© Михаил Федоров, 2020

ISBN 978-5-4498-1604-7 (т. 3)

ISBN 978-5-0050-4590-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

книга III
НАБАТ
КОЛОКОЛА
ПРЕИСПОДНЕЙ

Холодное ущелье Скалистых гор вот уже несколько столетий не помнило такой ужасной грозы. Тучи, чернее сажи, грозно ворочались, насев почти на самые пики скал. А молнии, десятками срывающиеся с небес, ослепительными нитями плели смертоносную вуаль, соединяя ею камень и небо. И не было лишь дождя – буйного ливня – под стать грозе; тучи не желали столь быстрой и благотворной развязки. Только ярость и мощь бесновались сегодня в Холодном ущелье Скалистых гор.

Но если горы помнили в древности грозы и пострашнее, то следующую картину они не видели никогда: по ущелью тихо шел, аккуратно переставляя ноги, серебристый единорог – настоящий серебристый единорог. Его собственное мягкое сияние разгоняло мрак не хуже слепящих молний, но в отличие от них не резало глаза, а успокаивало. Серебристый свет окутывал и всадника – белокурую девушку, единственной одеждой которой была полупрозрачная бесцветная накидка. Неугомонный ветер рвал и трепал накидку, стремясь проникнуть в каждую ее складочку; развевались на ветру пышные грива и хвост единорога, полыхали белым пламенем длинные волосы девушки. Но ни он, ни она не обращали ни на ветер, ни на молнии, ни на всю грозу целиком ровно никакого внимания. Глаза девушки были закрыты, она казалась спящей. Единорог же шел, опустив голову, словно задумавшись, но ни разу не споткнулся.

Серебряным облачком доброго сновидения двигался единорог с прелестной всадницей по дну ущелья, а впереди его уже ждал черный ночной кошмар. Две мрачные фигуры стояли на камнях – одна, закутанная в темно-коричневый балахон с капюшоном, читала над черным шаром, зажатым в ладонях, невыносимо жуткую Литанию-Призыв, а вторая стояла неподвижно – черным изваянием могучего рыцаря с секирой в руках. Но как ни мрачен был их вид, а истинным кошмаром был небольшой саркофаг, серого резного камня, стоящий у их ног, от которого невыразимо явственно исходили волны лютой злобы.

Единорог приблизился к стоящим на два шага и, повинуясь жесту Черного Рыцаря, остановился. Девушка медленно спустилась на землю и все еще в трансе подошла к саркофагу. Черный Рыцарь встал рядом с единорогом, за ее спиной. С последним словом Литании, черный шар в руках жреца исчез. Руки девушки вскинулись вверх, и со следующим громовым раскатом с небес обрушилась длиннейшая нитевидная молния и, зашипев, обвилась вокруг нежных запястий, скрепив их прочней и мучительней чем кандалами. Девушка выгнулась, из прокушенной губы потекла струйка крови, но ни стон, ни крик не огласил стены ущелья. Ветер окончательно сорвал с тела девушки накидку и унес ее во тьму, беспрепятственно и жестоко лаская теперь беззащитное юное тело. Каменные змеи, оплетавшие крышку саркофага, задвигались, расплетаясь, освобождая ее от запоров. Жрец склонился над ней и простер руки.

В этот же миг Черный Рыцарь взмахнул секирой и одним движением срубил под самый корень витой рог, гордо венчавший прекрасную голову единорога. Кровь далеко брызнула из раны, окропив все вокруг, а отрубленный рог перевернулся в воздухе и сам встал в отверстие на крышке саркофага. И в тот же миг единорог встал на дыбы. Дикая боль отрезвила его зачарованный разум, и он, разгневанный, собрался отомстить…

Взлетели над головами страшные, чуть заостренные копыта… Жрец повернул рог как ключ и резко отбросил крышку. Навстречу копытам взлетела черная секира. Смертоносный удар совпал со стуком крышки, а вопль умирающего единорога слился с особо грозным и резким ударом грома, а также с ужасающим криком, который не могло издать ни одно живое существо. Из открытого саркофага вместе с этим криком вылетело черное облако, мгновенно принявшее облик кошмарной драконицы. Повторив свой крик, драконница раскинула крылья и охватила ими девушку, приникнув к ней плотнее, чем в любовном порыве, сливаясь с ней воедино и рождая в этом противоестественном брачном союзе… Фурию!

Уже не девушка стояла перед жрецом высшего посвящения и Воином Черной Силы, а зрелая женщина: с огоньком ярости и злобы в нечеловеческих глазах, с черной чешуей на груди и бедрах, с черным плащом – крыльями за спиной, с когтистыми трехпалыми ступнями, снабженными ядовитой шпорой, с копной черных молний вместо волос и с кровавым знаком во лбу – Драконесса!

х х х

Шесть неугасимых факелов еле тлели, освещая лишь круглую площадку, окруженную массивными каменными колоннами. За пределами каменной ограды, а также в небесах над ней царила непроглядная ночь без луны и звезд. И не менее черное дело вершилось на самой площадке

В ее центре стоял большой каменный алтарь, на котором лежало что-то, прикрытое белой тканью, а рядом с алтарем стояла невысокая тумба, с накинутой на нее тканью черной. И два человека свершали обряд Призыва: босая женщина в лиловом облегающем платье, в глухом стальном шлеме и в стальных же перчатках до локтя, стоящая рядом с тумбой, и Жрец в одеждах под стать Багровому Пламени, читающий Литанию над черным шаром.

По завершении магической формулы покровы были сдернуты. На алтаре лежала, блаженно вытянувшись, обнаженная девушка с волосами цвета зари и как будто спала. На тумбе же оказался стеклянный колпак, под которым сидела птица, размером с сокола, целиком сделанная из металла с черным отливом.

