– Ну так что, ты со мной? – не унималась Софи.

– Ты о чём? – сегодня я была рассеянна, как никогда, и слушала её вполуха.

– Блин, я тебе толкую об этом уже битый час! Что с тобой такое сегодня?!

– Думаю, что с собой брать. Ты погоду смотрела?

– Да не парься, там тепло всегда. Ты слышала про теорию фиолетового браслета?

– Э-э нет… или да… не знаю… звучит так себе. Что ещё за теория?

– Ну, я же только что рассказывала! Короче, есть такая теория, если соблюдать её правила, жизнь меняется у людей за двадцать один день, – подруга замолчала и многозначительно посмотрела на меня.

Я ничего не ответила, лишь вопросительно приподняла одну бровь.

– Надеваешь на руку фиолетовый браслет и носишь его двадцать один день подряд. Но главное в том, что в течение этих дней нельзя ни злиться, ни жаловаться, ни сплетничать, и критиковать тоже нельзя. А если ты сорвалась, то тут же переодеваешь браслет на другую руку и начинаешь отсчёт дней заново. У людей кардинально жизни меняются. Круто же, правда?

– Наверно, да. А ты знаешь их?

– Кого?

– Людей. У которых жизнь поменялась кардинально из-за браслета этого?

Софи потупила свои огромные карие глаза.

– Ну, нет… но в интернете пишут…

– А-а-а, ну раз там пишут, значит, правда… и как меняется-то?

– Как, как… к лучшему. Я серьёзно, Натали. Давай попробуем! Это же не диета, – она подмигнула мне и весело засмеялась. – Что теряем-то? Наоборот, это сделает нас лучше, – она посмотрела своим умоляющим и убивающим наповал взглядом.

– Ну, не знаю, я не впечатлена, если честно. И почему именно фиолетовый?

– Не знаю. Разве это важно? Может, любимый цвет автора или просто был модный на тот момент. И вообще, ты в курсе, что этот цвет символизирует добро и любовь к ближнему, а?

– И мало к чему подходит, – вставила я свои пять копеек.

– Ну-у-у, не будь занудой.

– Давай позже поговорим об этом, ладно? Голова сейчас вообще другим забита. Утюжок брать или нет?

– Бери. Только на меня не рассчитывай. Я к твоей копне больше никогда не притронусь.

– Ты настоящая подруга, – подытожила я. – А фен хотя бы возьмёшь?

– А ты думаешь, там не будет?

– Блин, не знаю. Это же не гостиница, а апартаменты, может быть, а может и не быть… кто их знает, этих испанцев.

– Да я уверена, там будет, помимо фена, ещё и куча лаков и гелей для волос. Это же страна жгучих мачо! – она кокетливо подмигнула мне и побренчала над головой вымышленными кастаньетами.

Мы с Софи собирались в очередное путешествие. И я, в свойственной мне манере, старалась ничего не забыть, в отличие от Софи, которой, как обычно, было всё фиолетово.

«Опять этот цвет!»

Раньше мы много и часто ездили вдвоём, но после того, как обзавелись своими вторыми половинами, получается это делать всё реже и реже. Вообще, путешествие с парнем и подругой – это абсолютно разные вещи, но и в том, и в этом случае есть свой особый кайф. С подругой оно отвязней и драйвовей, наполнено интересными знакомствами и неожиданными приключениями. Последний раз мы ездили вместе в Индонезию аж три года назад, и поэтому на тур по Испании обе возлагали большие надежды.

Непонятное чувство преследовало меня последние пару дней, точнее с прошлого четверга, когда мы получили шенгенскую визу. Но это не тревога или беспокойство, и не предчувствие чего-то нехорошего, а легкое ощущение грядущих перемен, о которых мы обе ещё даже и не подозревали.

В час икс мы обе стояли на пороге аэропорта Пулково и прощались со своими мужчинами. До рейса в Мадрид оставалась ещё уйма времени, можно было бы присесть где-нибудь в кафе и выпить кофе, но долгие проводы я не люблю. Поэтому, быстро попрощавшись и спровадив ребят, мы двинулись на регистрацию.

Мадрид

По настоянию Софи, которая прогуглила всё о Мадриде, поселиться нам стоило не где-нибудь, а именно в районе Саламанка.

