– Все симптомы отравления, но в крови яд не обнаружен. Хотя существуют некоторые растительные яды, которые очень сложно диагностировать без специального оборудования. Например, яд сушары. Тебя откачали медики со «скорой», а им и в голову не пришло усомниться в словах део, что это аллергия.
– Как Рэй? Вы провели нужное обследование?
– Мальчик развивается идеально. Да что еще ожидать от такой наследственности? Нет ни малейших отклонений.
– А то, что он вообще не плачет, это нормально?
Нет, я только счастлива, что Рэй не плакса, но это немного странно.
– Абсолютно нормально, – улыбнулся доктор. – Бери его, и идите в сад на прогулку. Вам обоим полезно. Но не уходи далеко!
– Есть, мой капитан! – отсалютовала я и в дурацком порыве чмокнула доктора в щеку.
– Иди, иди, егоза, – совсем как папа пробормотал смущенный доктор, вызывая у меня умиление.
– Я так рада, что познакомилась с вами, – совершенно честно призналась я. – Вы такой, такой… замечательный!
– Это потому что ты влюблена, – ворчливо заметил доктор, пряча усмешку в уголках губ. – Санс сегодня тоже сказал, что я замечательный. Первый раз за двадцать лет. С тех пор как он научился контролировать эмоциональный фон, он такого не говорил… Сударыня, как говорит наша Адочка, ты таки сумела раскачать этот тихий заповедник, – усмехнулся он.
Я приняла это как комплимент и, подхватив коляску, направилась в парк, твердо обещая себе, что именно доктор Герц будет крестным дедушкой моего сына!
Вообще, у нас, у русских ирландцев Мухиных, очень странные отношения с богами. Мама ходит по праздникам в католический храм, отец тоже католик, но при этом ярый поклонник Луга, в противостояние ему Брайн выбрал себе покровителем Локи, но с годами проникся и теперь наизусть может цитировать обе «Эдды». А мне ближе православие. В нашей сумасшедшей семейке полная анархия, но мы все считаем себя людьми верующими.
Ада вернулась сразу же после ужасно невкусного синтезированного обеда, по-быстрому состряпанного двумя рексами – ее помощниками. Мы ее приветствовали дружным воплем.
– Ужин будет в шесть вечера, – пресекла наш пыл кухарка и исчезла в своей комнате.
На наши вопросительные взгляды немногослов