Земля

Я как-то не заметила переход, когда глубокая нелюбовь к русской современной прозе переросла в любовь большую и искреннюю. Видимо, ближе к тридцати годам накапливается состояние, которое хочется заново прокрутить и осмыслить и вхождение в современную прозу, которая занимается тем же самым, оказывается идеальной медитацией, которая учит замечать и вычленять, осознавать и проживать то, что когда-то было сделано на автомате и как следует не прочувствованно.

В книге на мой взгляд хорошо показаны отношения нулевых и начала десятых, такие фальшивые и одновременно настоящие, которые я часто встречала в своей жизни. Это когда один партнер безумно любит второго и, чтобы угодить этому второму притворяется кем-то другим. Но со временем устает постоянно быть в напряжении, играть роль этого другого человека и начинает уже ненавидеть предмет своей любви, причем ненавидеть за то, что он (предмет любви, сам того не осознавая) заставляет влюбленного быть все время не собой, кем-то чужим, все время мучиться, все время изворачиваться, фальшивить, но продолжать это делать, несмотря ни на что, из страха потерять эту любовь.

Много в книге и культурных кодов нулевых и десятых. Как отголоски развала СССР и лихие девяностые создали вакуум и растерянность, которая закончилась только в середине десятых. Видно как в жизнь входит пейджер, телефон, интернет, первые блоги типа ЖЖ, который сейчас многие и не знают. Обсуждаются многие фильмы, какие-то я смотрела и ловила этот культурный код, какие-то не смотрела и ловила спойлеры.

Нравятся такие книги за то, что видишь как формируется определенный тип людей, которых ты постоянно встречаешь и понять не можешь, что ж тебя таким сделало. Это касается и нашего главного героя, потерянного после армии, так и не смогшего поступить в ВУЗ, ведомого старшими и случайностями. Так и его спутнице, проведшей бурную мистическую молодость, занимая самую стандартную должность в обычном бюджетном заведении, пряча под этой серостью настоящее безумие, которое видят только ее подписчики.

Иногда, правда, не понятно, где заканчивается автор и начинается герой. Когда в книгах идет повествование от первого лица, очень сложно вычленить автора. Если решить, что автора нет, есть только главный герой, то он слишком умный для своих двадцати лет, учитывая отсутствие жизненного опыта в широком смысле. А делать вид, что это исключительно автор не получится, потому что видны потуги создать неопытного двадцатилетнего парня. Но кроме этого особо придраться мне не чему.

Книга интересная по многим причинам. Есть литературный язык прошлого, с метафорами и красивыми описаниями, особенно в детской части сюжета, кажется что читаешь что-то в духе "Бремя страстей человеческих". И при этом современные реалии с телефонами и матом, с отголосками бандитских девяностых врываются не как боевик или остросюжетная драма, а как реалии, которые и через сто лет будут читаться понятно, как то же "Бремя..." выше упомянутое. Книга рефлексирует пережитые нами последние двадцать лет как-то чувственно, с болью. И рефлексирует не только перемены в обществе и внутренние надломы, но и общественные структуры и их изменения. Ведение бизнеса и бюджетных учреждений и их взаимосвязи. Я сама работала в организациях с подобными отношениями, но для многих это может быть новый и неожиданной информацией.

Книга очень удачно попала в календарный антураж. Близится Хэллоуин, и "Земля" прекрасно создает мистическое настроение. Тут тебе и сатанисты, и кладбище, загадочные эпитафии и пентакль.

Захотелось почитать другие работы автора. Уж больно много радости я испытывала, возвращаясь к этой не маленькой книге на протяжении недели.

Я читала книги про писателей и актёров, про капитанов и лётчиков, про медиков и про следователей, но вот про могильщиков-земплекопов я ещё не читала. Но, как говорится, всё бывает в первый раз, ну и буду надеяться, что когда-нибудь автор осчастливит нас продолжением. Оказывается, даже про эту не самую жизнеутверждающую профессию можно написать так, что ошеломлённый читательский дух потребует продолжения банкета.

Первое кладбище в жизни Володи Кротышева случилось ещё в детском саду, когда инициативная девочка Лида-Лиза, обладающая ярко выраженными задатками прирождённого организатора и ответственного массовика-затейника, решила хоронить мёртвых насекомых в песочнице. Решив приобщить скромного мальчика Володю к таинству смерти, она поручила ему копать для насекомых могилки, на что мальчик Володя, будучи слабовольным и легко внушаемым, безропотно подписался.

