1

Если рассудить по правде, то раньше Витька никогда островами не интересовался. И вообще Витьке даже думать об этом было некогда, потому что у него и без того дел хватало, как у всякого занятого человека.

Взять, например, школу: в классе больше двадцати учеников, а ни одно даже самое незначительное мероприятие без Витьки не обходится, хоть другие ничуть не хуже могут петь, танцевать, рисовать стенгазету, выступать на соревнованиях и олимпиадах. Да и как откажешься, если тебе доверили отстаивать честь класса. Это только какой-нибудь лодырь может к такому поручению отнестись пренебрежительно, а Витька себя таковым не считал. Он человек нужный и даже почтенный.

Кроме этих школьных обязанностей, Витьке полагалось также выполнять обязанности домашние: пылесосить, выносить мусор, ходить за хлебом и ещё много всяких других мелких дел. Конечно, можно было бы под каким-нибудь надуманным предлогом увильнуть – какая важность! – и предаться своим заботам. Но сознательность не позволяла трудолюбивому Витьке обмануть надежды отца с матерью, которые с работы приходили усталые и любили, чтобы в доме был порядок.

Причём все эти многочисленные дела надо было изловчиться выполнять без малейшего вреда для школьной успеваемости.

Но дела – пустяк, если бы при этом не страдала Витькина личная жизнь. Он чуть – было совсем не отвык хулиганить, едва не превратившись в самого заурядного мальчишку. Да, на его счастье, наступили долгожданные каникулы, отдалив на неопределённый срок такую нерадостную перспективу. Витька сразу почувствовал бодрость и энергию, которые скопились в нём за время примерного поведения.

Вот тогда-то ему своевременно и попалась на глаза старая книга, где один писатель очень толково описал жизнь матроса Робинзона Крузо на необитаемом острове. В общем, всё как-то само собой получилось… Если, конечно, не считать Вовчика, который эту книгу и принёс.

Вовчик был большой любитель чтения – успел перечитать все книги в городской библиотеке и теперь замахивался на Национальную библиотеку в городе Москве. От такого непрерывного чтения голова у него развивалась быстрее, чем всё остальное. И это не удивительно, так как в большой голове удобно хранить много чего полезного. А в маленькой разве всё уместится? Нет конечно! И в конце концов Вовчик стал похож на инопланетянина: огромная голова на хилом теле. Круглые роговые очки, которыми Вовчик очень гордился из-за того, что они будто бы сделаны из панциря самой настоящей морской черепахи, придавали ему ещё больше сходства.

Впрочем, может, Вовчик и правда был таинственным пришельцем, которого соплеменники заслали на Землю приглядывать за мальчишками. Чтобы он, пользуясь их добрым отношением и покровительством, смог разузнать всё о нелёгкой и опасной жизни на Земле и впоследствии рассказать обо всех их ловких проделках своим инопланетным пацанам. Однако, как бы там ни было, Вовчик пользовался общим уважением и, что удивительно, его даже за глаза никто не дразнил очкариком.

После прочтения такой необыкновенно интересной книжки Витька сильно разволновался: как это раньше он умудрялся обходиться без необитаемого острова – даже удивительно. Жил себе как последний болван, занимаясь всякими пустяками, достойными разве что быть забавами для малышей. А где-то, оказывается, стоит необитаемый остров безо всяких дел и ждёт не дождётся, когда Витька на него приплывёт и начнёт осваивать. Возникшее было сомнение по поводу того, что в двадцать первом веке необитаемых островов не осталось, Витька отверг как вредное и не достойное внимания настоящего исследователя, крепко уверовав, что один, да остался. И Витькино предположение подтвердилось. Вот что значит научно мыслить!

2

В выходной, когда Витькины родители ушли к отцовой родне в гости, а сам Витька только расположился на кухне как следует подкрепиться, чтобы потом целый день не отвлекаться на такую мелочь, как еда, в квартиру длинно позвонили и тут же без паузы громко забарабанили в дверь. А так как удары раздавались снизу, колотили, несомненно, ногами.

От такой наглости Витька чуть не подавился.

Взрослый человек не станет хулиганить. Значит, колотил кто-то из ребят. Желая проучить наглеца, Витька, когда бежал по коридору, схватил, что попалось под руку, – тапок, и резко распахнул дверь. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем опустил тапок на голову, было изумлённое лицо толстого Колюни по прозвищу Пельмень.

