Глава VII

В три часа того же дня Михаил Александрович один поехал в отель, где остановилась герцогиня. После обмена колкими любезностями с сотрудниками отеля, не узнавшими в Михаиле Александровиче губернатора и стремившимися сохранить покой высокой гостьи, не допуская в отель любого неизвестного, губернатору все же удалось пройти до лифта, в котором он, с переменным успехом, добрался до этажа, занимаемого герцогиней.

Испытывая только радость от недавнего спора с сотрудниками, Михаил Александрович без малейших колебаний быстро открыл дверь в номер герцогини.

– Добрый день, Ваша светлость, – не обращая внимания на недоумение «светлости» и ее переводчицы, произнес Божесов. – Как ваши дела?

Переводчица первая очнулась после входа губернатора и перешла к исполнению своих прямых обязанностей.

– Господин губернатор, – обратилась через переводчицу герцогиня, – Ваш визит носит какие—то определенные цели?

– Нет, просто пришел поздороваться, – спокойно сказал Михаил Александрович.

– Мы рады приветствовать Вас, – услужливо произнесла переводчица.

– Вы не поняли, – улыбнулся губернатор. – Это специфический русский юмор.

Герцогиня ехидно сморщилась, принимая шутку.

– На самом деле я пришел поговорить об ожерелье…

– Ваш прокурор уже расспросил нас о всех подробностях… И это было довольно грубо…

– Я приношу свои извинения за поведение моего прокурора, но в его оправдание скажу, что он не привык общаться с истинными аристократами.

– Мы принимаем извинения и готовы ответить на все Ваши вопросы.

– У меня только один.

– Пожалуйста…

– В день открытия выставки вы прибыли с опозданием. По какой конкретно причине?

– Если мы не ошибаемся, то на дороге произошел какой—то несчастный случай с черным мерседесом, но, к сожалению, мы не знаем подробностей.

– Все равно огромное вам спасибо, – поспешил раскланяться губернатор, жалея о потерянном времени.

Выходя из номера, он столкнулся с сотрудником МИД, который сопровождал герцогиню.

– Михаил Александрович, добрый день, – поздоровался тот.

– Вот вы-то мне и нужны!

– Я к вашим услугам, – скромно произнес Максим Дмитриевич.

– Вы помните, почему герцогиня опоздала?

– Да, конечно. На дороге произошла авария, и движение остановилось. Если я не ошибаюсь, такая же машина у прокурора Лимска… Но я ехал в машине племянника герцогини, поэтому, может быть, ошибаюсь… Надеюсь, я вам помог?

– Вполне. Спасибо, Максим Дмитриевич. Кстати, приходите завтра к шести в приемную администрации, вместе с герцогиней, племянником и переводчицей.

– С удовольствием, до завтра.

– Угу…

***

На этом разговоре череда неожиданных встреч не прекратилась. Уже на выходе из отеля Михаилу Александровичу повстречался племянник герцогини.

– Доброго времени суток, Рафаэль, – неожиданно для Рафаэля остановил его Божесов. – Нам с вами доводилось встречаться, но мы не были знакомы. Я губернатор этой области, Михаил… А вы племянник герцогини Кервинской, как я уже говорил, Рафаэль. И, по—моему, вы говорите по—русски, не так ли?

– Совершенно верно, правда мне больше нравится, когда меня называют князь Рафаэль, – сухо ответил князь, подтверждая свое знание русского.

– Какое прекрасное знание нашего скромного языка, – притворно восхищался губернатор. – Откуда такие навыки?

– У меня был хороший учитель, – все так же сухо отвечал князь. – Я его нанял для общения с одной девушкой, впрочем, это неважно. Все было зря, – в последних словах слышалось меньше сухости и больше тоски.

– Вам тяжело об этом говорить? – поинтересовался губернатор с участием.

– Вам какое дело? – опасливо спросил Рафаэль.

