Помпадуры и помпадурши

Ох, уж эти классики! Ох, уж эта классика! Понимаешь после прочтения великих произведений, что современные писатели и рядом не творили с гениями литературы.
У меня был с детства стереотип: Салтыков-Щедрин - русский сказочник для взрослых. Даже не думала,что у него есть романы. "Господа Головлевы" можно назвать семейной сагой, но не со счастливым финалом, а с реалиями русских будней. Казалось бы, живет старуха, этакая бизнес-вумен, копит деньги, не имеет материнских чувств ,в конечном итоге пожинает свои плоды, "гниль от приплода". А ведь жалко ее, жалко ее внучек, не жалко лишь Иудушку. Да и Бог им судья.
Арина Петровна строила свою империю. Плюнула на мужа, плюнула на своих детей. Польстилась на лесть. Потом открыла глаза, а оказалось поздно. Она жила в страхе, что ее богатства заберут, даже жалко ей было земель для родной кровинушки. Хотя нет, если подумать, то любила она своих детей, по-своему. Ведь "бросила кусок" сыну своему Степе, дочь покойную в свое время не обделила, внучек приютила, Иудушку тоже не забывала. Я представляю, каково в сыне увидеть свое отражение, но в несколько раз хуже и гаже! Думаю, стресс ускорил ее смерть, хотя пожила она достаточно.
Иудушка личность препротивная, пошел дальше матери, наплевал на сыновей, свел всех в могилу. Даже отпрыска своего незаконнорожденного не пожалел из-за корысти. Если подумать, любил ли он кого? Какая истинная личина у него была? Лесть и ложь пропитали нутро героя. С ними и жил Иудушка. А ведь в реальной жизни у нас такие встречаются: говорят комплименты, ластятся, а потом исподтишка делают гадости или судачат. Бог им судья.
Внучек тоже жалко. Умирая от тоски сельской подались Любинька и Аннинька в актрисы, познали жизнь в угаре. Да поздно вспомнили свои дворянские корни. Поздно. Наверное, случилось это потому, что не было у барышень морального примера для жизни благовоспитанных девушек. Вообще, все героини данного произведения - дамы с несчастливой судьбой. Да и участь мужчин не лучше.
Нет у меня слов ни для защиты, ни для осуждения поступков героев. Если раскрывать образ каждого, то потребуется уйма времени и много слов. Скажу одно: такую классику надо читать. Такие книги учат не хуже экскурса в историю государства. Такие произведения дают настоящее литературное наслаждение.

Самый страшный русский писатель не Достоевский.
Самый страшный русский писатель - Салтыков-Щедрин.
Безысходность.

Книга была прочитана по горячим следам одноименного спектакля в МХТ имени Чехова.
Мою рецензию на спекталь можно прочитать здесь.
Эта повесть произвела на меня еще более ошеломляющее впечатление, чем театральная постановка. Так редко бывает (в моей жизни, например, в первый раз), что не книга не повторяет увиденное на сцене, а бесконечно углубляет и усиливает первые впечатления. И мысле-клубни будучи посаженными в благодатную почву, укоренились гораздо глубже, чем мне бы того хотелось.

В первую очередь, меня увлекла тема пошлости, всестронне раскрытая в сотнях тысяч вступитиленых сочинений на филфак.

Пошлость имеет громадную силу; она всегда застает свежего человека врасплох, и, в то время как он удивляется и осматривается, она быстро опутывает его и забирает в свои тиски. Всякому, вероятно, случалось, проходя мимо клоаки, не только зажимать нос, но и стараться не дышать; точно такое же насилие должен делать над собой человек, когда вступает в область, насыщенную празднословием и пошлостью. Он должен притупить в себе зрение, слух, обоняние, вкус; должен победить всякую восприимчивость, одеревенеть. Только тогда миазмы пошлости не задушат его.

Пошлость Салтыкова-Щедрина асексуальная, страшная и всепоглощающая. Для того, чтобы с ней бороться, нужно быть не более не менее "лучом света в темном царстве". А о том, как её победить, читайте в добрых и светлых сказках для детейот 0 до 5 лет :)

И напоследок позвольте пару слов о моем любимом почвоведении. Меня всегда не на шутку увлекали сельскохозяйственные вопросы в произведениях российской и мировой классики.
М.Е. Салтыков Щедрин безукоризненно точно обозначил самую суть проблемы Минсельхоза всем времен.

Представьте себе столоначальника, которому директор, под веселую руку, сказал бы: «Любезный друг! для моих соображений необходимо знать, сколько Россия может ежегодно производить картофеля,— так потрудитесь сделать подробное вычисление!» Встал ли бы в тупик столоначальник перед подобным вопросом? Задумался ли" бы он, по крайней мере, над приемами, которые предстоит употребить для выполнения заказанной ему работы? Нет, он поступил бы гораздо проще: начертил бы карту России, разлиновал бы ее на совершенно равные квадратики, доискался бы, какое количество десятин представляет собой каждый квадратик, потом зашел бы в мелочную лавочку, узнал, сколько сеется на каждую десятину картофеля и сколько средним числом получается, и в заключение, при помощи божией и первых четырех правил арифметики, пришел бы к результату, что Россия при благоприятных условиях может производить картофелю столько-то, а при неблагоприятных условиях — столько-то. И работа эта не только удовлетворила бы его начальника, но, наверное, была бы помещена в сто втором томе каких-нибудь «Трудов».

Мой первый научный труд под названием "Баланс биофильных элементов в агроэкосистемах России" (читать и плакать здесь (2,5 Mb)) тоже был посвящен этой проблеме. Вы знаете, друзья мои, ни черта не изменилось в аграрном вопросе за прошедшие пару веков. А постоянство признак мастерства. Не так ли ты нам завещал, Иудушка?