Цитаты из книги «Выше ноги от земли»

– Можно ловить только того, кто не успел оторвать ноги от земли. А тех, ну, кто повис на турнике или забрался на дерево, ну или на камень залез, – того ловить нельзя!

В воздухе вертелось трепетное ожидание лета. Город быстро очнулся от зимней скуки. И беднота его стен, и разбитость дорог, оголенная земля – вся та провинциальная запущенность, которая зимой имеет невозможно гнетущий вид, скрылась в зелени и больше не бросалась в глаза.

Илья думал, что лучше не возвращаться домой. Ни в городе, ни в лесу ему не было места. Ни здесь, ни там он был не нужен.

– Не знаю, сможешь ли ты оставить службу… Ты один из немногих попов, которые действительно имеют право служить и давать людям веру. Все, что ты мне рассказал, цинично и несправедливо. Поэтому вот что я могу посоветовать: если в служении ты видишь единственный смысл, борись. Оставляй семью и езжай собирать в глуши приход. А там, может, и повернется по-другому. Бог милостив, ты говорил. Настанут хорошие времена. Но мне кажется, у тебя есть и другая служба, не менее важная и для тебя, и для Бога. Так, отец Федор?

Илья молчал и думал, что понимает Федора. Он, как и Федор, был лишен дела. Его ограбили, отобрали не деньги, не честь – пусть бы честь, черт с ней, – у него забрали смысл жизни.

«Остальных, – сказал Федор, – моя повела по кружкам». Руднев сначала не понял, что речь идет о внеклассных занятиях, и на ум пришла другая картинка: Ольга, как вертухай в тюремном дворе, водит детей по кругу.

Она поняла, насколько он далеко. Та жизнь, которая порой воскресала в Илье, была не их общей жизнью. Маша обняла ледяные ноги. Он оживал только, чтобы вспомнить другую. Все зря, никогда им не идти рядом. Она подумала это с жалостью к себе и крикнула так громко, насколько могла.

– Понравился, – внезапно сказала Маша. – Твой ответ мне понравился. Хотя сначала он меня выбесил. Но это эмоции. А теперь я понимаю, что он очень хороший… И что ты очень хороший. Ты самый лучший, раз так ответил.

Ей хотелось, чтобы вернулось то легкое ощущение интриги и увлеченности, которое принес вечер на набережной. Впервые она почувствовала облегчение: ей удалось расковырять его панцирь. Руднев нравился Маше с первого дня работы в ОРИТе, иногда до зуда, до злости. Нравился его талант, стойкость. Он был не такой, как другие врачи. Даже те, кто был старше Ильи, смотрелись на его фоне мальчишками. Поначалу его нарочная холодность не была преградой – наоборот, она возбуждала аппетит. А эта зеленая грусть в глазах?! Его взгляд, пускай случайный, уже был лаской. Но прошло полгода, и ничего не менялось.

Ваня спал между, закинув ноги на обоих родителей. Его губы надулись, по закрытым векам пробегали разряды снов. Илья смотрел на него и думал, что лицо его очень чистое и красивое и ничего более прекрасного он не видел в жизни. Он смотрел на Сашу и думал то же. И в этот миг, под шум дождя, он был готов умереть. Илья поймал прекрасное мгновение, чтобы уйти без сожаления и страха.