Так как в Саламанке, помимо того, что он является самым спокойным и солидным районом Мадрида, много уютных ресторанчиков с террасами на улицах и дорогущих магазинов, прекрасная архитектура, хорошие музеи и приятная местная публика. Но самое главное – здесь нет толп туристов, как в центральном районе, а посему фотографии получатся идеальными. Заселились мы в небольшую, но аккуратную квартирку невдалеке от Национального археологического музея и спустя минут сорок уже сидели в милом кафе, в трёх кварталах от нашего дома, и отмечали начало нашего путешествия уже третьей сангрией. Был конец мая, погода стояла просто фантастическая, и настроение «обнять весь мир» преследовало меня с момента прохождения паспортного контроля в Пулково. Мы весело болтали, смеялись, флиртовали с официантом, в общем, вели себя как обычно, чем наверняка мешали другим гостям. Но нам было хорошо, и нас было не остановить. Тем более что за соседним столиком большая компания шумела ещё сильнее, чем мы.

– Ну так что, помнишь наш разговор про браслеты? Начнём эксперимент? – снова начала этот не совсем понятный для меня разговор моя неугомонная подруга.

– Вот умеешь же ты так изящно испортить момент. Ладно, напомни, что там под запретом?

– Жаловаться, сплетничать и критиковать. И злиться!

– Ну нет, я всё понимаю, но как не злиться-то? Целый двадцать один день! Так можно вечно ходить с этим дурацким браслетом. Слушай, а есть способ попроще изменить жизнь? И желательно побыстрее.

– Привычки формируются за двадцать один день, и это научно доказано. Ну давай, не отмазывайся! Вдвоём всегда проще. И не заметишь, как эти три недели пролетят. Ну пожалу-у-уйста!!!

– Слушай, а как этот процесс контролируется, ну вот, допустим, разозлилась я на какого-нибудь, как ты проверишь, а? Если я одна. Никто же не узнает.

– Ну тут всё дело в личной ответственности, самодисциплине там… сознательности…

– Ну тогда проще вообще все эти дни молчать и сидеть на успокоительных дома, чтоб уж наверняка.

– Нифига не проще! Знаешь, как это тяжело – молчать хотя бы один день.

– Ты что, пробовала?

Софи посмотрела на меня не моргая, видимо, решая, достойна ли я узнать это тёмное пятно в её биографии, и продолжила.

– Как-то поспорили с Димоном, что я не смогу молчать весь день.

– Чего это вдруг? – давясь от хохота, спросила я.

– Да у него проект горел по срокам, а мне приспичило ремонт сделать в гостиной. Помнишь, я тогда и тебе звонила? Только ты меня отшила и обои выбирать со мной не захотела. Ну вот, он и предложил, если я смогу промолчать целые сутки, он, как сдаст проект, поступит в моё услужение и безоговорочно выполнит все мои указания по поводу ремонта. И даже слова не скажет. Каков хитрец!

– Судя по отсутствию ремонта в гостиной, спор ты продула? – я уже не могла сдерживаться и хохотала что есть мочи.

– Что ты ржёшь? Посмотрела бы я на тебя. Знаешь, какая это пытка? Он ещё нарочно делал всё, чтобы вывести меня из себя, понимаешь?

– Понимаю, просто чувак не хотел делать ремонт. Вообще, это ожидаемо. Надо было не вестись на провокации. Ну, удиви меня, сколько продержалась-то?

– Ну… до двенадцати дня… и то с трудом.

– Ха-ха-ха! – я снова залилась хохотом на всё кафе. – Рохля!

– Рохля?! Сама попробуй! Я считаю, что это и так долго. Я ещё утром готова была сорваться, – она тоже залилась хохотом.

– Сутки? Да запросто! Нефиг делать! – сангрия уже бурлила во мне в полную силу.

– Ха! Отлично! Вот увидишь, что двадцать один день незначительных ограничений – ничто по сравнению с сутками молчания. Хо-хо! Значит, ровно сутки ты ничего не говоришь – вообще, мычать тоже нельзя, вообще ни звука. Общаешься только жестами и записочками. Поняла? А давай-ка запишем это всё на телефон. А то скажешь, как обычно наутро: «Не помню, значит не было».

Я обречённо кивнула. Где-то вдалеке мелькнула было мысль: «Где мой мозг?» – и тут же исчезла.

