерть.
Независимо от того какой путь вы выберете - от начала последовательно к финальной главе...или рискнете раскинуть свою вариацию - в любом случае вы почувствуете себя соавтором, окажитесь на грани двух миров, испытаете трепет причастности к развитию и исходу.

«Счастливая любовь одного из потомков может возместить девять несчастных любовных романов предков».

Последние пару лет я жаждала и одновременно боялась перечитать что-нибудь из творчества Милорада Павича, столь сильно полюбившегося мне в бытность мою студенткой. Жаждала, потому что хорошо помнила тот восторг, который охватывал меня при чтении его книг впервые. Восторг такой степени, что даже спустя более десяти лет я помнила несколько цитат, которые были выписаны в блокнотик, давным-давно потерянный при многочисленных переездах, но память на эту прелесть оказалась цепкой, видимо, слишком много раз я возвращалась к покорившим меня словам, чтобы в очередной раз посмаковать. Боялась же, потому что «а вдруг такого восторга уже не будет?», ведь восприятие могло сильно измениться за прошедшие годы. Но как оказалось, любовь к сербскому виртуозу слова прошла проверку временем, теперь можно смело перечитывать некогда любимое и читать то, до чего тогда руки не дошли.

Рассказать о чем сама книга мне кажется нереальным, вообще о произведениях в жанре постмодернизм говорить сложно. В голове голосом моего преподавателя по зарубежке начинают складываться фразы о магическом реализме, гипертекстуальности, метапрозе, пастише, фабуляции и прочих мудренных штуках, но скатываться в дебри филологических изысканий в рецензии, если честно, не очень хочется, да и мало кому, мне кажется, будет интересно это читать. Так что про сюжет лишь скажу, что он утекает сквозь зубы, как песок сквозь пальцы.

Купленный у официанта ящик для письменных принадлежностей становится целой историей. Открывая один за другим его ящички и потайные отделения, ощупывая текстуру тканей обивки и древесину перекрытий, вдыхая ароматы, пропитавшие то или иное отделение, автор рассказывает нам историю. Историю любви и ненависти. Любви между мужчиной и женщиной и ненависти между народами, которая привела к столь еще яркой в памяти войне в Югославии.

Греция, Франция, Сербия – вместе с героями мы не просто пройдем по этим странам, мы будем вдыхать запахи моря, духов и пороха, пробовать блюда и напитки, слышать пение женщины, прерываемое ее же стонами удовольствия (как вам идея петь с мужем на муже в кровати?;)), ощущать, а не только читать происходящее на страницах… Я не знаю как объяснить магию слова, созданную Павичем. Это не текст, это нечто большее, обладающее запахом и вкусом, текстурой, звуком и цветом. Нужно быть истинным волшебником, чтобы создавать такие произведения. Я снова покорена…

Дальше...

Сон сочиняет лица, имена,
Мешает с былью пестрые виденья,
Как волны подо льдом, под сводом сна
Бессонное живёт воображенье.
(С.Я. Маршак)

Еще один роман Павича перечитан и снова восторг! Восторг от текучего сюжета, который подобен матрешке: откроешь первую — современный Париж, откроешь вторую — деревенька на берегу Дуная 15 века, еще одну и вот он конец 20 с его бессмысленными и беспощадными войнами, с лицемерной улыбкой на хищной морде говорящий о "миротворческих" бомбежках...

Шесть матрешек, шесть историй, по которым путешествует одна душа, меняя национальность, пол, возраст, знак зодиака, язык и время обитания. Неизменными остаются две вещи: любовь и война. Что за странная противоестественная связь? Почему они остаются вне времени и пространства? Неужели это две бесконечные тяги? Почему бы нам не ограничиться лишь одной? Века сменяют один другой, поколения сменяют одно другое, а война все идет... Человечество ни чему не учится, а лишь изобретает оружие все мощнее и страшнее. Знаете, наверное странно приводить в рецензии на Павича цитату из голливудского боевика, но как же она сюда в тему!

-Мы обречены, да? Я имею ввиду людей.
-В вашей природе заложено убивать друг друга.
(из фильма "Терминатор 2")

«Звездная Мантия» поднимает те же темы, что и "Ящик для письменных принадлежностей", но там для меня на первый план выходила все же любовь, здесь привкус войны сильнее, горечь автора ощутимее, послевкусие несколько другое. Павич заканчивает свою историю многоточием, а не точкой, но вовлекает читателя в игру. Минотай, живущий в эпицентре бомбежек НАТО забыл имя своей возлюбленной, не любовь теперь правит его жизнью, а ненависть.

