– Да, брат, неласков ты! нельзя сказать, чтобы ты ласковый сын был!
Смолчи на этот раз Петенька, прими папенькино замечание с кротостью, а еще лучше, поцелуй у папеньки ручку и скажи ему: «Извините меня, добренький папенька! я ведь с дороги устал!» – и все бы обошлось благополучно. Но Петенька поступил совсем как неблагодарный.
– Каков есть! – ответил он так грубо, словно хотел сказать: да отвяжись ты от меня, сделай милость!
Тогда Порфирию Владимирычу сделалось так больно, так больно, что и он уж не нашел возможным молчать.