Не шутила… Как оказалось – совсем не шутила. Отец у нее был простым военным вождем. Самым что ни на есть затрапезным. Так с него и требовалось меньше. А Ярослав вон какой. Одни доспехи чего стоят. Вот и ей негоже ходить как клуше.

– У тебя ведь монеты есть. Я видела – есть. Серебро и даже золото. Пока ты спал – посмотрела, – пояснила она невысказанный вопрос. – Но ничего не брала. Чего смотришь? Любопытно же. Такой кошель набитый! Словно у купца. Воины обычно не монетой, а разным товаром платят. Чего на меч возьмет, тем и платит. А тут… ух… прямо дух захватывает…

– И ты хочешь, чтобы я потратил их на украшения тебе?

– Да. Тут скоро ладьи пойдут с торговым людом. Наверняка что-то из награбленного можно будет купить. От монет они никогда не отказываются.

Ярослав лишь покачал головой и пообещал подумать. Дикость. Сущая дикость. На первый взгляд. Да и не жена она ему. Просто девка, которую отдали. Не то в долг, не то в аренду, не то как еще. Даже ритуала никакого не провели. Хотя нужен ли этот самый ритуал, он не знал. Почему? Потому что брать в жены эту женщину он не хотел. Совсем. Да, симпатичная и вполне пригожая. С биологической точки зрения – никаких проблем. Но совершенно не развита. Нет. Не дура. Просто практически ничего не знает и понимания – с гулькин фиг. С бабами у колодца – отлично поболтает, а с ним – не о чем. Они были как люди с разных планет. Не факт, конечно, что удастся найти лучше в эти времена, но от мысли, что с этой женщиной ему придется всю жизнь прожить, радостно ему не становилось. Секс-то оно да. Можно. Но секс – не повод для знакомства и уж тем более для брака. Особенно такой – чуть ли не из-под палки. Причем, судя по всему, взаимно. Страсти никакой, тяги особой или нежности тоже. Так – на одних гормонах да физиологии и выехали, благо, что молодые. Как там дальше будет – поди угадай.

Но это – с одной стороны и на первый взгляд. Если подумать, то оказывается, что она права. Жена ли, наложница, содержанка или просто временная девка для согрева постели. Не важно. Она была его женщиной. А потому должна была выглядеть соответствующе. Ибо встречают в эти времена по одежке. То есть по внешности. И блюсти ее требовалось очень тщательно. И не только у себя…

Дело было совсем не в бабе и ее украшениях. Отнюдь. А в так называемых ассоциированных людях, к которым относились даже рабы. Чем выше твой статус, тем лучше должен был выглядеть не только ты, но и все, кто тебе служит. Чище, красивее, ухоженней, богаче. Даже если это непрактично и нецелесообразно с точки зрения функционала. Внешний вид и его «бохатство» – твоя визитная карточка, паспорт, водительские права, декларация о доходах и прочее, прочее, прочее. А все, что касалось женщины, с которой ты спишь, так и вообще – возводилось в степень. Ибо если ты о ней не можешь позаботиться, то и статус будешь иметь соответствующий в глазах окружающих. Хоть сам весь в золото оденься с головы до ног. Глянули на слуг там или на женщину – и сразу все уяснили: уважаемый мужчина перед ними или клоун ряженый.

Ярослав это прекрасно знал и понимал. Но сам был из другого мира… другой эпохи, в которой многое выглядело совсем иначе. А потому подобные вещи так в глаза не бросались. Любава же выросла здесь. Так что эти прописные истины были для нее очевидны и естественны. Потому и стала требовать своего, дабы не ударить в грязь лицом и мужчину своего спасти от унижения. Хоть он ей и не люб, а все же жить нужно вместе как-то. А возможно, и детей растить со всеми, как говорится, вытекающими…

Какие у него были пригодные к продаже ценности? Движимые, разумеется.

Прежде всего – конь. Породистый чистокровный фриз был хорош и дорог даже в XXI веке. В эти же времена, даже в землях франков, стоил целое состояние. Здесь же, в верхнем течении Днепра, так и вообще – маленькое копытное сокровище. Но продавать его было нельзя. Ибо другого такого не найти. И выгоду с этого коня можно было получать лишь опосредованно – допуская местных кобылок до спаривания. За плату.