Его глаза вдруг постарели. В них не страх, а ненависть. Ненависть к будущему. Любовь Минотая сделалась пористой и стала пропускать общую ненависть к будущему, которая воцарилась на троне ежевечернего страха перед будущим. Я, его возлюбленная, все еще обращена к любви, но любовь – это вечное завтра, и поэтому мы все больше расходимся. В его ненависти к будущему нет места для любви, а значит, нет места для меня в этой любви.

Лекарство есть (хотя бы в книге оно есть, а было ли оно у очевидцев тех событий?..) и вот уже вместе с Минотаем я разгадываю, вспоминаю имя его возлюбленной, убираю лишние буквы из сна, чтобы сложить мозаику и произнести его. Чтобы кошмар закончился, чтобы у людей опять появилось будущее! Так хочется в это верить! Но оглядываешься вокруг, включаешь любой новостной канал и надежды на счастливый конец для нас, для человечества все меньше и меньше...

Помимо самих историй несомненный восторг вызывает язык, тот случай, когда текст романа одна сплошная цитата, выписывать, запоминать, наслаждаться, произнося вслух и чувствуя привкус на кончике языка. Красиво о страшном, чувственно о неосязаемом... Снова смешиваются на страницах романа не только слова, но и запахи, вкусы, музыка и ощущения. Снова гипертекст Павича оставил меня в полной прострации. Прочитала за пару часов, а весь последующий день так и не смогла открыть новую книгу. Видимо, все еще жду, что мне приснится место, где есть водопад, текущий с земли на небо, а под ручьем можно пройти как под мостом.

Сны, образы, зодиакальные знаки, тонкая грань настоящего и мистического, осязаемого всеми органами чувств и ощущаемого лишь подсознанием, перерождение и смерть, прошлое и будущее... все смешалось в этом романе и это прекрасно, скажу я вам!

Дальше...

Не знаю, известно ли тебе, что леса переселяются? Стоит им сняться с места, и они начинают медленное и долгое движение в поисках места получше. Охотнее всего они отправляются в путь осенью… Как птицы. Или как человек…

В социальной сети Вконтакте есть такое популярное начало фразы, характеризующей какую-нибудь бойкую иллюстрацию: "То самое чувство..."
Так вот, начать свой отзыв я хочу подобным образом, поглядывая в сторону лежащей на диване книги.

То самое чувство, когда зашкаливают удивление и радость от прочтения. То есть, на данный момент меня одолевает непонимание в каких же краях я блуждала, что до сих пор не познакомилась с Павичем, и захлёстывает жгучее ликование от приобретения в копилку любимчиков нового писателя.

Грандиозное для меня открытие интеллектуальной прозы, наполненной тонким символизмом, ярким постмодернизмом, хлестким сюрреализмом и ветвистой философией. Что структура романа, что сам текст, не насыщенный цитатами, а полностью состоящий из предложений, которые хочется выписать и выучить наизусть - всё сложилось самым расчудесным образом! Здесь абсолютно всё, как я люблю и постоянно ищу в литературе.

У Павича даже не стилистика, больше - стильность. Не замудрённость, застревающая в зубах волокнистым выпендриванием, а та самая гармоничная простота гениального человека, постичь которую до конца невозможно. Разве только превратившись в самого Милорада Павича. Изящество его строчек тормозит взгляд - не пускает читать дальше, потому что хочется смаковать снова и снова тугое сплетение смыслов в одной-единственной фразе. К примеру:

Несмотря на то что каждому суждено умереть, далеко не каждому суждено родиться. Самые лучшие так и остаются нерождёнными.

Раскинув руки, я плаваю в неторопливой распевности притчи. Хмурю лоб, пытаясь посмотреть на происходящее в романе под углом зрения автора. Улыбаюсь, покорённая магическими чарами его таланта.

Возможно, это громкое заявление, но Павич напомнил мне Сальвадора Дали, только от литературы. Те же провокационные фокусы и жонглирование образами, тот же колорит, приправленный остротой безумия, придающего терпкость литературному/живописному "блюду"...

Дали называют королём эпатажа. Королём, дарующим мне восторг от чтения, я уже сейчас готова назвать Павича.

