Застрять в зубах у великана – значит попасть в ситуацию настолько критическую, что выбраться из неё не представляется возможным, единственное, что можно сделать, – смириться и ждать, когда великан почистит свои зубы.

Глава первая

Как начинается сказка? Жили-были, давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве… А хотя нет, вот как она начинается…

– Ультуй, Костя.

– Дабл килл…

– Да какой там, опять gg.

– Даже на мид не успели зайти, – переговаривались по скайпу друзья.

В тёмной комнате с задвинутыми на окнах шторами за монитором компьютера сидел кучерявый парнишка. На столе стояла банка «Пепси-колы» и лежала пустая пачка из-под чипсов. Друзья называли кучерявого Добрым.

– Тоха, вот скажи мне, какого лешего ты в лесу стоял?

– Выжидал я Зевса.

– Можно подумать, он бы «зарешал», – ответил Костя.

– Ничего, следующую игру мы снесем им мид, – в наушник послышалась чья-то отрыжка. – Фууу. Опять Звенигорошек за своё.

– Случайно вырвалось. Ладно, ребят, следующую катку без меня, – извинился Звенигорошек.

– Слиться захотел? – обиделся Тоха.

– Да куда там, к бабушке в деревню завтра ехать собираюсь, надо пораньше лечь спать.

Настенные часы показывали два часа ночи.

– Ты же говорил, у тебя из родни мол никого не осталось, – вновь вступил в разговор Костя.

– Не знаю, родители вроде говорили, что оставалась в живых еще одна особа, а вчера письмо пришло от этой самой особы, говорят, вроде как двоюродная бабушка, хочет повидаться.

– Вот всегда так, вспоминают, когда припрёт, это, наверное, перед смертью у неё, – сделал вывод Константин.

– Мне-то что с того?

Костя чихнул в микрофон: Ещё не хватало на праздничных каникулах в постели с температурой проваляться.

– Эпидемия гриппа в городе, – подметил Добрыня.

– Можно подумать, ты на улице все выходные проведёшь. Будешь на каникулах в доту рубиться, – с иронией в голосе произнёс Тоха.

– Слушай, Добрый, а как та деревня, в которую ты ехать собрался, называется? – спросил Костя.

– Лукоморьево.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, – раздался смех ребят.

– Вам-то смешно, а мне не очень, целую неделю без телека и инета, да ещё и без родителей!

– Как же они тебя одного решили отпустить?

– Не знаю, Тоха, она в письме пояснила моим предкам, что так будет лучше.

– Оно у тебя?

– Не проси, Кос, зачитывать его я вам не буду.

– Да ты сам даже не читал, не знаешь, куда едешь, вот же балда! А вдруг предки твои от тебя избавиться захотели.

– Чего это им от меня избавляться вдруг.

– Как чего, ты в экран моего монитора еле «влазишь», а продукты, видел, сколько в магазине стоят?

– Ладно вы, не бузите, сейчас принесу, оно в зале на столе лежит, – Добрый сходил в зал, взяв письмо, он отправился обратно в свою комнату. – Слушайте: «Здорово, Звенигорошки. Пишет вам ваша тётя Алла. К глубочайшему моему сожалению, слишком много времени было потеряно, прежде чем я собралась с силами и решила написать. Прошу не обижаться, на то были веские причины, о коих упоминать здесь нет смысла, и место оставлю в письме для другого, а именно: мой внук Добрыня Звенигорошек должен прибыть ко мне по расписанию, сев на пригородную электричку номер девять с пути восемь. Знаю не понаслышке, чересчур избалован, но серчать не буду, в случае чего отправлю обратно. Встречу его со всеми почестями. Ваша Алла Я.»

– И это всё? – разочаровался Тоха.

– Походу, твои предки решили сбросить балласт, – сказал Костя.

– А вот и не поеду никуда! Пусть что хотят со мной делают. Неизвестно к кому. К бабке, которую я отродясь не видел, которую отродясь не слышал.

– Сдрейфил, значит, – съехидничал Костя.

– Я-то?

– Ты-то, – теперь уже внёс свою лепту Тоха.

– А, была не была! Семи смертям не бывать! Вот что, друзья, лучше уж в Лукомоьево, чем в «интернетово»!

– Ну тогда бывай, друг! Мид без тебя не упадёт.

Глава вторая
По дороге великанов

На перроне Добрыню провожали его родители.

– Ничего не забыл, взял зубную щётку и пасту?

– Мам, ну чего ты, в самом деле. Я ведь уже не маленький. В следующем году в девятый класс пойду.

Отец потрепал сына за щёку.

– Щёки-то вон какие пухлые, совсем дома засиделся, никуда не выходишь, может, хоть у бабки похудеешь.

– Ага, и есть меньше стану, а то всё продукты перевожу.

– Не понял, – отец потёр лоб.

– Да так, ничего, к слову… Вот куда вы меня отправляете, чего это я вам сделал плохого, за что вы лишаете меня всех благ цивилизации?

– Ничего, ничего, потерпишь, неделя – не такой уж большой срок.

Мать поцеловала сына в лоб, после чего младший Звенигорошек вытерся рукавом.

– Тринадцать лет терпели, можно подумать, неделя погоду сделает.

На вокзале объявили о прибытии электрички под номером девять. Родные попрощались, и Добрыня вошел в вагон. Он, нужно сказать, был пустым, и поэтому Добрыня мог выбрать абсолютно любое место. Запретный плод всегда сладок, Добрыня нашёл сидение, на котором было написано ручкой: «Место моё, не занимать!»

– Было вашим, стало нашим, – с этими словами Добрыня повалился на сиденье.

Вагон постоянно трясло, и заснуть ему никак не удавалось, и всё же через некоторое время наш герой задремал.

Прошло около часа, когда его разбудил чей-то хриплый обиженный голос:

– Написано же, не занимать. Опять тридевятое.

– Что? Кто здесь? – спросонья Добрыня вскочил на ноги. Перед ним стоял человек преклонных лет, одетый в полушубок, его горло было обмотано толстым шарфом с эмблемой футбольного клуба «Спартак». Периодически мужчина сморкался в носовой платок. Под мышкой можно было разглядеть газету «Советский спорт».

– Не знал, что человек в таком возрасте может промышлять вандализмом в электричках.

– Вот что, малой, это я для своих писал. А ты, я смотрю, не здешненский, раз правил не знаешь. Ты сиди, сиди. Я себе другое место найду, получше.

Добрыня ничего не ответил, он только лишь проводил старика взглядом и тут же ахнул. Внезапно среди деревянных сидений оказалось одно большое кожаное кресло, в которое этот самый незнакомец и сел.

«Не мог я его не заметить, откуда ему было взяться, не могли же его внести, покуда я спал, хотя такое тоже не исключено. Чудеса, одним словом», – рассуждал про себя Добрыня.

Старик раскрыл газету и начал