– Я дипломированный психолог, и очень отзывчивый и понимающий человек, – соврал (а может быть нет) Михаил Александрович. – И вообще, мне иногда кажется, что я мог бы быть священником.

– Правда?

– Разумеется! Давайте мы с вами побеседуем, где—нибудь в тихом месте.

***

– Вы, Михаил, хороший человек, – через полчаса, доверительным тоном сказал князь. – У нас принято считать, что русские чиновники не умеют говорить и постоянно воруют!

– Предполагаю, что такие есть даже у вас, Рафаэль.

– Тут вы правы, – засмеялся князь.

– Рафаэль, я рассказал вам свою историю несчастной трагичной любви, ради которой не пошел ни на какие жертвы, хотя мог бы и должен был пойти. Вы же мне явили достойный пример… Правда, вы моложе меня, но ради своих чувств вы выучили такой сложный язык, как русский. И все-таки ради кого вы все это сделали?

– В первую очередь, это не пригодилось мне никак… – грустно ответил князь. – Но вам я могу доверить свою историю, если вы доверили мне свою. Полтора года назад я познакомился с одной русской девушкой, ей было шестнадцать, мне восемнадцать. Познакомились мы по переписке и долгое время общались с помощью переводчика, а однажды я решился ради нее выучить русский. Вы ведь понимаете, что девушка была из вашего города?

– Конечно, это было очевидно, – не удержался от улыбки губернатор, впрочем, князь не понял ее значения. А для Михаила Александровича этот разговор становился интересным. «Неужели согласие герцогини основано только на его прихоти? Тогда я невероятно везучий!» – подумал Божесов.

– И вот, я приехал сюда, чтобы поговорить с ней лично, один на один, она мне оказала достаточно прохладный прием… Так кажется по—русски?

– Холодный прием, думаю более уместен. Но русский язык прекрасен тем, что можно составить любой набор слов и это окажется шедевром словесности. А если это будет слишком абсурдно, то можно сослаться на «тонкую метафору» или что—то в этом роде.

– Да—да, – не до конца поняв то, о чем говорит губернатор, ответил князь. – Так вот, с этой девушкой у нас произошла сцена на берегу, на выставке, мне она казалась очень обеспокоенной… Сцена была достаточно короткой, а потом… – тут князь осекся. – Потом произошел взрыв моей машины, и я побежал. С этих пор я ее не видел и не писал ей…

– Как печально, – проговорил губернатор лицемерно. – Рафаэль, мне нужно бежать. Спасибо вам, что выслушали меня, – дипломатично произнес он. – Я тоже попытаюсь для вас что—нибудь сделать… Приходите завтра в шесть в администрацию, поговорим все вместе о случившемся.

– Хорошо, Михаил.

***

Последним визитом Михаила Александровича в этот день, было посещение Марины Васильевны. Она предпочитала кабинет директора департамента образования кабинету и. о. директора лицея 308, поэтому губернатор направился на более почетное место работы своей подчиненной. К ней в кабинет ему удалось попасть гораздо легче, чем пробиться к герцогине, ибо в департаменте уважали в Михаиле Александровиче и человека, и бывшего (хоть бывших не бывает) прокурора, и настоящего губернатора, и (мало ли кем он может стать) будущего господина Божесова.

– Добрый вечер, Марина Васильевна. Я сегодня ужасно забегался. Можно мне кофе?

– Конечно, Михаил Александрович, – совершенно не удивившись визиту губернатора ответила она.

– Я у вас хотел много чего спросить, но после очень полезного разговора с племянником герцогини у меня остался только один вопрос.

– И какой же? – с любопытством спросила Марина Васильевна.

– Убитая была выпускницей вашей школы?

– Да, – сдержанно ответила директор департамента. – Очень сложно смириться с тем, что утром я жала ей руку на вручении аттестатов, а уже вечером она…

– Что—то вы слишком эмоциональны. Ответьте мне на мой вопрос, а потом сможете выпить коньяк, подаренный вам благодарными родителями первоклассников.

