Постижение реальности – вот, может быть, главное устремление Набокова, скептика, но не агностика. И наука, и искусство есть способы открытия глаз на эту реальность, – но тут нужно оговориться, что это “странное слово, которое ничего не значит без кавычек”, имеет двойное дно. Сам Набоков употреблял его только с оговоркой. (На кавычках, как на скрепках, подвешивал слово “реальность” и Борхес[56]. Каждый говорит “реальность”, и каждый подразумевает нечто свое. Для Васильева из “Дара” реален “мир пактов”, который для Чердынцева “в сущности был во сто крат призрачней самой отвлеченной мечты”. Напротив, мир мечты единственно реален и истинен Чердынцеву, воспоминаемая Россия реальнее паркеровской ручки и цветущей юкки, сквозь которую смотрел автор, пока бесплотный представитель странствовал по российским снегам прошлого. “…не скажешь, руку протянув: стена”. Вымысел есть для Набокова большая реальность, чем стена, потому что раскрывает глаза на высшую, легкую, светлую, verspielte реальность – по сравнению с вещным