Говорят, когда человек умирает и сознание вот-вот должно покинуть бренное тело, душа человека начинает проваливаться в некую субстанцию, черную пропасть, где нет материи, где стоит мёртвая, гнетущая тишина, где ужасно холодно и сыро. Органы чувств отключаются из-за ненадобности, космический вакуум не позволяет свободно и вольно дышать, а тёмная пелена навевает тоску и трепет. Душа человека не знает, что ей делать в этом безмолвном тёмном пространстве. Она просто падает вниз и это падение может длиться бесконечно долго, пока на горизонте, где-то в отдалении, не появится яркая светящаяся точка. Это последний пункт назначения души человека на пути к Творцу. Эта точка постепенно расширяется, заполняя всё пространство, и душа начинает испытывать радость, освобождаясь от ограничений, которые её сковывали в теле. Вырвавшись в абсолютно белое, но безжизненное пространство, душа человека мгновенно сливается с душами других. Человек не умирает полностью; лишь физическое тело прекращает существование. Внутренний мир продолжает жить, соединяясь с душами тех, кто ушёл ранее. Первое, что испытывает и видит душа при смерти, – это чёрная пропасть, внушающая страх своей таинственностью и неопределённостью. Эта чёрная пропасть представляет собой тяжёлую, угрюмую субстанцию, через которую душе предстоит пройти для окончательной очистки и возрождения. Так говорят. В действительности, неизвестно, что происходит после смерти, ведь душа сразу же покидает тело в поисках белой точки и вернуться назад уже не может.

1

Этот маршрут был хорошо известен Виктору. В конце длинного узкого коридора была развязка, где нужно было повернуть налево, а затем пройти несколько метров через решётку и подняться по аккуратным ступенькам, ведущим на один этаж вверх. После этого, путник попадал в ярко освещённый небольшой холл с несколькими неудобными стульями, расставленными вдоль стены. Здесь же находилась невзрачная деревянная дверь с табличкой: «Начальник тюрьмы». Хрупкая дверь никак не вязалась с этой надписью. Но это было заблуждение. За невзрачным внешним видом скрывалась тонна пуленепробиваемой стали. Дверь только казалась такой воздушной и лёгкой, но, чтобы её открыть необходимо было ввести в действие специальный механизм на шарнирных роликах. Иначе эту массивную дверь открыть было невозможно. В этом убедились два года назад несколько заключённых, бывших в сговоре с несколькими охранниками. Они хотели совершить побег, взяв в заложники начальника тюрьмы и скрыться через единственное, выходящее наружу окно. Но дверь выполнила свою миссию и план побега был провален. В память об этих событиях на стене холла остались несколько отверстий от пуль, на месте которых сейчас висели картины на различную тематику. Виктор в силу своей работы знал все или почти все о тюрьме «Сайд», поскольку имел хорошую должность инспектора, курирующего работу исправительных учреждений. Инспектор любил свою работу, потому что она давала ему власть и уважение среди хоть и немногочисленной группы тюремного персонала. Виктор инспектировал эту тюрьму каждые полгода уже на протяжении полутора десятков лет, в его обязанности входила проверка систем безопасности и пожаротушения, отношения между персоналом тюрьмы и заключёнными, условия содержания, питание, досуг и медицинская помощь заключённых, финансовые отчёты и ещё много чего другого. Как правило, такие проверки занимали от недели до десяти дней. В эти дни Виктор чувствовал себя королём, начальники тюрем преклонялись перед ним, он обедал и ужинал в шикарных ресторанах, в свободное время его возили на рыбалку, устраивали поездки и другие развлечения. Останавливался инспектор в недорогой гостинице, так было заведено. Но те, кого он инспектировал, старались и здесь подмазать, то экзотические фрукты закажут ему в номер, то бутылку шампанского. За годы инспекции на него было составлено обширное досье и негласно распространено между начальниками тюрем, поэтому тюремное начальство знало об инспекторе всё. Какую еду и напитки предпочитает? Чем занимается в свободное время? Какие фильмы и музыку любит? Чем увлекается? Даже, какую одежду и обувь предпочитает носить? Соответственно презенты составлялись согласно его предпочтениям. Только единожды вышел прокол, когда заказали ему в номер трёх девиц лёгкого поведения. Виктора это разозлило не на шутку. Он был женат и своей жене изменять не собирался. Инспектор был взбешён до такой степени, что по прибытии в столицу написал рапорт о случившемся и тогда начальнику одной из инспектируемых им тюрем, пришлось уйти на пенсию на три года раньше установленного срока. Сегодня был последний день инспектирования, именно в этот день Виктор должен был в устной форме доложить начальнику тюрьмы о всех недостатках, которые он выявил. Так гласил протокол. По возвращении в столицу инспектор составит подробный отчёт и направит его в департамент тюрем, но на это уйдёт несколько дней, а может быть даже пару недель. Ещё несколько дней уйдёт, пока этот отчёт попадёт на стол начальнику тюрьмы для реагирования и устранения недостатков. А так начальник тюрьмы будет знать о том, что будет представлено в отчёте заранее и сумеет оперативно исправить недостатки.

