Отзывы на книги автора «Михаил Дёмин»

М-да... Вот жаль, что юные любители блатных песен, которые тащатся от "блатной романтики" и от опасной, но красивой воровской жизни, эту книгу не прочитают. Тут этой блатной романтики, проституток и воров (без которых жизнь - "как без фантика конфетка") столько, что аж тошнит.
С момента написания книги изменилось, конечно, многое (время, условия содержания), но вряд ли - психология уголовников, которым тюрьма - дом родной, а честно работать - себя не уважать.
Блатной - это сам автор, Михаил Дёмин по кличке Чума. Человек, безусловно, неординарный. С одной стороны - профессиональный вор, сидел в самых разных тюрьмах и лагерях, жил по блатным законам. С другой - всё это время писал стихи, по окончанию срока завязал с уголовниками, чтобы стать поэтом, после - эмигрировал в Париж и написал воспоминания.
Осторожно! Спойлеры!!
Пара штрихов к портрету:
1) Мальчик из семьи кадрового военного, после смерти отца остается предоставлен самому себе... тут так и просится написать - и связался с дурной компанией, но нет, с дурной компанией он связался позже, когда в первый раз был арестован за нарушение закона об обязательной трудовой повинности.
Тут я понять не могу, то ли автор так старательно себя обеляет, то ли правда в те годы он был ну просто закоренелым эскапистом.
Ну вот представьте - 1942 год, Москва, мальчик 16 лет не работает, не учится (ходит в художественную мастерскую, но на полноценную учёбу это не тянет), о том, на что живёт, тактично умалчивает, и тут ему приходит повестка о работе на заводе. Что делает мальчик? Выбрасывает повестку и объясняет -

Фантазер и книжник, что я знал обо всем этом?! Мир воображаемый был мне ближе, чем мир реальный. Я выдумывал красочные страны и населял их добрыми людьми.

Действительно - ну подумаешь, в стране война, ну подумаешь, брат несколько месяцев как погиб на фронте.
2) Книга начинается с такого эпизода - в камеру, где сидит главный герой, приводят нового арестованного, а после из записки другого заключенного выясняется, что:

Гусь — ссученный! В 1945 году я встречался с ним в Горловке; тогда он был — представляешь? — в военной форме, при орденах, в погонах лейтенанта. ... И всем нам горько и обидно наблюдать такую картину, когда среди порядочных блатных ходят всякие порченые. И неизвестно, чем они дышат, какому богу молятся…»

И автор, как и вся камера, подхватывает: "Истинный блатной не должен служить властям! Такой закон!". А сам-то он в армии служил и старательно это скрывает.
(Ни в коем случае это не порицание из серии "Даябыникада"! Не осуждаю автора, а за честность и за отказ от блатного мира, блатной морали и т.д. он заслуживает уважения).
И Чума - далеко не худший представитель уголовного мира. У него есть определенный личный (а не воровской) кодекс чести, он не патологически жесток, довольно образован, способен на бескорыстную помощь, в конце концов, в итоге отказывается от этой самой воровской жизни.
Уголовный мир без прикрас (кроме, может быть, некоторых автобиографических эпизодов), со всей мерзостью, и при этом без откровенной чернухи (когда видно, что автор поставил себе цель - придумать что-нибудь такое откровенно мерзкое и гадкое и посмаковать подробности. Дёмин не смакует и не придумывает, в его жизни чёрной краски и так хватило). Захватывающе (проглотила книжку за два вечера, с моей-то черепашьей скоростью чтения), очень живо и ярко написано - и общее впечатление от этого ещё тяжелее и противней.