Дальше шло «железо», с которым дела обстояли поинтереснее. Собственно, то, что приехало на нем из будущего, стоило баснословных денег из-за материалов. И ничего аналогичного тут не найти. Поэтому и было неприкасаемым в плане продажи. А вот доли трофеев и наследство – выглядели любопытно.

Что ему перепало? Три самые обычные раннесредневековые кольчуги с подолом до середины бедра и рукавами как у футболки. Из них одна с дыркой от копья. К ним шло два шлема. Один простой железный колпак, второй – такой же, только с наносником. Плюс девять плоских круглых дощатых щитов разной степени целостности, ценных скорее своими коваными умбонами, нежели сами по себе. Два самых обычных меча довольно поганой выделки без каких-либо намеков на украшение. Десять копий, пять боевых топоров и пятнадцать саксов. По сути – дрянь дрянью. Но по местным меркам все это стоило целое состояние. За сотню коров взяли бы со счастливой улыбкой на лице. Если же поторговаться, то и за полторы сотни можно было бы отдать. Хорошо? Очень. Отлично прямо!

Еще у него набралось девять серебряных колец и две гривны – витые шейные обручи, тоже серебряные. Последние считали статусным украшением. Поэтому одна гривна досталась Ярославу от Магни, а вторая от Хьярварда. Вроде неплохо. И кое-чего стоят.

Были у нашего героя и свои украшения из будущего. «Новоделы под старину», которые, разумеется, никуда продавать было нежелательно. Разве что совсем приспичит. Так как уровень работы там был не чета тем куцым поделкам, что перепали ему от местных. Пара перстней была сделана «под Персию», остальное выглядело словно из сокровищницы Константинополя. Чай, не «бомжа» Ярослав реконструировал, а удачливого воина-наемника из так называемой варяжской гвардии. Самый «упакованный» контингент тех лет, которому теоретически было доступно все лучшее буквально со всего мира.

Имелись и монеты. Правда, больше новоделы, изготовленные в XXI веке для пущего антуража. Местных почти не досталось, ибо дефицитом они были в эти годы в этих местах. Совокупно с трофеями и наследством выходило двадцать семь бронзовых, сорок три серебряные монеты и семнадцать золотых монет.

К счастью, Ярослав собирал у себя в кошельке «новоделы» не строго на эпоху, а необычные. Например, золотые динары 695 года Абд аль-Малика переходного типа, то есть уже исламские, но еще не куфические – с нормальным изображением. Или серебряные денье Карла Великого. Так что по счастливому стечению обстоятельств никаких «лишних» монет не имелось. А та сборная солянка, что наблюдалась у него в кошельке, говорила только об одном – он много путешествовал, объехав почти весь известный местным мир. Разве что в Китай да Индию не заглядывал.

В общем и в целом выходило все очень неплохо. Продав кое-что из лишнего «железа» да присовокупив серебро с золотом, можно было и Любаву нормально одеть, и других дел наворотить. Одна беда. Жаба. Ярославу безумно не хотелось все это тратить на какие-то побрякушки для едва знакомой женщины…

Посему он продолжил возиться дальше, обдумывая – что еще можно было продать. Но толку было ноль. Ровно до того момента, как он не полез разбирать походные сумки со всяким барахлом вроде «аварийного комплекта» с зубной щеткой и прочими мелочами. И тут он завис… развернув тряпицу с четырьмя картофелинами. Сырыми. Они так и валялись в сумке с последнего выезда, когда он хотел их запечь в углях.

– Что это? – спросила Любава и, не дожидаясь ответа, взяла одну из картофелин и откусила. Как яблоко. От души. Благо, что они были отмыты и не выглядели грязными. А потом тут же выплюнула. – Фу! Какая гадость! Зачем тебе это?

Как в этот момент Ярослав ее не ударил – никому не известно. Ибо желал он только одного – пробить этой дуре в челюсть так, чтобы она собралась мешком с костями у забора. Живым ли, мертвым ли – не важно. Судя по всему, это отчетливо отразилось у него на лице. Так что Любава отскочила от него как ошпаренная и затараторила:

– Эй! Ты чего? Что я сделала-то? – Ну и дальше в том же духе.

Ярослав же сжимал-разжимал кулаки и пытался выровнять дыхание. Пока, наконец, не смог просипеть:

– Дура! Эти плоды могут спасти всех вокруг от голода!

– Так они же мерзкие на вкус!

– Сырые! А их надо или варить, или печь, или еще как готовить! Их было всего четыре. Неизвестно, как они пережили путешествие. Взойдут ли. А ты взяла и испортила один. Макака неразумная!

