Звонок домой

Глубоко вдыхаю воздух, стараясь не шуметь, начинаю выполнять обыкновенные потягивания. Схрон позволяет наблюдать за объектом, но стесняет своими размерами. Вторые сутки веду наблюдение за домом, на окраине села. Обыкновенный деревенский дом. Но от его обитателей зависит жизнь дорогих мне людей. Смотрю в окуляры бинокля, отслеживаю, что происходит в доме, возле него и на всей улице.

Хозяйка встает в пять утра. Идёт в сарай. Доит коров. Кормит домашнюю живность: коз, свиней и курей. В 6.30 просыпаются дети. Дом и двор наполняют голоса. Женщина одна воспитывает двоих детей. Сама содержит хозяйство, тянет сельский быт. Во взгляде, сутулой походке чувствуется усталость от жизни, неудовлетворенность судьбой. Но, когда рядом дети, преображается. Ни тени грусти или злобы. Улыбка, забота, внимание. В общем, простая русская женщина, не испорченая болезнью «эмансипация».

В 7.30 дети уходят в школу, а женщина – на работу. Заступает на смену в эту же школу. Учитель русского языка и литературы, а по совместительству – учитель истории, биологии и зоологии, иногда – математики.

В «глубинке» дефицит учителей. Школа сохранилась после реформ в образовании. ГИА, ЕГЭ и прочие новомодные штучки, пришедшие с «продвинутого» Запада. Реформаторы не задумываются о причинах и истории появления тестов в системе образования. Американские преподаватели признаются, что для них система тестов – способ не увязнуть в судебные тяжбы с продвинутыми студентами и студентками, прикрывающими тупые мозги обвинениями в адрес преподавателей о сексуальных домогательствах. Тестирование позволяет быстро адаптировать мозг на выбор действий из ситуаций, но – отучает мыслить. Проплаченная из-за рубежа реформа образования ставит под угрозу будущее российских детей.

Отвлёкся от наблюдений за объектом.

С 7.30 до 13.30 дома никого нет. В обед дети приходят со школы, делают уроки, играют, смотрят телевизор, сидят в компьютере и Интернете. Интернет и спутниковое телевидение становятся для многих сельчан единственными развлечениями.

Люди часами сидят за телевизорами, смотрят сериалы про чужую жизнь, наблюдают в социальных сетях чужие события. Забывают о том, что у них есть собственная жизнь. Что рядом живут близкие, что надо именно им уделять время вместо социальных сетей.

Опять отвлекся. Когда сидишь часами без движения в засаде, на ум приходят разные мысли и воспоминания.

Кто я? Зачем здесь? Почему сижу в засаде?

Я нахожусь в федеральном и международном розыске, как носитель ценных государственных секретов. Я – дитя двадцатого века, но привык к сотовой связи и Интернету. Преимущество и слабое место одновременно. Привык к обработке информации. Давно отучился от соцсетей. Шаманы приложили немало усилий для того, чтобы «вышел из системы». Другая пища, интенсивная физическая нагрузка, медитация и духовные практики.

С улыбкой вспоминаю первые занятия по медитации. Вся сущность бунтует, чтобы сидеть без движений и суеты. Не надо никуда бежать. Никто не позвонит. Никто не придет и не потревожит. Можно сидеть и наслаждаться тишиной. Но мозг отказывается остановить темп. В голове роится сотня мыслей и идей. Одна за другой мысли носятся, как бешеные муравьи в растревоженном муравейнике. Чтобы замедлить безумное метание нейронов в черепной коробке, применяю простые упражнения и дыхательную гимнастику. Считаю слонов и хоботы от ста до одного. В общем, достойное занятие для мужика. Ценность медитации осознаю позже, когда начинаю радоваться событиям, раньше не замечаемым: пение птиц, восход солнца, журчание ручья, пчелиный гул. Постепенно древние техники очищают, восстанавливают нормальную работу мозга. Но ум и методы работы требуют ноутбук и доступ в Интернет.

