Цитаты из книги «Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных»

Не разберемся. Не разберемся, потому что Россия так и будет оставаться в списке мировых изгоев, неся бремя санкционных наказаний. Для нашей экономики это что-то вроде штрафного «каблука» на колесе автомобиля. С таким «каблуком» не будет ни роста зарплат, ни достаточно денег на школы, университеты, больницы, ни на все остальное, что определяет качество жизни. А вот «мозги», лучшие из лучших, непременно будут продолжать из страны утекать. Но больше всего, я думаю, это затронет даже не нас с вами, а наших детей. Будет расти наше технологическое отставание, поскольку страна так и останется отрезанной от источника самых передовых технологий. И никакое импортозамещение, чтобы ни твердили «патриоты», не в состоянии залатать эту дыру наших потребностей, а, следовательно, поставить в один ряд с передовыми

Это как раз то, что происходит сегодня в Америке. Причиной страха и нервозности является путинская Россия, и в первую очередь сам Путин. В какой мере такая репутация заслуженна – вопрос существенный, но для нашего разговора второстепенный. Важно то, что степень демонизации Путина столь высока, что и без Трампа образ страшного врага будет еще долго жить собственной жизнью, даже если с этой минуты Россия будет носить исключительно белые одежды добродетели. «Ну и черт с ними! – слышим мы от коммунистов и других «патриотов-государственников», – обойдемся без них, как-нибудь сами разберемся».

Но тут важно понимать, что филантропия в США – это не только Рокфеллер, Карнеги, Баффет или Гейтс. В благотворительности участвует подавляющее большинство американцев. Даже те, кто входит в число 20 % самых низкооплачиваемых граждан. Кстати, каждый из них расходует на эти цели 300‒400 долларов в год. Чтобы увидеть общую картину, вдумайтесь в другую цифру: примерно три четверти всех собираемых средств составляют пожертвования от частных лиц, главным образом от людей среднего достатка. Их мотивация та же, что и у богатых, – помочь другим сделать жизнь в стране лучше. Это часть американской культуры – считать себя должным помогать тем, кому меньше повезло в жизни.

Сын бедного иммигранта, Карнеги прошел весь путь от чернорабочего до самого богатого человека Америки, а может быть, и во всем мире. Хотя сегодня, когда сталелитейная промышленность в Питтсбурге пришла в упадок, Карнеги больше вспоминают как величайшего мецената и филантропа. За свою жизнь он передал обществу около 400 миллионов долларов. По сегодняшним деньгам это – примерно 10 миллиардов. То была неслыханно щедрая благотворительность. Но не спешите умиляться, не все здесь было так просто. Если вы поднимите исторические документы, то к своему изумлению обнаружите, что это был, возможно, самый противоречивый человек, о ком вам доводилось слышать. Говоря проще, Эндрю Карнеги, оставивший миру бесчисленные библиотеки, музеи, университеты, концертные залы и многое другое, в своей другой жизни был безжалостным предпринимателем, громадной хищной акулой – одной из многих, которые плавали рядом, – Джон Рокфеллер и Джон Пирпонт Морган, к

Бенджамин Франклин известен как государственный деятель, дипломат, ученый-энциклопедист, изобретатель, писатель, журналист и даже издатель. Меньше у нас знают о нем как безудержном активисте и теоретике идей благотворительности и волонтерства. Вместе со своими единомышленниками Франклин был неутомим, вовлекая жителей Филадельфии, своего родного города, в полезные для горожан начинания. Так благодаря их усилиям в Америке впервые появилась добровольная пожарная команда, а на собранные пожертвования удалось создать первую систему страхования от пожаров. Точно так же на пожертвования и при участии волонтеров были организованы работы по мощению улиц и добровольческие отряды поддержания порядка. Их усилиями в Филадельфии появилось здание городского собрания, создана Филадельфийская академия, позднее реорганизованная в Пенсильванский университет, и многое, многое другое. Алексис Токвиль был поражен числом, как он выразился, «добровольных объединений», пронизавших всю американскую жизнь. Он считал это особенностью американского характера и культуры, ключевым элементом американской демократии. Сегодня мы можем сказать, что именно из таких объединений, в кото

ибыли способен на любую гадость и преступление, но именно самая капиталистическая страна на планете, Соединенные Штаты, преуспела больше других в делах благотворительных. Американцы превратили филантропию в гигантскую индустрию, в которой занято – вдумайтесь в эту цифру! – 10 % всей рабочей силы США, то есть более 11 миллионов человек. Это почти 1,5 миллиона организаций, которые, например, только в 2015 году[18] собрали пожертвований на умопомрачительную сумму в 373,5 миллиарда долларов. Объем пожертвований столь велик, что благотворительность уже давно учитывается как составная часть ВВП, точнее сказать, это более 2 % валового внутреннего продукта Соединенных Штатов. Ни в одной стране мира вы не увидите ничего подобного. Это впечатляет. Что ж, от самой богатой страны, наверное, следует ожидать и самой большой щедрости. А, кроме того, Америка как бы и родилась в традициях благотворительности. Точнее сказать, их привезли с собой первые английские колонисты. Конечно, первые поселенцы – а они, будем помнить, были истовыми пуританами – прежде всего собирали деньги на поддержание церкви. Но одновременно здесь складывались и традиции волонтерства, которое сегодня охватывает четверть взрослого населения Америки. Это – поразительная цифра – 65 миллионов человек. Вы увидите волонтеров в школах: одни помогают школьникам переходить дорогу, другие ведут детские кружки, третьи помогают учителям при проведении экскурсий. Вы встретите волонтеров в больницах, приютах и, конечно, там, где случаются природные или другие бедствия. Словом, повсюду.

Поэтому не случайно американцев отличает готовность к переменам в жизни, решимость. По складу характера – это нетерпеливые люди действия или, как говорят в Америке, «doers» – дословно «делатели». Кстати, именно эта черта, которая порой выражается в быстром принятии не совсем обдуманных решений, особенно раздражает европейцев. Раздражает она и нас, с нашей восточнохристианской склонностью к созерцательному взгляду на мир, склонностью к длительному анализу, бесконечным сомнениям, рефлексии – ко всему, что мы иногда называем «достоевщиной», а порой считаем духовностью.

Порой создается впечатление, что такая же накатанная процедурность характерна и для американского мышления. Мы, например, вечно стараемся докопаться до сути вещей, сомневаемся, рефлексируем, теряем много времени, а у американцев этот процесс идет по-другому и заметно быстрее. Многие понятия они предельно упрощают, снабжают их удобной, легкочитаемой этикеткой, мол, вот это «хорошие парни», а это – «плохие» и кладут эти понятия с наклеенной

Глеб Каледа: Всматриваясь в глубины далекой и близкой истории, перебирая исторические материалы и литературные произведения разного жанра и стиля, наблюдая и многих современных прихожан наших храмов, и околоцерковную публику, приходится со скорбью сердечной признать, что в основной своей массе русский народ был обрядоносцем, не понимавшим ни сущности Церкви Христовой, ни ее истории, ни даже христианских таинств. Только у начетчиков и обрядоносцев спор о двух- и трехперстном знамении мог превратиться в национальную трагедию. Из-за обрядового отношения к религии русский народ в значительной своей части легко отказался от религии и крушил храмы, которые строили предки.