Поражённый такой встречей, Колюня, запинаясь, пробормотал:

– Т-ты чего д-дерёшься?

– Дверь не для того сделана, – заорал Витька, – чтобы её ногами пинали… кто попало!

Колюня оправдывался, моргая:

– Я к нему по делу пришёл… А он меня сразу тапком по голове… А ещё друг называется!

– А нечего дверь пинать? Она тебе виноватая? – не мог успокоиться Витька. – Для этого звонок имеется.

Опасливо косясь на разъярённого хозяина квартиры, Колюня протиснулся мимо него внутрь, бормоча:

– Если бы не срочное дело, я разве стал бы ногами стучаться? Нет, конечно!

Действительно, любой человек грохот услышит скорее, чем обычный звонок, и Витька успокоился:

– Ладно… Только поаккуратнее надо, а не так… Каждый тут будет…

Увидев на кухне пирожки с начинкой, которые аппетитной горкой возвышались на тарелке, Колюня повеселел. Хотя и без этих пирожков упитанный Пельмень выглядел основательно, как Илья Муромец в молодости: тугие лоснящиеся щёки, пухлые губы, курносый нос в веснушках, заплывшие глаза и вечно взъерошенные волосы.

Две вещи любил Пельмень больше всего на свете: вкусно поесть, отчего у него живот выпирал, как у беременной тётеньки, и этим самым животом пихаться. Подойдёт к какому-нибудь пацану, который стоит себе смирно, никого не трогая… раз, и летит смирный мальчишка вверх тормашками, хлопая глазами от такой несправедливости.

Дело в том, что недавно по телевизору показывали фильм о борцах сумо, и после него Колюня так проникся симпатией к своим толстым собратьям, что стал всем без разбора демонстрировать силу. А так как обладателем такого выдающегося живота числился один Пельмень, то и равных ему не было. От этого он сильно загордился и обнаглел до такой степени, что даже осмелился вызвать на поединок старшеклассников. Только старшие ребята не захотели с ним связываться, меряясь силой таким необычным способом, а дали ему простого пинка под его жирный зад, да ещё вдогон несколько раз по шее, чтобы особенно не задавался и не имел привычки по всяким пустякам приставать к уважаемым старшеклассникам.

Но Пельмень на это нисколько не обиделся, посчитав за слабость противника, и осмелел ещё больше, не давая никому расслабиться во время своего пребывания в школе. (От такой жизни кое-кто даже подумывал перевестись в другую школу). Правда, на этаж к старшеклассникам Колюня ходить перестал, а при встрече с ними предусмотрительно обходил стороной.

Пельмень по-богатырски развалился на табуретке и как должное принялся с тарелки таскать пирожки, заглатывая их, как крокодил.

Срочное дело, о котором он пришёл сообщить, выглядело следующим образом: его отец, вечно занятый на работе, в кои годы собрался отдохнуть – махнуть на рыбалку на Митяев кордон, где жил его знакомый лесник Иван Петрович. Неподалёку от кордона протекала широкая река Студенец, и этот самый лесник знал на ней все заветные места, где водятся щуки, налимы, окуни и другая полезная для организма рыба. Отец, давно мечтавший отведать пахнущей дымком ухи, до того был рад предстоящей вылазке на природу, что разрешил Колюне прихватить с собой кого-нибудь из своих дружков. А так как самым закадычным другом считался Витька, который, не разобравшись, сразу начал драться вонючим тапком, за что, Колюня на него, впрочем, совсем не в обиде – друзья всё-таки, – он решил прихватить с собой Витьку. Поэтому завтра прямо спозаранку Витьке предстояло явиться на железнодорожный вокзал…

Колюня доел последний пирожок, облизал пальцы и разочарованно протянул:

– И это всё-ё?

– Всё, – сказал Витька, сам успевший съесть всего один, да и тем чуть не подавился.

– А почему вы так мало готовите? – удивился Колюня.

– А зачем нам готовить много? – тоже удивился Витька.

