Отзывы на книгу «Неведение»

Тяжело далась мне эта книга, вроде и читать нечего, она маленькая по объему, читается легко, история развивается быстро, но тема книги - моя личная боль. В некотором роде, я тоже эмигрант. И каждый раз, возвращаясь на Родину, я задаю себе те же вопросы, которыми задавались герои книги. С каждым годом, я все больше отдаляюсь от той, прошлой жизни, в которой для меня, с каждым годом все меньше места. Со многими друзьями утеряна связь, со многими оборвется в ближайшем будущем, я вижу все это будто со стороны, как на рушащуюся, исчезающий участок земли, и воспринимаю это уже со спокойно-печальным принятием, ведь я сама выбрала для себя эту жизнь. И я ношу свою ностальгию по родному краю от отъезда к очередному возвращению, и даже, когда возвращаюсь, это тоже всего лишь "ностальгия — это страдание, причиненное неутолимой жаждой возвращения." Много в этой книге правильных рассуждений, много философии, много мудрости, много печали. Даже описание любви мужчины и женщины буквально просочено горьким привкусом печали, упущенных возможностей, боли, за ошибочно выбранный жизненный путь. Все так и есть. И от того тяжко читать, ибо правда глаза колет, особенно если пытаешься от нее сбежать, укрыться. Книга очень достойная, и я рада, что она внезапно вошла в мою жизнь, возможно не раз еще к ней вернусь, потому что она, как друг, который может быть рядом в трудную минуту и понимает всю глубину ностальгической печали по всему родному, оставленному в прошлом. А неведение - это то состояние, когда между близкими, родными людьми и эмигрантом пролегает пропасть, которую не преодолеть, которая тем шире, чем дольше эмигрант отсутствует. Хотя и часто возвращающийся растит свою пропасть, разве что медленнее, что можно сравнить с особо изощренными пытками.

Милан Кундера безусловно мощный психолог. Причём психолог по всем статьям. Он отличнейшим образом разбирается как в мужской, так и в женской психологии, для него не составляет труда проникнуть вглубь осознанных и бессознательных пластов хоть молодого человека, хоть мужчины или женщины так называемого среднего возраста, и вместе с тем когда приходит пора что-то написать о зрелом, а то и пожилом человеке, то он делает это с лёгкостью и одновременно с устрашающей глубиной проникновения. Вообще когда читаешь строки и главы о том или ином персонаже, то кажется, что присутствуешь на своеобразном психологическом вскрытии — мастер психоанализа показывает и разбирает на составные части самые мелкие детали внутреннего мира героев этой книги.

Вместе с тем Кундера неплохо понимает социально-психологические нюансы и движения, и в особенности та глубина и та буквально попиксельная картинка такого социального явления, как эмиграция, рассмотрена им и продемонстрирована с громадным увеличением, когда уже самые мелкие крохи приобретают и вкус и цвет и запах и объём.

И построенный на слиянии и одновременно на пограничье, на стыке, на фронтире личного и социального роман, помимо своей злободневной остроты, написан таким великолепным литературным языком, что просто вносишь Милана Кундеру в списки своих любимых авторов и пополняешь свою коллекцию электронных книг старыми и новыми — нечитанными ещё произведениями Кундеры.

Хороший роман. Он мог бы быть даже и отличным.
Мог бы, если бы не набивший оскомину чешский 1968 год, постоянно упоминаемый автором, -это раз, и не очень честная и далеко некрасивая подмена понятий: имея ввиду "социализм" огульно говорить "коммунизм" - это два.
И это при том, что я ни в коей мере не защищаю те "советско-социалистические" времена (скорее наоборот), но сама идея коммунизма и все существовавшие варианты и попытки построения оного - совершенно разные всё таки вещи. Как-то все дружно вдруг словно забыли об этом.
Не важно, что это больше утопия, но тем не менее, сама идея "коммунизма" (напоминаю, для тех, кто подзабыл) это ведь, по сути, тот же рай, только для атеистов (то есть такой атеистический рай)...
Да. Так вот, во всем остальном роман весьма даже хорош.
Есть здесь переплетённые линии (судьбы) героев и главных героев, "психологичность" ситуаций (правда и здесь пару раз мелькает у него как бы искусственные "переигрывания", но они не сильно критичны, скорее немного нудно-старательны).
Самая главная же "хорошесть" романа выстреливает у автора в конце книги: психологически-понятийные сексуальные событийности, а также те ситуативности, которые подводят к ним, происходят в них и могут происходить/не происходить после... Поэтому и соответствующее, "открытое" окончание романа... Вот ведь в чем дело.

Если вы возвращались туда, где вас знали 20 лет назад, - эта книга для Вас.
Если у вас есть близкие друзья, родственники или вы сами живёте в эмиграции, - эта книга для Вас.
Если вы когда-либо задумывались о сущности и необходимости патриотизма в жизни отдельного человека, - эта книга для Вас.
Эта книга насыщенна размышлениями, историческими параллелями и аллюзиями, как любая жизнь, как любая книга Милана Кундеры.

Кундера рассматривает возвращение к себе прошлому, встречи через 20 лет, когда тебя воспринимают как кого-то незнакомого тебе, кого-то, "жившего здесь под твоим именем", недоуменное разочарование от посещения мест, к которым вернулся, от встреч с некогда близкими и ставшими чужими людьми, когда выясняется вдруг, что «больной страдает ностальгической недостаточностью»:

Ничто в человеческой жизни не будет понято, если упорно пренебрегать первейшей из всех очевидностей: такой реальности, какой она была, когда она была, больше нет; восстановить ее невозможно.

