В-третьих, это провозглашение курса на создание крепкого социалистического государства, как единственно возможной цели при имеющемся уровне развития производительных сил. Коммунизм, несомненно, оставался целью развития общества, но его достижение в обозримом будущем было признано невозможным, а потому раз партия вынужденно остается в рамках товарно-денежной формации, то нужно было развивать и укреплять ее главный атрибут – государство. Причем не просто, а с выносом в первоочередную партийную цель. В то время как научно-технический прогресс и экономическое развитие ставились самыми главными задачами уже для государства. И, соответственно, менялся подход в одном очень важном деле. Дело в том, что с 1928 года в СССР установилась дурная практика, в которой стремились не приспособить все лучшее, что есть в мире, под нужды Советского Союза, а объявлять советское – «самым лучшим». Не очень разумный шаг. Ведь элементарное сравнение с мировыми образцами далеко не всегда было в пользу отечественных решений, из-за чего, кстати, и возник тот самый пресловутый «железный занавес». Чтобы не сравнивали. По итогам XVIII съезда решили, что нужно поступать иначе и брать на вооружение все лучшее, что есть в мире. Взяли курс, так сказать, на строительство государства по лучшим мировым и историческим образцам с аналогичным подходом в науке и технике. Иными словами – закрепили и узаконили ту практику, что имела место в начале тридцатых годов, официально признав, что «мы не самые умные» и «мы должны учиться у тех, у кого получается лучше, пусть даже это наши враги». То есть поставили практику выше идеологии.