В руке Жреца появился ритуальный нож с массивной рукояткой и изогнутым лезвием, сильно расширявшимся в сторону рукоятки. Острием вниз опустился нож на лицо девушки и провел первую ломаную кровавую полосу у нее на лбу. Затем клинок сместился вниз и отметил каждую скулу и щеку. Дотрагиваясь ритуальным клинком до кожи то здесь, то там, жрец высшего посвящения продолжал свою работу. Кольцевидные порезы “ украсили» плечи и предплечья, крест-накрест надрезалась грудь, кровоточащей линией обозначилась талия. Кольцеобразно разрезав кожу на бедрах и голенях, жрец гортанно и коротко произнес какое-то слово. Девушка шевельнулась и села. За весь сеанс она не произнесла ни звука, и хотя ни один из главных кровеносных сосудов не был задет, ее кожа стала липкой от крови.

Все также с закрытыми глазами и безмятежностью на лице девушка встала на колени и опустилась на пятки. Жрец откинул ее пышные багрово-красные волосы и снова занес нож.

Когда необходимое истязание закончилось, жрец отошел на несколько шагов от алтаря и воздел руки.

Одним ударом металлической кисти женщина разбила стеклянный колпак и вложила в пустые глазницы искусственной птицы два замороженных глаза, сверкающие словно драгоценные камни: глаз ястреба и глаз птицы-феникса. Глаза вспыхнули холодным собственным светом – искусственная птица ожила. Взмахнув со скрежетом крыльями, птица взлетела и уселась на правое предплечье женщины. Совсем по-птичьи, по-живому поворачивая голову, искусственное существо осмотрело поочередно державшую ее женщину, жреца, стоявшего неподалеку, и, наконец, сидящую на алтаре девушку и истекающую кровью. Ледяные глаза полыхнули, и птица рванулась к девушке. Издав истошный, ни на что не похожий клекот, птица жестоко вцепилась когтями в окровавленную спину и раскинула крылья. И тут же жрец Огня резко опустил руки. Вокруг алтаря высоко взвилось яркое пламя, скрывшее и алтарь и тех, кто на нем находился. Через несколько мгновений пламя опало. Теперь девушку окутывало плотное серебрящееся облако. Вот облако сгруппировалось в отдельных местах, приняло форму… и мутно заблестела вороненая сталь. Птица исчезла. От порезов не осталось и следа. Прочные кожаные ремни плотно обвивали тело, и посредством их на девушке крепилась стальная сбруя.

Остро отточенные изогнутые пластины, похожие на птичьи перья, соединенные между собой петлями и шарнирами, шли вдоль рук и ног, и по ключицам; каждый палец завершался длинным кривым когтем. Длинные «перья» за плечами, расположенные в ряд, могли складываться и раскладываться. И когда девушка встала, блеснув ненавистью в жестко прищуренных карих глазах, и взмахнула руками, перья за ее спиной раскрылись в широкие крылья-бритвы, одним взмахом которых она могла рассечь человека пополам – она – Фурия-Стальная Птица!

х х х

Черные рваные тучи, как сумасшедшие, мчались по ночному небу, то открывая, то закрывая только родившуюся луну – жалкий, бледный серпик месяца. Где-то вдали, над горами, еле-еле багровел закат и медленно угасал, подавляемый наступающим темным временем суток. Все тоньше и тоньше становилась полоска заката, затем от нее остался лишь слабый отблеск над горами, потом исчез и он. И тотчас в пещере под огромным холмом зазвучали слова Литании-Призыва. Как только жрец в черно-фиолетовых одеждах делал паузу после каждой законченной фразы, священный палач в бесформенном черном одеянии наносил легкий укол тончайшим и острейшим стилетом в нагое тело бесчувственной черноволосой девушки, свисающее с потолка пещеры на цепях.

Литания лилась и лилась жутким потоком магической речи, а кровоточащие отметины, появляющиеся в определенной последовательности, шаг за шагом образовывали рисунки на груди, животе, спине, плечах и бедрах.

Закончив чтение, Жрец Тьмы передал палачу маленький ларец чистейшего ирриала. Тот подошел к висящей девушке вплотную и, нажав пальцами на подбородок, заставил ее рот приоткрыться. Затем открыл ларец, в котором тщательно хранилась величайшая редкость – живое бьющееся сердце черногребенчатого василиска. Вложив сердце в рот девушки, палач заставил ее его проглотить. Жрец выдернул пробку из фиала с криком умирающей роженицы и направил горлышко сосуда вглубь пещеры. На дикий, исполненный нечеловеческой муки женский крик, откликнулось сразу несколько тонких писков, и из темноты вылетела стайка черных летучих мышей. Пища и скаля зубы, зверьки набросились на окровавленное тело. Жрец Тьмы мгновенно обернулся вокруг своей оси, и черная пелена окутала и девушку и летучих мышей. Потом жрец повел легко рукой, и вся тьма всосалась в его ладонь. Не было цепей, не было окровавленной девушки, не было и мерзких зверьков. Зато посреди пещеры стояла Фурия! Черная гладкая кожа одежд обтягивала стройное тело, больше открывая, чем скрывая, закрывала голову и верхнюю часть лица, струилась широким плащом с плеч. Собственная кожа Фурии была бледна как смерть.

Острые кривые лезвия на затянутых в кожу перчаток предплечьях, алые губы и клыки вампира, кровожадный взгляд миндалевидных черных глаз – Третья сестра рода Фурий – Женщина-Летучая Мышь!