Виктор постоял какое-то время возле лестницы, а потом неожиданно направился дальше по коридору. Этот коридор вёл в три комнаты: просторную для свидания заключённых с родными, маленькую с низким потолком для встречи заключённых с адвокатами и следователями и совсем крохотную, где охранники проверяли передачи для заключённых. Во время проверки Виктор сюда не приходил, инспектировать здесь было нечего, но теперь из любопытства решил осмотреть и эти помещения. Возле комнаты для свиданий он увидел шикарное граффити, занимающее почти всю огромную стену. Инспектор остановился, внимательно разглядывая рисунок, оставленный неизвестным художником.

– Что же вы, Виктор, не заходите в мой кабинет. Я вас жду, – услышал инспектор за спиной голос начальника тюрьмы.

Виктор обернулся. Начальник тюрьмы Том был высоким, широкоплечим и с огромными ручищами. Он походил на медведя и, по сравнению с ним, низкорослый Виктор выглядел карликом.

– Что вы вообще здесь делаете? – пробасил Том, обнажая рот с несколькими золотыми коронками. – Хорошо, что охранники по видеокамерам определили, где вас искать.

– Я просто решил прогуляться.

– На самом деле тюрьма не совсем хорошее место для прогулок и небезопасное. Мало ли, что может случиться?

– Извините, я хотел побыть один, – инспектор приложил ладонь к стене и начал медленно водить по ней.

Увидев этот странный жест, Том снова обнажил свои золотые зубы, улыбнувшись во весь рот.

– Это один из наших заключённых постарался. Талант. Мы хотели, чтобы он все наши стены разрисовал, но его выпускают через две недели. Жаль, хороший парень и в тюрьму попал по глупости. У нас сидят не только отпетые преступники. Парень участвовал в студенческой забастовке, кто-то из его приятелей запустил камень в патрульную машину, немного её повредив. Его соратники быстро смылись, почувствовав неладное, а этот не успел. Ни за что, ни про что получил шесть месяцев за нарушение общественного порядка и хулиганство.

Виктор, склонившись над стеной, продолжал изучать странные рисунки, их угловатые линии напоминали древние руны, полные таинственной энергии.

– Не такой уж он и паинька, – пробормотал он себе под нос. – Вот этот рунический символ означает хаос и неразбериху. А вот этот, скорее всего, обозначает конец света и пришествие дьявола.

Начальник тюрьмы подошёл ближе, его лицо выражало смесь любопытства и легкой тревоги.

– Что вы говорите! – воскликнул он. – Вы в этом разбираетесь? Я немедленно прикажу очистить стену от этой скверны.

– Не надо, человек ведь старался, – отмахнулся Виктор. – Тем более, это всего лишь символы и на стене тюрьмы они выглядят вполне уместно.

– Эти стены многое повидали, – вздохнул Том, глядя на грубую кладку. – Тюрьма ведь построена в конце ⅩⅠⅩ века. Сколько горя, ненависти и боли они повидали на своём веку. Я слышал, что вы в свободное от работы время пишете книги.

– Откуда вы знаете? – удивился Виктор, пронзив любопытным взглядом начальника тюрьмы.

– Ходят такие слухи, – Том даже не смутился, его лицо оставалось спокойным, хотя действительно, откуда он мог знать о столь пикантных подробностях личной жизни инспектора.

– А, что вам ещё известно обо мне? Говорите, не стесняйтесь. Я ведь знаю, что на меня составлено досье, чтобы можно было мной манипулировать.

Том улыбнулся, успокаивающе похлопав инспектора по плечу.

– Ничего личного, Виктор. Точно такое же досье было бы составлено и на другого инспектора. Мы всего лишь винтики в этой машине.

Виктор вздохнул, отводя взгляд от стены.

– Да, возможно, вы правы, – сказал он с грустью. – Но мы люди, со своими мыслями, чувствами и желаниями. Со своими слабостями и тайнами.

Том кивнул, его взгляд стал более серьёзным.

– Я понимаю вас, Виктор. Но в существовании досье нет ничего предосудительного, и оно составлено не для того, чтобы навредить вам.

