21 день лечебного голодания. О чём умолчал Поль Брегг

гениальностью. Как правило, все или большая часть гениальных творений искусства – в музыке или живописи – созданы авторами, пребывающими на тот момент в глубокой бедности, как Моцарт, например, или Бах, про импрессионистов я уж и не говорю. Стихи, пьесы, изобретения, книги – очень многое создавалось теми, кто, бывало, обедал раз в неделю, находясь при этом в стрессовом состоянии. Дизель, например, или Гудьир. Так вот, голод в этом самом стрессе, без которого не было бы ничего великого, составлял существенную часть. Корми кто-нибудь Сервантеса досыта каждый день долгие годы, и «Дон Кихот» вряд ли был бы написан. Так что, если хотите творить нетленные полотна, – голодайте, граждане. Голод обостряет восприятие, мобилизует организм, нервную систему, запускает ориентировочный рефлекс, активизирует память и ассоциативное восприятие и еще много чего в психике ставит «под ружье». Поэтому и говорят в народе, что «сытый цыган не поет». А зачем ему петь? Ему положено спокойно переваривать уже добытое.

кричит: «Караул!», почему? Потому, что миллионы лет в жизни предков этого организма ничего хорошего не было, были сплошные голодовки. И он (организм) хорошо знает, что маленькая заминка с пищей может послужить началом большой беды и даже гибели. Поэтому первая реакция заставляет человека немедленно, не откладывая, на всех четырех пускаться на поиски пищи, пока не поздно. И человек мчится к холодильнику и хватается за первую попавшуюся колбасу, если не остановит себя вполне сознательно. Насколько непроизвольные реакции сильны, я испытал на собственном опыте, потому что в первые 2 дня оказывался у холодильника не однажды. Как подошел, зачем открыл дверцу, не осознавал, и только обозрев наличный запас продуктов, спохватывался – я же голодаю! И лишь большим усилием воли буквально оттаскивал себя от продуктовых завалов.

Прошли века. Наконец исполнилась многотысячелетняя мечта человечества. Стало возможным, не прикладывая особых физических усилий, добыть столько пищи, чтобы быть сытым постоянно. И с тех пор началось. Человек ест непрерывно, ест впрок, ест, когда сыт, ест из удовольствия, ест, чтобы заесть огорчение, плохое настроение, ест, когда его тошнит, ест, когда болит голова, ест, когда голова прошла и т. д. и т. п. Еда стала удовольствием, еда стала защитой, еда стала привычкой. А организм, памятуя о прошлой тяжелой жизни среди дикой природы, старается сохранить как можно больше из съеденного, припрятать, так сказать, на черный день. Мы могли бы на съеденном за неделю вдвое нарастить свой вес, но и на этот случай есть следящие системы. В них заложено, что быстрое повышение веса грозит потерей подвижности и быстрой смертью. Поэтому организм предпочитает излишки килокалорий спускать в унитаз, а повышение веса вести постепенно. И всякий раз при этом оценивать, прекращать ли повышение веса, поступит ли еще порция пищи. Она поступает, и вес продолжает расти. И чем дольше живешь, чем больше падает основной обмен, тем больше копится запасов. И концентрация питательных веществ в клетках организма повышена до максимально возможных пределов. И иммунная система не особо беспокоится, усилий-то никаких, опасности никакой, а организм насыщен, что называется, «под завязку». И главная работа делается в пищеварительном тракте и сопутствующих ему системах – печени, почках и т. д. Организм только и делает, что старается упаковать все новые и новые порции пищи. И от клетки кожи до слизистой кишечника – везде есть столько питания, что случайно попавшая в организм бактерия начинает немедленно делиться, и пока иммунная система выйдет из спячки, бактерий становится уже слишком много. Вот такая теория болезней.