– Но… – удивленно начала Марина Васильевна.

– Вопрос! – прервал Михаил Александрович. – Место проведения выпускного было согласованно с вами?

– Да, конечно. Мы договаривались с родителями, а потом мне позвонил кто-то из родительского комитета, не помню кто, и сказал, что было решено провести все в ресторане «Река». Там будет лучшее место.

– Спасибо огромное, вы мне помогли, – стандартно поблагодарил губернатор. – Увидимся завтра в шесть, в приемной. Собираемся все. Буду ждать. Пока-пока.

– А как же кофе?

Но Михаил Александрович уже бежал из департамента образования в администрацию, изучить принесенные прокурором документы, чтобы окончательно разобраться в случившемся и сложить пазл. Марина Васильевна же, действительно сильно переживающая смерть одной из своих выпускниц, достала дорогой белорусский коньяк и, не думая, откуда о нем узнал Михаил Александрович, несвоевременно уничтожила улики…

Глава VIII

В приемной собрались все подозреваемые прокурором гости выставки. Михаил Александрович вошел в зал и сразу начал говорить:

– Друзья мои! Наконец—то после двух дней следствие зашло в тупик и не смогло найти виновника… Поэтому в дело был вынужден встрять я и, разумеется, благодаря своему бесценному опыту, таланту и помощи Екатерины Алексеевны, смог распутать этот клубок обмана.

– И как же? – ехидно спросил прокурор, понимающий, что ни одно следствие не может пройти за два дня.

– Вот зря вы напомнили о себе! – смотря в глаза прокурора, проговорил Михаил Александрович. – Господа, и дамы, конечно. Наш прокурор по результатам своего расследования решил, что стоит подозревать всех нас, здесь присутствующих. Вы возмущены, и я вполне разделяю ваше негодование.

Пронесся одобрительный шепот.

– …Но я, пользуясь своим жизненным и профессиональным опытом, – продолжал Михаил Александрович, – Расследовал это дело сам. И перед оглашением моих результатов, попрошу вас всех вспомнить обстоятельства дела. Как бы это было не прискорбно. Совершенно три преступления, на первый взгляд не имеющих между собой ничего общего. Теракт на выставке, слава Богу обошедшийся без жертв; кража ожерелья, стоявшего огромных денег, и самое ужасное преступление – убийство школьницы, еще не созревшей личности… Кстати, вы, Рафаэль, прекрасно знали эту особу…

Михаил Александрович выдержал паузу, во время которой все молча закивали в знак согласия. Только Рафаэль будто бы покинул этот вечер, погрузившись в себя после слов губернатора.

– Я шучу! – громко прервал паузу губернатор. – На самом деле все гораздо прозаичнее.

Все переглянулись в недоумении.

– Даже вы меня не понимаете, – воскликнул Михаил Александрович. – Опять по бумажке!

Достав бумажку, он начал зачитывать текст:

– За эти дни следствие, путем сложных, логических, законных и стандартных действий, успешно зашло в тупик. Оно решило подозревать всех: присутствующих на открытии; находящихся вблизи выставки; живущих в этом городе; имеющих руки, чтобы взять ожерелье… Нет, это слишком скучно! – губернатор бросил бумажку. – Давайте серьезно. Следствие, как и я, склонны подозревать присутствующих в этой комнате, правда выводы следствия и мои выводы сильно разнятся. Но это не так важно. Главное, что у каждого здесь находящегося была возможность, и даже мотив совершить одно из трех преступлений. Но вот мне пришла в голову гениальная идея! Совместить все преступления в одно. Разумеется, самым интересным, с точки зрения преступника, является кража ожерелья. А всех нас мучает вопрос – «как?». Ответ прост. На момент совершения теракта, а тем более убийства (кстати, убийство было совершено раньше теракта, но это, сейчас, не имеет значения), ожерелья уже не было в витрине. Все было гениально спланировано и разыграно… Не буду вас томить и расскажу общую картину без привлечения каких—либо личностей. Хотя нет, скажу сразу: убитая выпускница и украла ожерелье.