В доме Шаманов нет электричества. Дом невозможно засечь по потреблению электроэнергии. Нет телевизора, антенн, средств связи. Дым из печи идет по специальной системе труб, чтобы нельзя было увидеть издалека. Почувствовать запах можно, но увидеть «дым трубой» в привычном понимании нельзя. Шаманы всерьез выполняют меры по сохранению безопасности. Долго протестую, выторговываю разрешение работать на планшете. Но у планшета и ноутбука есть один недостаток. За несколько часов интенсивной работы разряжаются аккумуляторы. В обычной цивилизации воткнул шнур в любую розетку, подзарядил устройство. В тайге – проблема. Не бегать же каждый раз в соседнюю деревню на подзарядку. Приходится думать над техническим решением. Покупаю внешние аккумуляторы. Оказывается, хватает ненадолго. Немного физики. В ход идут автомобильные аккумуляторы и преобразователи электроэнергии. Тяжело и неудобно тащить в рюкзаке два аккумулятора, но рюкзак с деревянной прослойкой и укрепленным дном, с усиленными лямками. Каждые две недели выхожу на «боевую операцию в тыл условного противника».

Знаю, что меня ищут. Приходится просчитывать ходы на несколько шагов вперед. В современном обществе тотальной слежки и контроля остаться невидимым почти невозможно. Общество пронизывает множество связей и сетей, в которых оставляешь след. Фотография, голос, ник, пароль – всё накапливается, обрабатывается. Гигантские массивы данных хранят наши привычки, вкусы и предпочтения. Значит, нужно соблюдать осторожность и искать лазейки в системе безопасности спецслужб.

Обычно выхожу на наблюдательную позицию ближе к вечеру. Взбираюсь на одно из деревьев, тщательно маскируюсь, отслеживаю возможных врагов. Осматриваю каждый дом, пространство рядом с домами. Отслеживаю, что изменилось в ландшафте или в поведении людей. Память с фотографической четкостью сравнивает картинку из прошлого с настоящим. Номера грузовика «Урал» и мотоцикла «Иж-Юпитер-3» не изменились. Новых машин нет. Новых людей нет. Жизнь поселка не меняется. Отслеживаю потенциальные места засад и НП (наблюдательных пунктов).

Несколько месяцев ползаю на брюхе и хожу вокруг села не один километр. Определяю возможные места для наблюдательных пунктов и засад. Продумываю пути отхода и возможной эвакуации. Закладываю специальные метки и ловушки для потенциальных охотников за моей головой. Я-то знаю, чем рискую в случае провала или захвата в плен.

Сегодня всё чисто. Можно работать. Темнеет. Хозяйка поздно вечером доит коров и уходит в дом. Есть шесть часов на то, чтобы незаметно проникнуть в сарай и зарядить аккумуляторы.

В сарае есть свет. Провода, по которым бежит ток. Можно к ним подключиться. В один из дней, пока никого нет дома, проникаю в сарай, делаю ремонт проводки, чиню розетки, чтобы «не коротили». Теперь не нужны «крокодильчики» и «прикуриватели». Втыкаю вилку в розетку, через переходники заряжаю аккумуляторы и специальный кейс.

Отслеживая новинки для компьютеров, сталкиваюсь с портативными внешними аккумуляторами для планшетов и сотовых. Принцип действия. Включаешь в розетку. Заряжаешь. Подключаешь к аккумулятору планшет или сотовый и работаешь автономно, вдали от цивилизации. Удобно для тех, кто отдыхает дикарями или уезжает на рыбалку на несколько дней. В зависимости от ёмкости устройства заряда хватает на две-три полных подзарядки. То есть на два-три дня. На месяц нужно десять накопителей. Для того, чтобы непрерывно работать в тайге сезон, нужно тридцать аккумуляторов. Зная параметры, рассчитываю общий вес и размеры специального кейса.

После изучения вопроса останавливаю выбор на внешнем аккумуляторе Ross&Moor 5000 (с повышенной емкостью).

После расчетов получаю параметры кейса: длина – 44 сантиметра, ширина – 20, высота – 30. Общий вес – 30 килограммов.

После долгих раздумий решаю остановиться на 20 емкостях вместо 30.

Для экстренных случаев использую внешние аккумуляторы на солнечных батареях. Конечно, не все дни солнечные, но хоть какой-то запасной вариант в условиях нелегального положения.

Не составляет труда всё купить в магазинах Владивостока. Чтобы в тайге не выделяться, встраиваю кейс в походный рюкзак с усиленным дном и специальной подкладкой под спину, чтоб не тёр и не давил.