Кундера рассматривает загадочную, непредсказуемую избирательность человеческой памяти, когда какие-то события, один из их участников несёт через всю жизнь, а у другого они начисто стёрты.

У него было чувство, будто он вновь открывает мир таким, каким его открыл бы мертвый, вставший спустя двадцать лет из могилы: отвыкнув ходить, он робко ступает по земле; он с трудом узнает мир, в котором жил, но непрестанно натыкается на следы своей жизни:.. он видит все и ничего не требует: мертвые робки.

Кундера рассматривает проблему эмиграции во всех ракурсах: ослабление ностальгии с годами, нежелание обоих сторон (отбывшей и оставшейся) играть в "комедии вежливости" - слышать и знать о жизни друг друга, неразрывные с этим взаимные обиды с годами перерастающие в пропасть, о расплате за "измену", о забвении даже близкими и цене за "прощение" соотечественниками в эпоху, когда стремительно меняются не только знакомые некогда лица, но ландшафт и пейзажи, но сама родная речь.

Мыслима ли нынче «Одиссея»? Уместна ли еще в нашу эпоху эпопея возвращения? Проснувшись поутру на побережье Итаки, смог ли бы Одиссей в экстазе услышать музыку Великого Возвращения, если бы старое оливковое дерево было срублено и ничего окрест он не мог узнать?

Героям Кундеры проще оправдать добровольную эмиграцию: они, в отличие от наших соотечественников, хлынувших на Запад после развала СССР в поисках кто реализации, кто "лучшей жизни", могли оправдаться тем, что бежали по политическим мотивам. Бегство же "наших" - огромную, болезненную тему, со всеми специфическими проблемами, возможно, кто-то ещё препарирует.
Очень небольшой, очень эмоционально насыщенный и очень неотпускающий роман, уводящий в бездны собственных воспоминаний, ассоциаций и размышлений.

Милан Кундера рассказывает в этом романе об эмиграции и о возвращении домой после эмиграции. Или даже скорее о том, возможно ли это возвращение.

Два героя эмигрировали из Чехии после событий 1968, 20 лет пробыли каждый в своей стране и встретились по дороге домой.

Ирена родом из Праги, провела эти 20 лет эмиграции во Франции. Она овдовела, вырастила детей, нашла себе мужчину с деньгами. В Прагу она особо возвращаться не хотела, она наезжает сюда временами из-за работы своего мужика. Мужику Прага ужасно нравится, и ей это по идее должно быть приятно, но ее коробит этот восторг туриста. Кундера тщательно препарирует ее ощущения. Он кстати тоже эмигрировал во Францию и начал вскоре писать по-французски (мое почтение!). 

Ирена проживает странные чувства. Она и рада видеть места своего детства и не рада в то же время. Она испытывает ностальгию, которую Кундера описывает как страдание неведения , ярче всего заключенного во фразе «Ты далеко, и я не знаю, что с тобой». 

Встреча с друзьями тоже прошла не очень удачно. Друзья не хотели особо слушать, как она жила во Франции, не захотели пить французского вина, которое она привезла. Стали пить привычное пиво. Здесь я полностью разделяю их выбор, никогда бы не выбрала кислое французское вино, если можно взять чешское пиво. «а впрочем, не является ли пиво, которому гости отдали предпочтение, святым напитком искренности? зельем, рассеивающим любое лицемерие, любую комедию хороших манер? побуждающим своих любителей всего лишь невинно мочиться, простодушно толстеть?» - спрашивает Кундера. 

Йозеф тоже не особо хотел приезжать в Чехию. Ему больше нравилось быть в Дании, оплакивать свою жену. Он отправился в чешскую провинцию, чтобы навестить брата и его семью.

Я заметила, что когда Милан Кудера пишет о Чехии, то действия обычно происходят либо в Праге, либо в каком-то маленьком городке без названия. И никогда в его прозе ни фигурирует его родной город Брно, второй крупный город после Праги и сердце Южной Моравии. Возможно ему до конца своей жизни было больно о нём писать. Но каждый раз, когда он говорит о каком-то чешском городке, я всегда представляю себе Брно. 

В общем Йозеф приехал в свой родной город, чтобы узнать, что у него со своей семьей больше нет ничего общего. Что они так долго не общались друг другом, чтобы не создавать лишних проблем оставшимся в Чехии, что стали друг другу чужими. В крупных вещах и по мелочам. Он увидел свои часы на руках брата, он сам оставил ему всю свое имущество, когда сбегал, но ему всё равно было больно. После смерти отца брат присвоил себе дом, но Йозеф думал больше о картине, которая осталась в его квартире, и которую потом забрал его отец, повесил в своем кабинете, а позже завещал эту картину своей невестке. Йозеф хотел забрать картину, но так и не решился заговорить об этом. 

Все было ему странно, и семья, и город, даже родной язык звучал для него странно. Был такой момент в тексте, когда брат говорит Йозефу: «слышал, ты там женился». «Да,» - отвечает тот и испытывает облегчение, что вопрос сформулирован именно таким образом, и Йозефу не нужно лгать, отвечая на него. Ведь если бы вопрос звучал как «ты женат?», ему пришлось бы или соврать или рассказать о смерти супруги. Ни того, ни другого ему делать не хотелось.

Йозеф с облегчением отправляется домой в Данию. Ирена пока остается в Праге, но и с ней ясно, что долго она там не пробудет. Милан Кундера тоже не вернулся, в Чехии  он оставался гостем. Потому что иногда домой возврата нет, как бы ни хотелось. А иногда и не очень-то хочется.