– Только давай начнём не сейчас, – захихикала Софи, – а утром, как проснёмся, а то так хорошо сидим. Ох, как я рада, что мы вырвались, дорогая! Мне так этого не хватает! Наших душевных поездочек.

– Мне тоже!

Так мы перешли на стадию «обожания» и продолжили веселиться, а вернулись в квартиру уже глубоко за полночь, хохоча и поддерживая друг друга, так как, похоже, выпили всю сангрию, что была в запасах у бармена. Решив, что встаём с первым лучом солнца и идём исследовать Мадрид, мгновенно вырубились.

Первое утро в Мадриде мне навсегда запомнится адской болью в голове, такой, что любой, даже незначительный звук причинял физическую боль. Во рту пересохло и слегка подташнивало. Вспомнив, что в аптечке, привезённой с родины, есть спасительный аспирин и энтеросгель, побрела на поиски чемодана. Он оказался на кухне, вещи, аккуратно сложенные в Питере, лежали огромной мятой кучей. «И зачем только я всё это наглаживала полдня!?» – подумалось мне, как голова сразу же заболела снова. Не без труда я отыскала аптечку, щедро выдавила две ложки энтеросгеля и, давясь, заглотнула это противное, но спасительное средство. Потупив пару минут, отправила следом таблетку аспирина, запив всё водой из-под крана, невероятно отвратительной на вкус.

«Надо бы сходить в магазин, но сначала – душ».

Спустя тридцать минут я чувствовала себя гораздо лучше и уже могла более-менее трезво оценить ситуацию. Часы показывали начало второго. Кажется, наш план проснуться с первыми лучами солнца и отправиться на поиски приключений с треском провалился. Я зашла в комнату Софи. Она смачно похрапывала на своей кровати кинг-сайз и даже не думала просыпаться.

– Софи, – робко позвала я её, она отозвалась храпом.

– Софи, вставай, время второй час. Мы как минимум должны были обойти половину Мадрида и уже сидеть в кафешке в ожидании обеда. Софи!

– А-а-а! Ты офигела? – набросилась она на меня спросонья.

Я опешила на мгновение, но, списав это на похмельный синдром, виду не подала.

– В смысле?

– Ты чё разговариваешь? Забыла, что ли? Посмотри последнее видео в своём телефоне.

Тут воспоминания вчерашнего вечера накрыли меня, как цунами берег. «Чёрт! Спор! Какого х..?»

– Ах, как болит голова… ааа… кажется, я умираю, – заныла Софи.

– Есть аспирин и энтеросгель. Будешь? – предложила я в надежде, что Софи не будет настаивать на моём суточном молчании.

– Давай! Сколько времени?

– Да уже 13.25!

– Так, всё, я запомнила. А на что мы спорили, не помнишь?

– Нет.

– Тогда на желание, как всегда?

Софи всегда была жуткой спорщицей, но, правда, удача, как правило, обходила её стороной.

– Ну, давай на желание, – я поняла, что отмазаться у меня не получится. – Лекарства на кухне, пользуйся на здоровье.

– Ну принеси-и-и-и!

– Ну уж, нет! Подымай свою пятую точку и приходи в себя!

– Коза!!! Разве так настоящие подруги поступают?

– Я в магазин!

– 13.30!

Дверь за мной захлопнулась.

Я вышла на улицу и почувствовала, как тёплый воздух накрыл меня, словно одеялом. Было очень жарко и душно. На улице ни одной души.

«Сиеста!.. Твою мать! Ещё и воскресенье!»

Я подошла к магазинчику за углом, конечно же, закрыто. Во рту пересохло, снова начала болеть голова. Я посмотрела на пустынную улицу. Кажется, кафешка, в которой мы вчера сидели, открыта. Жажда и нарастающее чувство голода сделали своё дело, я двинулась в сторону кафе, молясь всем испанским богам, чтобы не грохнуться посреди дороги в обморок от теплового удара.

«Всё, больше никакой сангрии!»

В кафе было немноголюдно, занято всего несколько столов. Но всё же радовало, что буду не одна. Я села в самом конце зала у стены, подальше от людских глаз, но так, что могла видеть всех гостей. Подошел официант, поздоровался и подал меню.

«Новенький, хорошо, что не вчерашний. Было бы неловко в таком виде предстать перед ним после нашей вчерашней… вечеринки».

Я решила заказать пиццу с собой и много минералки.