Для того, чтобы одновременно заряжались двадцать емкостей, надо спаять провода, чтобы ничего «не коротнуло» и не болталось лишнего.

Где в тайге взять паяльник и электричество? Нигде. Только в населенных пунктах или электрифицированных домах. Монтаж переходников делаю на съемной квартире. Очень удобная услуга – посуточная аренда квартир. Никто не задает лишних вопросов: «Кто я? Что я?». Только «бабки плати». Хозяева не особо задумываются, кому сдают квартиру: преступнику, террористу, беглецу, нелегалу или добросовестному гражданину. «Бабки» – главный критерий в оценке. Паспорт – лишь прикрытие.

Спецчемоданчик обходится около 6000 долларов, но позволяет автономно работать в глубокой тайге месяцами. Полностью в автономном режиме.

Остаётся решить несколько технических моментов. Маскировка аккумуляторов в сарае и как решить вопрос с украденной мною электроэнергией. Первый вопрос решаю быстро. Вскрываю полы в сарае под розеткой, делаю там тайник (пуская провода под пол). Со второй задачей приходится повозиться.

Первая мысль – подкидывать денег хозяйке, чтобы оплачивала излишки потребленной электроэнергии. Решение порождает опасные вопросы хозяйки: почему кто-то подбрасывает деньги, почему выросли затраты на электроэнергию. Электроэнергия должна тратиться, чтобы заряжать аккумуляторы. Электроэнергия не должна тратиться, чтобы не выросли показатели потребления электроэнергии. Противоречие, требующее решение в структуре и во времени. Счетчик должен показывать отсутствие изменения электроэнергии. Как сделать? Счетчик теперь работает в двух режимах: в стандартном и реверсном. В большинстве случаев – в обычном режиме. Когда включаю на подзарядку аккумуляторы, в доме срабатывает устройство, которое с помощью электромагнитного поля блокирует и притормаживает движение электросчетчика.

Время!

Медленно выбираюсь из схрона. Соблюдая правила скрытного передвижения, подхожу к нужному дому. Не нервничаю, что кто-то увидит. Ведь изучил быт и повадки соседей. Их сейчас тоже нет дома. Спокойной, уверенной походкой иду к калитке, открываю щеколду. Собака выскакивает из будки, норовя укусить. Тут же скулит от страха, учуяв запах тигра. Ещё бы не учуяла, когда ей под нос прилетает помёт опасного хищника. Пес скулит, забирается в будку, тоскливо рычит оттуда, наблюдая, как быстро хозяйничаю в сарае.

Действия отточены, лаконичны. Снять тяжелый рюкзак. Не доставая аккумуляторы, подключить к розетке. Нажать на кнопку, блокирующую работу счетчика. Подобрать, спрятать в специальную упаковку экскременты таежного хищника (еще пригодятся, когда забирать груз). Быстро уйти к схрону, занять пост наблюдения.

В бинокль наблюдаю, как пес трусливо выбирается из будки, опасливо подбирается к месту, где лежали экскременты тигра, обнюхивает и радостно тявкает (мол, я тут хозяин).

Жду, пока идёт зарядка аккумуляторов.

Появляются дети хозяйки. Две девочки, с разницей в возрасте в пару лет, не любопытны. Когда включают телевизор и компьютер, особо не задумываются над вопросом – почему стрелка счетчика дрожит, но не крутится. Когда приходит хозяйка, нажимаю кнопку на пульте. Радиоимпульс размыкает клеммы. Счётчик работает в прежнем режиме, зарядка на время приостанавливается. Критическое время, когда хозяйка в доме. Самое опасное – когда в сарае. Если обнаружит тайник, это вызовет лишние вопросы. В бинокль смотрю на лицо, когда выходит из сарая с ведром молока. Пристально вглядываюсь в выражение лица. Испугана? Взволнована? Оглядывается по сторонам?

Лицо хозяйки выражает усталость. Нельзя верить глазам. Включаю аудиоплейер. В наушниках слушаю, о чём говорят жители квартиры.

В доме заранее устанавливаю несколько микрофонов: на кухне и в двух комнатах. Да, незаконно. Да, неприлично подслушивать личную жизнь. Да, утомляет прослушивать бесконечные разговоры трех женщин. Необходимые меры безопасности, от соблюдения которых зависит жизнь близких.