ненастоящий и простой. В нем не было ни правды, ни сказки. Был бы он хотя бы бревенчатый… Избушка с круглыми торцами бревен по углам… Валеев затосковал, ходил туда-сюда мимо неубранной постели, слушал молчание телефона. На кухне был остывший столярный разгром: опилки, на скатерке банка с остатками клея, щепки, погнутые мелкие гвозди. Вздохнув, он принялся наводить порядок. Какой ни есть, а домик был сделан. Даже с обклеенными прозрачной пленкой окошками. Даже со скамейкой, прикрепленной на крыльце, даже с желобками водостока, подвешенными под крышей.
Чуть успокоившись, он закончил уборку и собрался попить чаю. Однако в квартире не было ни крошки: два дня он никуда не выходил, поглощенный работой. Пустой чай? Как ни крути, надо было идти в магазин.
И вдруг вспыхнуло в голове: «пряничный»! Дом должен быть или совсем настоящим или по-настоящему сказочным. Валеев посмотрел на домик новыми глазами, как прежде на каркас: воображение вглядывалось в новые дали.
Есть хотелось страшно. Обув раздолбанные сандалии и взяв сумку, он вышел. Во дворе пахло дождем, изнанкой тополиной коры и битумом: прежняя дыра в углу двора была заделана, а теперь маленький обшарпанный каток вдавливал в выбоину черный крупчатый асфальт.
Выкурив по дороге сигарету, он слегка угомонил голод. В «Диетическом» купил картошки, молока, кукурузных хлопьев и пару банок тушенки. В кондитерском отделе Валеев взял разных пряников для примерки — по чуть-чуть.
Горячая летняя улица поднималась в гору, потоками курились запахи влажного воздуха, над головой паслись белые облака. Мимо проехал грузовик, грохоча