«И не говорить! Ни слова! Ох, скорей бы уже этот день закончился».

Огляделась. Официанта нигде не было видно.

Подумала: «Ну, правильно, зачем торопиться, если ты работаешь в единственном работающем заведении на районе…» – как вдруг внезапно он появился передо мной. Я жестами объяснила, что хочу, он странно улыбнулся мне и исчез так же быстро, как и появился. От нечего делать стала разглядывать кафе.

Вчера вечером мы сидели на улице, но сейчас, в такую жару, желающих занять эти места не было. Внутри находилось всего шесть столиков, покрытых белоснежными скатертями. На потолке – массивные деревянные балки, стены опоясаны панелями буазери из тёмного дерева и оклеены обоями с растительным орнаментом. В цвет панелей – старинная барная стойка с местными напитками, а пол выложен чёрно-белой плиткой. Простой, очень испанский интерьер, но с большой историей, судя по фотографиям на стенах каких-то, видимо, местных знаменитостей. Официант принёс мне минералку, маленькую бутылку объёмом 0,33 и снова испарился. Я выпила её залпом.

«Какой кайф! Холодная. Надо заказать ещё».

Я задумалась, подперев кулаком подбородок и уставившись на соседний по диагонали столик. Там кто-то сидел.

– Привет! – сказал мне вдруг приятный мужской голос с лёгким акцентом.

Не отрывая глаз от точки, на которую смотрела, стала поворачивать голову, а потом уже медленно и нехотя перевела взгляд на здоровающегося.

На секунду у меня перехватило дыхание. За столиком, на который я так бесцеремонно пялилась, сидел парень какой-то невероятной красоты. Смуглая кожа, чёткие скулы, прямой нос с горбинкой, лёгкая небритость, но не модная сейчас дурацкая борода, карие, с лёгкой зеленцой глаза в обрамлении пушистых ресниц и густая шевелюра чёрных, слегка вьющихся волос. Просто олимпийский бог, только что нимба над ним не было, но это бы наверняка привлекало к нему ещё больше внимания. Мой опухший мозг судорожно соображал, что ему делать и какие команды посылать.

«И что теперь? Говорить нельзя! Дурацкий спор! Дурацкая сангрия! Кивать и улыбаться? Нет, поговорю с ним. Просто поговорю. Софи поймёт. Конечно, поймет! И поддержит».

Кажется, я разглядывала его уже вечность и столько же могла бы разглядывать ещё! Я кивнула.

«Скулы просто отпад! А улыбка! Такая милая. Видны еле заметные ямочки на щеках. Просто космос какой-то!»

В горле снова пересохло.

«Так, где моя минералка?»

– Ты голодна? Хочешь мой сэндвич? – он показал на свою тарелку. Оказалось, я, задумавшись, уставилась на его тарелку с едой и даже не заметила этого.

«Какой кошмар!»

Смущённо улыбнувшись, отрицательно покачала головой.

– Ты здесь одна? – снова задал мне вопрос Бог красоты.

Я кивнула.

– А подруга твоя где?

Округлив глаза от удивления, я уставилась на него с немым вопросом.

– Я был тут вчера в кафе с друзьями, видел вас… и слышал… все вас слышали, – он улыбнулся, от чего еле заметные ямочки снова появились на его щеках. До меня не сразу дошло, что незнакомец, хоть и был явно испанцем, отлично и очень грамотно говорил по-русски. И если бы не акцент, который, впрочем, только придавал ему шарма и делал ещё более неотразимым, подумала бы, что он мой соотечественник.

«Надо прекращать на него пялиться. Это неприлично!»

В это время Бог красоты уже пересел за мой столик, устроившись напротив меня. Я попыталась, но не смогла отвести от него взгляд. Румянец смущения залил лицо.

«Вот только этого сейчас не хватало…»

Махнула официанту, чтобы принес ещё минералки, и постаралась жестами объяснить Богу красоты, что Софи осталась дома. Но получилось плохо и странно, отчего он внимательно посмотрел на меня, в его взгляде явно читалось недоумение. Лицо моё полыхало огнём, и я жалела, что сняла очки. Но вдруг мозг выдал гениальную идею, как выглядеть в его глазах менее идиотично, и я полезла в сумку за ручкой.