Произошло замешательство во всей комнате: герцогиня оживленно обсуждала что—то с переводчицей, сотрудник МИД с племянником, Екатерина Алексеевна с прокурором, епископ с Мариной Васильевной, директор выставки с секретарем губернатора. Михаил Александрович, повысив голос, продолжил:

– Но банальной кражей ее участие и закончилось, вполне трагично. Так вот, во время начала церемонии открытия все было готово: запасной выход был открыт, витрина не заперта, машина заминирована… Анастасия, так звали девушку, по предварительной договоренности проникла в павильон, совершенно спокойно взяла ожерелье и пошла по набережной. Там ей встретился князь Рафаэль, с которым, не буду вдаваться в подробности, но у нее был короткий интернет-роман. Князь, будучи вспыльчивым человеком, начал резко на чем—то настаивать, не буду раскрывать на чем, произошла сцена, все вело к безудержным эмоциям! А, возможно, к безудержной страсти, продиктованной ненавистью… Но… Раздался взрыв, князь бросился прочь от Анастасии (ох уж эти европейцы), а потом Анастасию нашли убитой и, разумеется, без ожерелья…

– Но кто же преступник? – спросил, переживая больше всех, секретарь.

– Даниил Николаевич, – обратился губернатор, – Должен перед вами извиниться, сначала я подозревал вас, но после все оказалось гораздо интересней…

– Да говорите же! – не вытерпел князь.

– Да, да! Кто преступник? – спросила переводчица, при этом все вопросительно посмотрели на Михаила Александровича.

***

– Мы все преступники, – произнес губернатор, ожидая произвести эффект.

– Давайте без вашей философии! – возмущенно и неожиданно для самой себя, выпалила Екатерина Алексеевна.

– Я буквально, – в некотором замешательстве от такого «эффекта» проговорил, как бы оправдываясь, Божесов. – Мы все преступники, нашими руками было совершено преступление, нами играли как марионетками!

– Вы объясните, надеюсь? – спросил прокурор.

– С удовольствием… Дело в том, что все наши значимые для преступлений действия были совершены с подачи одного конкретного человека, представлявшегося нам в разных ролях. Так мне он представился сотрудником администрации президента, Марине Васильевне представился родителем, герцогине – послом. Ну, и так далее… Преступник был очень осторожен, но все же допустил некоторые ошибки, о которых после. Для начала я вам скажу, как кого использовали.

Начнем с меня. Как я уже говорил, с меня требовалось пригласить герцогиню, а точнее устроить доставку ожерелья на выставку.

Дальше директор выставки, вы разместили выставку в нужном месте, точнее на набережной. Еще вас надоумили оставить запасной выход открытым, для «пожарной безопасности», впрочем, здесь больше от халатности…

Следующая марионетка – это директор департамента образования и, что для дела более важно, и. о. директора лицея 308 Марина Васильевна. Ее по телефону вдохновили, от лица родителя, провести выпускной в ресторане «Река», который находился близко от места проведения выставки. Что очень удобно для Анастасии, которой было так легко добраться и совершить ограбление, но об это после…

Марионетка четыре – герцогиня. Как я уже говорил, звонком из посольства вас убедили в том, что надо брать именно это ожерелье.

Следом идет переводчица герцогини. Если я не ошибаюсь, именно вы вдохновили герцогиню взять с собой Рафаэля, который страстно желал и сам попасть в Лимск.

Потом епископ, который единственный из нас не исполнял никакой функции, ибо прибыл в город уже после формирования основных пунктов плана, а на выставке появился вообще неожиданно! Правда он сыграл еще одного подозреваемого, что тоже можно отнести к марионеточным функциям.