Жило-было на нашей большой планете Золото. И до того люди его любили, что всё дорогое им стали золотом звать. Пушнина — мягкое золото; лук — горькое золото; нефть — чёрное золото; хлеб — степное золото. Презренный металл, рыжий дьявол, рыжьё, златой телец, электрум, аурум, моя прелесссссть! Многоликое оно, тысячи видов и размеров. Но людей ещё больше — не каждому достанется хоть кусочек. «Алтай» на тюркских языках означает «золото», там и надо искать самых жадных до него.
Я закутался в рваное пальтишко с чужого плеча, поднял воротник и посмотрел, как тают границы между облаками, будто подсвеченные изнутри чёрным огнём. Полёт фантазии и мысли о третьей части автобиографии не давали мне покоя со времён с той поры, как были опубликованы первые две. «И говна, говна побольше положи», - советовал редактор. «Не могу, мент получится», — лениво огрызался я. О чём бы написать? В 1952 году я откинулся и решил начать новую жизнь вольного поэта. Кому интересно, как я чалился на пятьсот третьей и в «Краслаге» - милости прошу к первым частям. А здесь надо бы эффектно закончить, показать, что люблю совок, но странною любовью. Как бы так…
В лиловой бездне мерцал оранжевый осколок луны. Формой он похож на червяка. Кстати, местные легенды говорят о существах, называемых «олгой-хорхой», метровых червях, встреча с которыми означает смерть. Я не пересекался лично, но брат друга моего кента рассказывал о том, что видел такого. Случилось это, когда я, покурив плана, лежал на хазе под Абаканом. Популярность его среди блатных колоссальная, даже песенку вам спою:
Планчик ты, планчик, ты божья травка,
Отрада бродяжьих ночей.
Закуришь, сплануешь, все горе забудешь…
Верти, брат, по плану скорей!
Понятно, что не только блатные угощаются им, но и фраера разные, особенно которым перепадает доля контрабанды из Китая за молчание. Банда «Братство нищих» контролировала рынки сбыта, в том числе и через Алтай. Ни один человек не знал, как выглядит легендарная мадам Вонг, которая была с «Братством» в доле, а мне рассказал один поляк в опиумной курильне! Мог бы заработать, но легкие деньги не приносят счастья, я завязал. Со стукачами мадам Вонг поступала сурово, да и весь воровской мир их не жалует. Помню вот историю, когда ссучившегося человечка нашли в овраге мертвым, поевшим своей плоти. И вот другой случай — бежал один человек по тайге, зацепился ремешком от часов за корень лиственницы, провисел так над обрывом несколько дней. Лисы, жившие по странной случайности на том склоне, отъели ему почти весь нос и щёки, добравшись до языка, но мужик выжил, чтобы предстать перед роднёй убитых им. Мама, посмотри, сколько я историй знаю, надо бы их сложить в правильном порядке, чтобы получилась приличная биография диссидента.
Золото сыто вздохнуло и, заворочавшись, улеглось поудобнее. Укоренилось, угнездилось в земле, поджидая следующего человека с чистыми руками и романтической пеленой у глаз. Вор, ставший поэтом; журналист, ставший убийцей — мы все появляемся, чтобы исчезнуть, иногда оставляя бурун на поверхности. Лишь золото и поэзия вечны!

Никогда такой тематикой не интересовался, но случайно наткнулся на книгу "Наследник из Калькутты" Роберта Штильмарка, решил почитать рецензии о ней и узнал, что история её написания гораздо интереснее. Не буду подробно описывать, что и как, но таким образом я вышел на Михаила Демина, который между прочим двоюродный брат Юрия Трифонова. О книге мало, что известно, лишь только, что это автобиографический роман. Почитав в кратце его автобиографию, я понял, что не могу пропустить эту книгу.
"Блатной" полностью оправдала мои ожидания, как приключенческий роман захватывает с первых страниц, читается легко, описание тюремной жизни совсем не такое как в отечественных сериалах, поэтому не вызывает такого отвращения. Демин не стал сильно углубляться в описание блатной иерархии, тюремных порядков, описывая людей с которыми волею судьбы ему пришлось столкнуться, он не  дает оценки их поступкам оставляя это читателям. В общем этот роман даёт ясное представление о той эпохе.

Отличная книга. И познавательная - о такой теме написал не просто человек, который испытал на своей шкуре все превратности судьбы, но человек пытливый, приметливый. И вместе с тем не лишенная чисто художественных достоинств - написана она "ясно, просто и яростно", как часто пишут лучшие вещи в прозе.