словно он жалел всех нас, убогих. И зверей говорящих, и меня с моими способностями, и некроманта этого, которому приходится иметь дело со смертью. Жалел, но исправить ничего не мог.
– Умеют, – вздохнула я.
– Понятно. Отец Алексей. Ты иной веры, некромант, не зови меня батюшкой, – строго проговорил он, глядя на англичанина.
– Теодор Мортем. А как вы?..
– Вижу, – коротко отозвался священник.