– Вы и другие начальники тюрем должны осознавать, что ваши действия не совсем законны, – в голосе Виктора не было раздражения, он давно знал о досье и о том, что тех, кого он инспектировал, использовали эти сведения, чтобы его раздобрить.

Лет двадцать назад инспекторов меняли ежегодно, чтобы свести к минимуму коррупцию. Но потом, с принятием нового постановления, решили, что тюремное начальство не станет предлагать взятку инспектору. "Ведь вряд ли кто-то из них решится на такое, " – думали они. Но Виктор знал, что дело не в постановлениях. Дело в людях. А люди, как известно, склонны искать пути решения, даже если эти пути противоречат правилам.

Инспектор знал, что его слова не вызовут гнева у Тома. Они давно играли в эту игру. Том, как и многие другие начальники тюрем, пытался купить его лояльность. Виктор же, в свою очередь, принимал мелкие подачки и презенты, но дорогих подарков всегда избегал, угрожая составить рапорт.

За годы своей службы начальство Виктора нисколько не усомнилось в его честности и порядочности.

– Вы бы и о нашей тюрьме что-нибудь написали, – сменил тему Том. – Согласитесь, ведь наша тюрьма одна из лучших в стране, многие преступники мечтают сюда попасть.

Виктор снова начал водить рукой по стене, как бы, не замечая слов Тома. Он был погружен в свои мысли.

– Может быть и лучшая, хотя и другие не хуже, – задумчиво произнес он, его взгляд все еще скользил по символам на стене. – Однако у вас есть то, что мне нужно и чего в других тюрьмах нет.

– Я весь во внимании, – ответил Том с легким волнением в голосе.

– Раз мы заговорили о книгах, – продолжил Виктор. – Я планирую написать роман о том, что чувствует человек, приговорённый к смертной казни. О чём он думает? Какие воспоминания всплывают в его голове?

– Я не совсем вас понимаю, – растерялся начальник тюрьмы.

– А, что тут понимать? Ваша тюрьма единственная в округе, где ожидают смертного приговора преступники. Вот я и хочу побеседовать с одним из таких людей.

Начальник тюрьмы отчаянно замахал руками.

– Вы понимаете, о чём просите? Эти люди потенциально опасные, я даже не имею права допустить вас к ним в отделение, туда имеют право заходить только несколько человек. Вы провоцируете меня на совершение служебного преступления и нарушение десятка инструкций по безопасности и конфиденциальности.

– Что вы так разволновались? Я же не говорю, что это должно произойти здесь и сейчас. Я возьму необходимые разрешения, и мы вернёмся к этому разговору, ведь моему коллеге Стиву разрешено заходить в камеры к смертникам.

– Он никогда этого не делает, тем более не разговаривает с ними. Он только сопровождает их на место казни и следит, чтобы все формальности были соблюдены.

– Я обещаю, что возьму необходимые разрешения. Я не прошу пускать меня в камеру. Я просто хочу поговорить с одним из них в присутствии охранников. Я не хочу нарушать правила, я просто хочу услышать историю. Мне необходимо узнать правду. Правду о людях, ожидающих смертную казнь, правду о том, что делает человека человеком. А сейчас просто хочу посмотреть вход в их отделение. Потом мы вернёмся в ваш кабинет и обсудим все детали моего отчёта, – сказал Виктор, его голос был полон любопытства, граничащего с настойчивостью.

Том недовольно пробурчал:

– Вы сотни раз проходили мимо. Неужели думаете, что там что-то изменилось. Виктор, на секунду задумавшись, удивился:

– Я проходил мимо отделения смертников?

Конечно, каждый раз, когда наведывались в пищеблок.

– Чёрт побери! – выругался Виктор, хлопнув себя по лбу. – Так это же небольшая дверь с зарешёченным окном, возле которой постоянно дежурят несколько охранников. А я ещё думал, что они там делают? Кого охраняют? Я вашу тюрьму знаю всю вдоль и поперёк, но почему-то никогда не интересовался, где содержатся смертники.

Том, с легкой усмешкой, ответил:

– Вам этого и не нужно было знать.

– Давайте прогуляемся туда, – предложил Виктор, его любопытство разгоралось с каждой секундой.

Том тяжело вздохнул:

– Пойдёмте.

Виктор лукавил, он отлично знал, где находится отделение смертников. Действительно, он столько лет инспектировал эту тюрьму и чего-то не знать в ней было бы странным. В последние годы его, как магнитом, тянуло к этой двери. Он хотел заглянуть в зарешёченное окошко и посмотреть, что там внутри. Но отделение смертников не входило в его полномочия, и он опасался, что его любопытство могут неправильно расценить. Однако, сегодня он обязательно заглянет в середину. Они подошли к небольшому коридору, ведущему к отделению смертников. Рядом с загадочной дверью находилась небольшая комната охранников. Их было четверо, двое из них внимательно вглядывались в экраны мониторов, где транслировалось изображение с камер наблюдения. Виктор вопросительно посмотрел на начальника тюрьмы.