«Я не сумасшедшая. Мы вчера поспорили, что смогу молчать сутки», – написала на салфетке. Потом подумала, зачеркнула «не», потому что это было ближе к действительности, и протянула ему салфетку. Он снова улыбнулся, точнее, он всё время слегка улыбался, кажется, сложившаяся ситуация его сильно забавляла. Пришёл официант с минералкой, я снова выпила её залпом.

– И сколько ты уже молчишь?

Я посмотрела на часы на стене и написала:

«25 минут!!!»

Он весело засмеялся.

– Голова болит?

Я кивнула.

– Да-а-а… сангрия очень коварна.

Я снова кивнула.

«Как собака, честное слово!»

– Как тебя зовут? – не унимался Бог красоты.

Я снова взяла ручку, но вспомнив о подаренном Алексом на день рождения кулоне с именем, висящем на шее, вытащила его и показала незнакомцу.

– Натали. Приятно познакомиться! Носишь его, чтобы не забыть своё имя? – он обнажил идеальные зубы в улыбке. Явно знал, как она действует на девушек, и пользовался этим очень умело.

«Какой остряк, только посмотрите! Можно подумать, он первый, кто задаёт мне этот идиотский вопрос».

Сделав неопределённую гримасу, подняла вверх большой палец, отвечать не собиралась.

– А я Анхель.

– Esta es tu pizza y agua mineral señorita, – официант поставил передо мной коробку с пиццей и ещё две бутылки минералки.

Я кивнула и, протягивая ему деньги, постаралась улыбнуться, но, кажется, получилась странная, корявая гримаса, способная вызвать лишь сочувствие. Да, собственно, как и я сама. Я точно не из тех женщин, что выходят в магазин на углу при параде и в полной боевой готовности. А зря, сейчас бы мне это пригодилось… Приняв перед выходом душ, я быстро промокнула волосы полотенцем и оставила их сушиться в свободном полете, от чего они завивались и торчали в разные стороны. Это у Софи волосы сохнут идеальными кудряшками, будто она только что из салона. Поэтому, долго не парясь, я закрутила их в гульку на затылке. Затем надела любимое платье-балахон цвета морской волны, немнущееся и потому любимое, босоножки, очками прикрыла мешки под глазами и пошла в магазин за углом. И уж точно не готовилась к встрече с Богом красоты в этом милом испанском заведении. Я показала жестами, что мне пора, и вскочила в надежде поскорее смыться из кафе.

– Стой, ты куда? – Анхель неожиданно взял меня за руку. – Не уходи!

От его прикосновения горячая волна прошлась по всему моему телу. Я резко отдёрнула руку и удивлённо уставилась на него. Он тоже смотрел на меня своими глубокими, словно омут, глазами.

– Не уходи! – повторил он. Сдвинув брови на переносице, я не ответила. Слегка закружилась голова, поэтому пришлось присесть на стул. Открыла коробку с пиццей, предложила Богу красоты, он не отказался, и мы заточили её в два счёта, запив минералкой.

– У тебя глаза цвета моря перед штормом, – вдруг выдал Анхель, от чего я поперхнулась и начала кашлять. – Очень красивые, – он бережно постучал по моей спине.

«Ага, как и синяки под глазами, их подчеркивающие», – откашлявшись, подумала я, но в блокноте написала: «Это самый необычный комплимент, что когда-либо делали моим глазам. Спасибо!»

Он довольно улыбался и сверлил меня взглядом.

«Откуда ты знаешь русский?»

– У меня бабушка – русская эмигрантка.

«Ну вот, и у Бога красоты обнаружились русские корни», – от этой мысли стало хорошо.

«Должно быть, она очень смелая, раз решилась на переезд в другую страну. Не каждый на такое способен».

– Да. Ты права, это непросто. Брак с иностранным гражданином тогда в Советском Союзе не одобрялся, и бабушка решилась на побег из балетной труппы, когда они были на гастролях в Париже. А деда туда отправили в командировку переводчиком в составе научной группы. Они столько пережили… и всё потому, что любили друг друга и очень хотели быть вместе. И были, пока не стало деда.

«Пронести любовь через всю жизнь – дорогого стоит».

– Хотел бы и я почувствовать нечто подобное.

Он снова посмотрел мне прямо в глаза, и по моему телу прокатился лёгкий электрический разряд. Я поймала себя на мысли, что больше всего мне хотелось забыть про все приличия и поцеловать его.