– Макака? Что это?

– Маленький волосатый человечек, живущий как белка – на деревьях.

Любава поджала губы, но промолчала. Хотя было видно – ее это задело.

– Иди – свари. Прямо в кожуре. Просто в воде. Без соли. Готовность проверяй ножиком. Как закипит вода – так и тыкай несильно, аккуратно. Нож должен без усилий втыкаться. Поняла?

– Поняла, – хмуро кивнула она.

– Иди. И больше ничего так не хватай. Я и сам пока не знаю, что в вашей глуши пригодится. И тем более в рот не тащи что попало. Чай, не псина бездомная. Уразумела?

– Уразумела, – прошипела она с вызовом.

Обидные слова они и по заслугам не сильно приятны. Тут же Любава не понимала злобы парня. Считай, на ровном месте взвился. Как эта мерзость может быть спасением от голода, она не понимала и не верила в столь громкие слова. Но распоряжение Ярослава все же выполнила неукоснительно. Папа у нее был скор на расправу. Вспыльчив. Так что ту грань, по которой она прошла, лишь чудом избежав побоев, почувствовала отчетливо.

Наш герой поначалу спохватился, что отдал на варку почти целую картошку. Но потом все же не стал отменять приказа. Любава должна была осознать и поддержать парня в этом деле. А то еще из вредности по мелочи гадить станет. Лучше перестраховаться. Поэтому эта надкусанная картошка была сварена и скормлена Любаве к ее пущему удивлению. Понравилась. И весьма. После чего Ярослав привлек девицу к посадке оставшихся трех в отдельные большие корзины, заполненные черноземом. Да с пояснением, вдохновившим ее невероятно. Так что теперь он мог быть спокоен – Любава проследит за этими посадками как за величайшей ценностью. И «случайно» никому не скормит…

Ярослав же продолжал инспекцию своего имущества. Только теперь смотрел на вещи с другой стороны и напряженно думал не о том, что можно было толкнуть на торге прямо вот так, с ходу. Он размышлял о том, как он сможет заработать. Вообще. В целом. Знаний-то всяких полезных у него вагон и маленькая тележка. И не только знаний.

Та же картошка – настоящий дар небес! А мешочек с овсом для коня стоил никак не меньше. Как и прочие его припасы «варева» в походе. Тут пригоршня сушеного цельного гороха, там чуток ячменя… здесь немного пшеницы и так далее. Местами вперемежку. А на дне сумок, во всяком мусоре, удалось найти даже два десятка зерен кукурузы и семь необжаренных семечек подсолнечника, валявшихся в сумке с прошлого лета.

Ничего сверхъестественного в том не было. Эти две походные сумки, что он перевозил на коне, только с виду были похожи на исторические аналоги. В целом же – являлись эрзац-барахолкой для оперативных нужд. И сил-времени их разобрать толком, как правило, просто не имелось. Кинул-достал чего. Прицепил к коню – закинул в машину. Да и все. Вот и накопилось там всякое.

Никаких необычных сортов всякой этой «растительности» там не было. Он старался покупать самые «древние» сорта, дабы пища получалась как можно более аутентичной. А ведь любой, самый затрапезный сорт той же пшеницы или гороха имеет за плечами огромный селекционный путь. И даже без привязки к семенным станциям превосходил по урожайности местные сорта IX века самым коренным образом. В разы. Да и по стойкости к болезням с вредителями обходил как лежачих. Не говоря уже о том, что той же кукурузы в этих краях просто не было, как и подсолнечника.

Огромная удача! Просто чудо, если подумать. Но имелось два больших минуса.

Первый – это время. Чтобы получить заметную выгоду от этих, безусловно, божественных даров, требовалось много лет. И сил. И людей. Быстрой отдачи не получить.

Второй минус – это агротехника. Ярослав знал о ней только понаслышке. Да, много. Но сам никогда в своей жизни и грядки не вскопал. Так что имел все шансы угробить этот шанс на корню.

Посему Ярослав, завершив инспекцию, не успокоился. И сел перебирать в голове свои знания о том, как можно было бы в здешние времена «поднять бабла». Желательно много, быстро и без необходимости грабить всю округу. Слишком это рисковое занятие. А жизнь у него одна, тушка нежная, и вообще – не для того он себя холил и лелеял все эти годы, чтобы на очередном гоп-стопе его какая-нибудь шальная стрела настигла…