– Получите разрешение и будете смотреть, – догадался тот. – А сейчас нельзя.

– Но в окошко-то можно глянуть, – попросил Виктор.

Том, с лёгкой долей недовольства, бросил взгляд на Виктора и буркнул:

– Смотрите, хотя, что вы хотите там увидеть.

Мечты сбываются! Этот долгожданный миг наступил, и Виктор с вожделением прильнул к окошку в двери. Его ожидания, раздутые фантазией, столкнулись с суровой реальностью. Вместо таинственного мира, полного загадок, перед ним предстал обычный, серый коридор, унылый и неприветливый, со слабым освещением. Длинные ряды массивных решеток, простирающиеся до самого потолка, внушали ощущение строгости и несокрушимой надёжности. От серых, давно не крашеных стен и потолка веяло холодом и отчуждённостью.

– Несколько степеней защиты, – пояснил Том, показывая куда-то вдаль коридора. – Камеры смертников находятся в самом конце. В случае возникновения непредвиденных ситуаций, все двери блокируются, и их невозможно открыть. Для нейтрализации подозреваемых, существует система аварийного реагирования, включающая в себя закачку слезоточивого газа, горячего пара или активацию системы пожаротушения".

– И сколько там камер? – полюбопытствовал Виктор.

– Восемь по десять квадратных метров каждая. В камере стандартный набор: нары, стол, умывальник и туалет. Ничего лишнего.

– И чем же там занимаются узники?

– Им каждый день доставляют свежие газеты, кроме этого есть возможность заказать книги из библиотеки. Больше никакой связи с внешним миром у них нет. Ладно, хватит вопросов, получите разрешение, и я вам подробно всё расскажу, а сейчас давайте пройдём в мой кабинет.

Том, заметно уставший от бесконечных вопросов Виктора, повел его к своему рабочему месту.

– Не терпится узнать, что вы хотите написать в своём отчёте, – добавил он с легкой усмешкой.

Традиционно начальник тюрьмы подготовился проводить с почестями инспектора. На столе стоял дорогой коньяк, а на маленьких тарелках разложена разнообразная скромная закуска.

– Всё, как и раньше, ничего не меняется, – улыбнулся Виктор, вспоминая предыдущие визиты в тюрьму.

– Вы же знаете, как я вас уважаю. Вы порядочный, честный человек, надеюсь в этот раз вы не нашли серьёзных нарушений в работе вверенного мне заведения. Я всегда стою на принципах уважения к закону и человеческим правам.

Том отхлебнул немного коньяка, демонстративно поднял стакан вверх: «Ваше здоровье».

Виктор последовал его примеру и залпом осушил содержимое своего стакана: «И вам не хворать».

– Мне всё-таки придётся указать на некоторые недостатки в вашей тюрьме.

– Какие? – Том подался всем телом вперёд.

– У вас в пищеблоке живут крысы. Я только вчера чуть не наступил на одну их них. Они у вас уже людей совсем не боятся.

– Крысы… да, проблема, – пробормотал начальник, потирая виски – Мы перепробовали всё: яды, ультразвук, даже котов заводили. Бесполезно. Они, кажется, чувствуют себя здесь полными хозяевами. Старые канализационные трубы, обветшалые стены – идеальное убежище. Они здесь, возможно, с момента постройки здания, ещё до того, как сюда привезли первых заключённых. Понимаете, это здание – старый, обветшалый лабиринт, просто идеальное место для грызунов. Мы даже проводили дератизацию с привлечением специализированных организаций, использовали профессиональные средства борьбы с грызунами, но результат минимальный. Возможно, популяция обновилась, и новые поколения крыс выработали резистентность к используемым ядам

– Я постоянно пишу о них в своих отчётах. Неужели ничего нельзя сделать.

– Скажите, а разве в других тюрьмах их нет?

– Есть, но не в таких количествах.

– Я так и знал, что эти твари испортят мне всё. Может быть вы в отчёте оставите рекомендации как бороться с этой бедой.

– Конечно, я включу в отчет рекомендацию по проведению глубокого анализа ситуации с грызунами, включая оценку эффективности используемых методов борьбы, анализ структуры популяции и разработку долгосрочной стратегии по контролю численности грызунов. Это должно включать не только химические и биологические методы, но и реконструкцию здания, чтобы устранить все условия, благоприятствующие размножению крыс.

Однако, гораздо более серьёзным было второе замечание инспектора.