Сюжет романа завлекает с первой страницы: перед читателем предмет мебели, в котором хранится судьба нескольких людей. Вещи, спрятанные в отделениях ящика для письменных принадлежностей, несут в себе информацию, раскрывают тайны любви и расставания, показывают шторм войны и гавань забывчивости, в которую так стремится вплыть Тимофей.
Судовой журнал, пленка автоответчика, фотографии, письма, рецепты... Значимость этих предметов трудно переоценить. То, что в романе всё играет определённую роль становится особенно ясно в конечных главах, после озвучивания главным героем настоящих имён себя и своей возлюбленной Лили.
И тогда становится понятна аллюзия белого быка, бегущего по кромке моря, с восседающими на спине любовниками. И имея на руках схему головоломки, данную нам Павичем, лихорадочно начинаешь выстраивать в свой голове роман заново, уже воспринимая авторские намёки и детали в полной мере. Встраивая в полученный трафарет прочитанное. Увлекательнейшее занятие!

Не могу выбрать самые понравившееся фрагменты, их слишком много. Но бесспорно я покорена семью уроками по забыванию сербского, с их мантрой про переселяющиеся леса. Завораживаюсь такой поэтичностью...

Сказать, что роман мне понравился будет неправдой. Он просто очень-очень МОЙ. В любимые и никаких раздумий!

Дальше...

P.S. Вы верите в знаки? В неслучайные случайности? Я верю, особенно когда нет иного выхода)) В последнее время я очень удачно покупаю книги в небольшом, но уютном магазине "Букинист". Качество продаваемых книг там не всегда хорошее, но случаются исключения, и мне в руки попадаются экземпляры абсолютно новые и недорогие. Буквально кладезь отличного настроения) Прочитав Павича, я, конечно, решила его приобрести. Но в интернет-магазинах, к сожалению, сходной цены не оказалось. "Придётся ждать подходящего случая, - подумала я, - везения, что появятся в продаже те издания, на которые подписалась".
Совершенно спонтанно решила зайти в Букинист. Честно говоря, не сильно рассчитывая на удачу, потому что была в нём пару дней назад, перерыв все полки, но ничего не купив. Зашла, начала копаться и... о, чудо! Вот он стоит "Ящик для письменных принадлежностей" за... та-дам, 80 рублей! Так не бывает, скажите? Чудеса случаются, если в них верить))

Дали С. "Антропоморфный шкаф"

А вот моё приобретение) С чеком для наглядности)

Самая странная книга
Милорд Павич считается создателем нелинейной прозы. Сербский писатель и поэт.
В предисловии к роману "Внутренняя сторона ветра", автор предупреждает, что у романа два начала, с каждой стороны книги. Читатель сам выбирает, начнет он с истории Геро или Леандра. Неизменно одно, роман заканчивается ровно посередине, где встречаются два героя. Я начала читать с конца, то есть со стороны Геро, и опять же, автор говорил, что начав именно с этой части, у читателя будет иное представление, чем у тех, кто начнет с Леандра.
Роман-метафора. Роман-загадка. Он сложный и глубокий. Если меня спросить, о чем он, мне будет сложно ответить, потому что каждый тут найдет что-то своё. История начинается неожиданно, ощущение, что ты читаешь с середины, и ровно так же неожиданно она и заканчивается. Книга по объему очень маленькая, но я не знаю как автор смог такой глубокий смысл в нее заложить. Умозаключения, которые дурманят, окутывают своим волшебством. И еще, автор пишет, чтобы понять роман, его нужно прочитать полтора раза. Кажется, я буду перечитывать. Это гениально. Вы попадете в две параллельные вселенные, которые пересекутся ровно в двенадцать часов и пять минут.
Вот просто вдумайтесь в фразу: "Внутренняя сторона ветра та, которая остаётся сухой, когда ветер дует сквозь дождь".
Я советую эту книгу только искушённым читателям, тем, кто любит смаковать философские мысли, кто разбирает цитаты и ловит в них смысл. А так же тем, кто любит магический реализм.
Как говорят, у девушки маст-хэв в  гордеробе маленькое чёрное платье, так вот, кроме этого, должна быть "Маленькая книга с глубоким смыслом".
Павич, до новых встреч!

Ох, и сложно написать даже не рецензию, хотя бы небольшой отзыв на эту чарующую книгу, полную скрытых смыслов, красивейшего текста и интересной, но старой, как мир, истории.

Хотя меня книга и захватила буквально с первых слов, с первых страниц и унесла в свой удивительный мир, но я понимаю, что она может с одинаковой долей вероятности и оттолкнуть, и заворожить. Помимо того, что это магический реализм, в отношении которого не все дышат ровно, он еще и в антураже постмодернистского текста, одной из особенностей которого является

автор постмодернистского произведения избегает, нередко в игровой форме, саму возможность смысла, а его роман часто является пародией этого поиска. Постмодернистские писатели ставят случайность выше таланта, а при помощи самопародирования и метапрозы ставят под сомнение авторитет и власть автора.

