Цитаты из книги «Империя должна умереть: История русских революций в лицах. 1900-1917»

Струве профессионально занимается политикой в стране, где нет политики.

Российская пресса трубит об эпидемии самоубийств и внутри страны, особенно среди гимназистов. Самый дешевый и популярный способ — отравление уксусом. Количество суицидов резко растет по мере того, как сворачивается политический процесс и нарастает чувство безысходности. Раньше молодежь была увлечена политикой и революцией, теперь она не может примириться с крушением всех своих надежд и с возвратом старых порядков. Во многих газетах возникает рубрика «Самоубийства».

Русская революция оказалась явлением планетарного масштаба. Сдвиг литосферных плит, тектонический разлом, из-за которого огромная высокоразвитая цивилизация провалилась в ад.

Именно в эти дни в прессе впервые появляется неологизм «дерьмократы», который станет популярен в России 80 лет спустя.

Французский посол Морис Палеолог заходит к главе МИД Покровскому и рассказывает ему, что город полыхает. «Я напоминаю, что в 1789 году, в 1830 году, в 1848 году три французские династии были свергнуты, потому что слишком поздно поняли смысл и силу направленного против них движения, — говорит посол. — Неужели же нет никого, кто мог бы открыть императору глаза на это положение?» «Император слеп!» — отвечает министр иностранных дел

Победоносцев и Толстой ни разу в жизни не встречались. Но у «министра церкви» есть основания ненавидеть писателя. В этот момент, в 1881 году, петербургская общественность все еще зачитывается последним романом Толстого «Анна Каренина» (он был опубликован всего три года назад). Читатели пытаются найти прототипов. В Константине Левине ясно угадывается сам писатель. Кто же Каренин? Высокопоставленный чиновник (влиятельный, но без титула), чья жена неверна и эта измена общеизвестна. «Победоносцев!» — так думают все. Тем более жена Победоносцева Екатерина младше мужа на 21 год, и, говорят, у нее роман на стороне. Больше того, после выхода книги она начинает подражать Карениной в манере одеваться. Впрочем, возможно, все параллели между Победоносцевым и Карениным — это светская сплетня, по крайней мере, сам Толстой этого не подтверждал.

Российские интеллектуалы возмущены расстрелом демонстрации рабочих 9 января 1905 года — после этого протестные настроения растут так быстро, что, кажется, их уже ничем не сдержать. Креативный класс требует всеобщих выборов, создания парламента, свободы слова, равенства перед законом — и уверен, что добьется своего. Эйфория продолжается почти год: сначала власти будто бы удовлетворяют часть требований, а потом нарушают почти все свои обещания. Вчерашний оптимизм в обществе сменяется тяжелым разочарованием. В России «закручивают гайки», многие считают, что пора валить.

Тем временем наследник «бумажной империи» Третьяковых Павел Третьяков и производитель шелка Козьма Солдатенков (по прозвищу Козьма Медичи) собирают огромные коллекции русской живописи.

На этот момент единственные признанные оппозиционеры в России — это народники. Но для молодых марксистов любые народники, даже авторитеты диссидентского движения, — варвары, не знакомые с научным социализмом, которые верят в революционный русский народ, то есть в крестьянство, тогда как, по Марксу, движущей силой революции должны быть рабочие.

Но теперь этого почти никто не помнит, как и того, что и Санкт-Петербург — название вовсе не немецкое, а голландское. Антигерманская горячка набирает обороты. Театры удаляют из репертуара пьесы Шиллера и Гёте, дирекция императорских театров запрещает оперы Вагнера. Газеты предлагают заменить немецкое «бутерброд» английским «сэндвич».