И как-то так получилось, что детская игра в кладбище стала для Володи пророческой, определив раз и навсегда его истинное призвание. Всё, что бы ни делал Кротышев так или иначе имело отсылку к смерти и сопутствующим ей атрибутам: мёртвая ласточка, подсунутая в школьный портфель, которую рука не поднимается просто выкинуть; служба в стройбате, где он приобрёл незаменимые навыки выкапывания могил в промёрзлой земле; и наконец переезд к сводному брату, где Володе сразу была предложена работа в похоронном агентстве. И не то что бы Кротышев так уж стремился к карьере в сфере похоронных услуг, но призвание – не дохлая крыса, за забором не закопаешь. Поэтому безропотно плывущий по жизненному течению Володя добровольно принимает такой сомнительный подарок судьбы. Что характерно, окружающие чувствуют в нём какую-то червоточину, какую-то пробирающую до дрожи ауру смерти, но Володя наперекор общественному мнению ощущает себя вполне обычным человеком.

Многие ругают роман за обилие ненормативной лексики, но по-моему, её присутствие здесь оправдано и вписано в контекст вполне органично. Ни разу не поверю, что мужики в сауне не рассказывают скабрёзные истории или что копари-могильщики выражаются высоколитературным языком. Это просто нужно понять и принять. Или просто не читать. Что же касается обилия философско-эзотерических выступлений и экзистенциальных рефлексий, то это, скорее, дань жанру, чем концепция самого романа.

Вообще можно сказать что роман Елизарова значительно расширяет познания читателя как в кладбищенском этикете, так и в особенностях похоронного бизнеса, в котором также много подводных камней, как и в любом другом бизнесе менее специфической направленности. Из произведения можно почерпнуть немало полезных сведений о различных мистических и оккультных ритуалах, отдающих дань загробному миру, о видах и формах гробов и могильных плит и о методах их разработки, а также о типах гранита и об особенностях службы в стройбате. Так что желающие углубить свои познания в данных вопросах, относящиеся лояльно к обсценной лексике, – вам сюда.

Я, кажется, влюбилась.

Я, человек, который при разговорах о кладбищах и кованых оградках хочет спрятать голову под подушку, читала роман о прирожденном могильщике взахлеб. Это была страсть пай-девочки к тексту-хулигану, дикому красавцу с перепадами настроения и пластикой крупного хищника, который меня покорил. Которому я покорилась. Давай, мой дорогой, про могилы, сатанистов, ритуальщиков, бетон и лопату Машу. Давай про Алену с прической Драко Малфоя и безумную, как Харли Квинн. Давай о чем угодно, я согласна, только, прошу тебя, продолжай, не оставляй на пороге этого похоронного Хогвартса. Впусти меня.

Свой первый погост Владимир Кротышев сделал еще будучи в детском саду под строгим контролем девочки Лиды-Лизы, соорудившей в песочнице кладбище насекомых. Дело было поставлено с обстоятельностью опытного администратора. Отбор работников похоронного агентства проводился лично Лидой-Лизой. Её слова «Идём, ты будешь у нас копать», сказанные Володе, оказались пророческими, прошились в код его судьбы и, как компас, направляли в сторону мест вечного покоя. Даже служба в стройбате, кажется, была уготована Володе исключительно ради того, чтобы научиться под правильным углом держать лопату в руках.

Мне было лет пять, когда я принесла домой найденный около подъезда цветок из похоронного венка. В то время еще было принято прощаться с усопшим в квартире с обязательной всенощной родственников у гроба. Утром за покойником приезжал дребезжащий автобус-катафалк и скорбная процессия отправлялась на кладбище. Тогда я не понимала природы своей находки, просто увидела аленький цветочек, как из сказки, и была очень рада диковинке. Удивилась, когда взрослые, сказали, что такие вещи в дом приносить нельзя. Плохая примета. После книги Михаила Елизарова я значительно расширила свои знания по кладбищенскому этикету. Есть надежда, что у романа будет вторая часть. Каким книжным богам молиться, чтобы появилось продолжение похождений бравого рядового Кротышева?

Елизаров написал свою сагу о ходячих мертвецах и это не постапокалипсис, это естественная часть жизни с той стороны, на которую обычно принято смотреть только через черную траурную вуаль.
Готовы прокатиться в Deathнейленд?