И вот если взять это определение за основу и не подходить к тексту с обычной меркой, а попытаться открыть в себе третий глаз, тогда, возможно и третья туфля в романе не будет смущать и вопрос по поводу : Не жмет ли тебе туфля на правой ноге ? не только не покажется смешным и нелепым здесь, а идеально впишется в контекст.

С самого начала на неподготовленного читателя обрушивается лавина кажущегося поначалу мудреного текста, до краёв насыщенного эпитетами, изобилующего сравнениями, метафорами и другими литературными средствами выразительности, что он получается такой плотный плотный в своей необычной красоте, в котором живут, воюют, любят, ненавидят и ищут родственников и свое место в этом бушующем мире Опуичи, Калоперовичи и Тенецкие. Их как запомнить сложно по отдельности, так и соотнести по ходу текста кто кому кем и когда приходится. Поэтому нужно просто все отпустить, позволить тексту влиться в твою душу, мозг и завладеть твоими мыслями. И тогда вся история не оставит равнодушным, надеюсь.

Потому что иначе , если вдумываться в каждое слово и искать в нем явный и потаённый смысл, можно за этим занятием упустить и саму историю, напоминающую одновременно и сказку, и быль, и легенды с поверьями. И помнить Сказка -ложь, да в ней намёк...

И в качестве бонуса от автора , предлагается еще и погадать на картах Таро, которые играют немаловажную роль в произведении и выбрать один из двух способов для прочтения : линейный, привычный нам или положиться на Судьбу, довериться случаю. И тогда чтение этого небольшого, но такого увлекательного романа, который хочется растащить на цитаты, будет зависеть от того, как карта ляжет..

Советовать никому не могу, по причинам, озвученным выше, но сама однозначно продолжу знакомство с автором, который прям полюбился в надежде, что и другие его книги будут такие-же чудесно-сказочные, таящие в себе загадки, состоящие из множества слоев, которые так увлекательно и заманчиво открывать раз за разом.

...No, you can't go back to Constantinople
(c)

Полная противоположность от прочитанного до это Пелевина — смысл остался в тумане, но зато стиль волшебный. Язык завораживает как при колдовстве. Хочется смотреть в рот рассказчику и слушать, слушать, не переставая. Какие-то просто стихи в прозе — чудесные метафоры, образы, аллегории. Текст очень афористичен, лаконичен, но при этом изобилует словесными кружевами и завитушками.

---
Эта повесть — гимн символизму. Впрочем, что ещё ожидать от повести где каждая из двадцати двух глав иллюстрирует ключ к соответствующей карте Таро? Остаётся только гадать, что же имел в виду автор.

Объясняя в послесловии смысл Таро, автор подчеркивает, что важна не только раскрывшаяся карта, но и то как она легла. Сторона, которой она повернута может полностью перевернуть и её значение. Так же и сам текст, где автор будто бы перетасовал словарь и из нескольких вслепую раскрытых слов составил свои чарующие предложения, полные тайных (для меня) смыслов.

Наверное, не будет ошибкой сказать, что повесть написана в жанре магического реализма (или магического символизма, если такое есть). Но в отличие от Маркеса или, и того хуже, Курниавана, мистика здесь вполне элегантная и не только не отталкивает, но даже наоборот.

Согласно Павичу, в жизни есть поколения победителей и побежденных. Дети поколения побежденных становятся победителями, поскольку им нужно рано повзрослеть и отомстить, тогда как дети поколения победителей становятся поколением побежденных, поскольку они всегда в тени своих отцов. И вот жизни двух поколений двух больших семей — сербы Обуичи и австрийцы Тенецкие тесно переплетены. Слишком тесно. Они пытаются убить друг друга на поле брани и влюбляются за его пределами. Но кто же из них будет победителем, а кто побежденным? Как ляжет карта.

Не могу утверждать наверняка, но похоже, что это книга о любви (запретной, невозможной, неосознанной, роковой, кровосмесительной и много ещё какой), о ненависти, о войне, о судьбе, о таких разных, но всегда сложных отношениях между родителями и детьми.

Автор утверждает, что читать главы можно в любом порядке, выбирая следующую как карту из колоды. Ну, не знаю. По-моему, там совершенно четкий конец и было бы нелепо окажись он вначале или посередине. Разве что перетасовать только первые или средние главы? В общем, для меня чтение этого произведения уже стало экспериментом, и читать его ещё кельтским крестом или большой триадой уже не тянет.

Ключи Таро я раскрывал с помощью Сергея Чонишвили, что было, как всегда, великолепно.