Кровью по пальцам стекает обида.
Сердце – осколки. Душа – хрупкий лёд.
Что же ты смотришь так прямо, открыто?
Ты так хотел. Это только – итог.
Ты говорил, что я дева морская…
Пряди волос, словно травы со дна.
Только в фате шла с тобою другая,
Та, что уж мною давно прощена.
Девочка юная, верила в чудо,
Нет в ней вины, она тоже – игра.
Людям всё видно, гудят пересуды,
Рожениц мука всегда тяжела.
Где же, мой милый, твой сын и наследник?
Няньки и дядьки? А как же отец?
Что же ты смотришь и молишь прощенья?
Ныне русалка я, жизни конец.
Слёз колких льдинки давно не стекают,
Жемчуга хочешь? Есть целый ларец.
Знал ты, любимый? На солнце сверкают
Слёзы русалок – каменья колец.
Зря ты так просишь забвенья, мой милый.
Я умерла уже очень давно.
Ты говоришь, я тебя заклеймила?
Нет, светлый лорд, мне уже всё равно.
В водах морских мне живется привольно
Память? Стирается. Даже и ты.
Жемчугом плакала, мне было больно.
Хочешь? Отдам. А меня отпусти.
В сердце моем уж давно только холод,
Моря бескрайнего черная тишь.
Ты, светлый лорд, уже тоже не молод.
Что же пришел, всё себя ты казнишь?
По́лноте, пусто, прошло уж былое.