Колюня самодовольно похлопал себя по животу, который раздулся у него ровно на два десятка Витькиных пирожков, и сказал:

– А у нас мать много готовит. Один раз они с отцом целый день возились – гостей ждали. А я возьми и всё поешь… Пришлось им снова готовить, чтобы знакомые не обиделись, что просто так в гости приходили…

Витька посмотрел на опустевшую тарелку и вздохнул:

– И куда в тебя только помещается?

Колюня, примериваясь было задремать, потёр глаза и, зевая во весь свой широкий, как у лягушки, рот, вяло сказал:

– В меня… помещается.

…Проживать в чужой стороне поначалу всегда трудно. Это известно любому исследователю. Потому что там другой климат и другие люди, а уж без знания местных обычаев можно запросто угодить в какую-нибудь глупую историю. Поэтому в команде отчаянного Витьки и бестолкового увальня Колюни просто необходим был человек рассудительный, способный мыслить необыкновенно.

Пришлось взять с собой Вовчика – человека умного, хоть и дохлого, к тяжёлым походам не приспособленного.

На вокзал Витька явился первый, как самый дисциплинированный. Каково же было его удивление, когда под часами, где накануне была обговорена встреча, он увидел многолюдную толпу – люди оказались совсем не глупыми и тоже часы выбрали как место наиболее приметное.

Солнце только что вышло, грело ещё слабо. По перрону «бродили» голуби и пили из не просохших после ночного дождика лужиц. Гудел маневровый паровоз.

Появился Пельмень, нагруженный вещами, как вьючное животное и даже хуже… Он подошёл к ожидавшему Витьке и с печальным лицом пожаловался:

– Вообще-то мать, собирая всю эту муру, рассчитывала на отца. А не успели мы зайти за угол, как он всё на меня перегрузил. Говорит, чтобы с малолетства привыкал ко всяким трудностям, и чтобы жизнь мне мёдом не казалась.

Витька, неизвестно чему ухмыляясь, спросил:

– А сам он где?

Колюня махнул в сторону вокзала:

– Газету покупает.

Вдалеке показалась тщедушная фигурка Вовчика в громадной шляпе, видно, надетой им, для того чтобы не напекло в голову и не повредились мозги. Под тяжестью рюкзака его нещадно кидало из стороны в сторону. К тому же сползавшая всё время на глаза шляпа доставляла дополнительные неудобства. Не видя, Вовчик сталкивался с прохожими и с необыкновенной быстротой перемещался вслед за своим рюкзаком, чудом удерживаясь на ногах.

Витька с Колюней с интересом стали наблюдать за его зигзагообразным передвижением, гадая – хватит ли у Вовчика сил преодолеть весь путь на своих ногах или последние метры придётся ползти.

Но Вовчик не опозорился и, плюхнув рюкзак, отдуваясь, сказал:

– Дошёл.

Витька пнул его рюкзак и, почувствовав что-то твёрдое, поинтересовался:

– У тебя чего там?

– Книги.

Витька с Колюней удивились:

– Зачем столько?

Вовчик разъяснил:

– На свежем воздухе читать намного полезнее, чем в доме… От этого прочитанное усваивается быстрее… Потому что усталость выветривается и голова находится всё время в свежем состоянии.

Новый метод по усвоению книжных текстов, изобретённый учёным Вовчиком, Пельменю показался больно сомнительным и он, почесав затылок, спросил:

– А вот знания твои… Они вместе с усталостью не выветрятся?

Вовчик подумал и сказал:

– Знания, они не в голове, они в мозгах. А у меня что в мозги попало, уже никогда не выветрится, хоть бей по голове, чем ни попадя.

Но проводить маленький эксперимент со своей головой, как предложил пребывающий в сомнении Пельмень, не захотел, сказав, что знания всё равно останутся, только голова пострадает, а она тут ни при чём, чтобы по ней лупили. И привёл такой сильный пример, против которого не поспоришь:

– Вот в древние времена для чего учёных на кострах сжигали? Потому что ничего поделать с ними не могли: как ни пытали, как ни колотили по головам палками, а знания всё равно в мозгах оставались. Вот инквизиторы и придумали их вместе со своими знаниями сжигать, чтобы они больше ими не хвалились… А пепел развеивали по ветру.

– Это мы знаем, – согласился Колюня. – Учили.

И даже вспомнил одного такого учёного астронома, пострадавшего от своих несвоевременных знаний, но всё равно от них не отказавшегося, – Джордано Бруно.