Отзывы на книги автора «Мэрилин Робинсон»

Я скептически отношусь к концепции бога и особенно к реализации этой концепции через религиозные институты. Поэтому, казалось бы, роман про пастора из американской глубинки не должен был привлечь мое внимание. Однако я необъяснимым образом купил книжку после чтения нескольких первых страниц. Хотя почему необъяснимым, это просто тот случай, когда ты читаешь и понимаешь, что текст эмоционально и стилистически созвучен тебе или, может быть, моменту, или, может быть, это просто хороший текст — собственно, именно к такому заключению я в итоге и пришел.

Технически «Галаад» - простая история: 76-летний священник Джон Эймс пишет письмо маленькому сыну, потому что умирает и хочет оставить ему определенное представление о себе. Ну, точнее говоря, его письмо не на семилетнего ребенка рассчитано, а на будущего взрослого человека, который, как Эймс надеется, захочет что-то узнать о своем отце. Получается, пожалуй, в значительной степени не письмо кому-то, а письмо себе, своеобразное подведение жизненных итогов и размышление, в каком-то смысле разговор с самим собой.

Все это довольно скучно выглядит, и я бы на вашем месте после такого не стал читать книжку. Честно говоря, я не знаю, кому ее посоветовать, но не потому, что это плохой роман - роман прекрасный, - а потому, что это литература, как бы пояснее определить, не вполне отвечает динамике дня сегодняшнего. Мы во всех смыслах живем немножко на бегу (а некоторые, наверное, и вовсе в стиле Джастина Гэтлина). «Галаад» - вообще не про бег, если только не брать в расчет бег времени. Проза Робинсон не то чтобы бессобытийна, просто течет по своим неторопливым задумчивым законам, противоположным понятию «суета», - и, наверное, это не про почитать в маршрутке, в паузе между важным и очень важным делом и все такое.

Не знаю, можно ли из вышенаписанного сделать какие-то выводы и принять решение по поводу «читать/не читать», но я точно куплю следующий роман Мэрилин Робинсон, когда он выйдет на русском. Потому что, в принципе, все, что я тут наговорил, неважно, а важно, что в литературном отношении «Галаад» - очень убедительная вещь.

"Гилеад" - второй роман Мэрилин Робинсон, появившийся спустя двадцать четыре года после дебюта (тоже весьма любопытного "Домашнего хозяйства") и сразу же занявший заметное место в мировой литературе.

Данное произведение - вполне удачная попытка автора вывести разговоры о Боге, вере, религии в нашем постсекулярном мире на обыденный уровень сознания. Место действия - Гилеад, Айова. Время действия - 1956 год. По структуре - эпистолярный монолог 76-летнего конгрегационалистского священника Джона Эймса к своему малолетнему сыну от второй жены (Лилы, героини ещё одного романа Робинсон). Рассказчик повествует о трех поколениях своей семьи: о деде-аболиционисте, воевавшем в гражданской войне, тоже священнике, об отце, брате Эдвардсе, друге Роберте Боутене, его детях (более всего о тёзке-крестнике Джеке (отец назвал Джоном Эймсом) Боутене). Попутно затрагиваются проблемы прав чернокожих, тем более, что Джек имел множество проблем из-за желания жениться на цветной девушке (обостряется ещё и тем, что родители девушки религиозные люди, а Джек - атеист). Учитывая, что действие происходит на Среднем Западе, а как пишет Робинсон:

"Президент, Генерал Грант, однажды назвал Айову [один из центральных штатов] сияющей звездой радикализма"

Затрагиваются темы различий между конфессиями, религиями. Например, приводится мнение Карла Барта о заниженной оценке американского протестантизма против европейского христианства.

Сам по себе роман очень прустовский, неспешный, со скрупулезной рефлексией Эймса по различным вопросам, содержащий эссеистические элементы, отсылки к Библии (само названии уже намек на Галаад, да и имя у героя Джон, напрашивается параллель с Иоанном Крестителем), теологам Карлу Барту, Исааку Уоттсу, философу Фейербаху (довольно примечательный факт, что Эймс его читал, ведь данный мыслитель - атеист).

Всем бы может не рекомендовал, но любителям вдумчивого неспешного чтения вполне.

Никогда не знаешь, что ожидает тебя в процессе путешествия по тексту книги, принимаясь за чтение. Я Взялся за "Галаад" американской писательницы Мэрилин Робинсон, уже начитавшись рецензий на англоязычных сайтах, где роман очень хвалили. Казалось бы, роман не таил в себе ничего непредсказуемого, но для меня эта книга опять, после романа Кабре "Я исповедуюсь", стал личным текстом, к которому я буду еще много раз возвращаться. Достаточно сказать, что количество закладок по всей книге превратило ее в рождественскую елку.
Мэрилин Робинсон для русскоязычного читателя темная лошадка. Ее книги не переводились, о ней практически ничего не писала российская критика. За тридцать лет Робинсон написала всего три романа, но имеет репутацию одного из заметных и влиятельных современных писателей, как пишущих на английском языке, так и вообще. В частности, ее романы регулярно входят во всякие списки лучших книг по разным версиям (последний -- 20 лучших книг XXI века; что характерно, ее включили и критики, и читатели).
Первый роман Робинсон "Housekeeping" ( "Домашнее хозяйство" или "Домашний очаг") был опубликован в 1980 году. В 1982 года он вошел в список финалистов Пулитцеровской премии, которую ей все же не дали, а дали Джону Апдайку за роман "Кролик разбогател", который сразу же перевели на русский. Впрочем, "Домашний очаг" не остался без награды - ему присудили премию фонда Хемингуэя (Hemingway Foundation/PEN Award) - как лучшему первому роману.
"Галаад" - второй роман писательницы, который она писала 24 года. Хороший срок для такого сравнительно небольшого по объему произведения. Именно за него Робинсон и получает Пулитцеровскую премию, вручение которой для меня самая большая литературная загадка. Но в данном случае я целиком и полностью солидарен с жюри Пулитцеровской премии - этот текст достоин всяческих наград и похвал.
Роман "Галаад" - удивительное произведение. В нем нет захватывающего и последовательного сюжета, и при этом текст напряженный благодаря внутреннему, духовному накалу. Я давно уже размышляю над тем, возможно ли появление великого протестантского романа. И благодарен Робинсон, что она доказала возможность появления если не великого, то уж точно выдающего произведения. Сюжет романа довольно прост. 76-летний потомственный протестантский пастор (отец и дед его тоже были пасторами) Джон Эймс пишет письмо своему юному сыну, потому что умирает (врачи диагностировали болезнь сердца) и хочет оставить ему представление о себе, своем роде и своей вере. Вообще вопрос личной веры очень важный для этого произведения. Здесь нет выспренных фраз, высокой патетики, это очень честный и откровенный текст. Своеобразная исповедь отца перед сыном. Но в результате получается, что Эймс ведет разговор с самим собой, погружаясь в историю страны и своего рода.
Все это может выглядеть весьма скучным в моем личном пересказе, но это не так. На самом деле роман действительно текст очень медитативный, но далеко не скучный. На небольшом объеме Робинсон удалось невозможное. Писательница смогла создать невероятное произведение о том, что же такое настоящая духовная жизнь верующего человека, проходящего через разные обстоятельства жизни, через личные драмы, неприятие и непонимание своего деда, через потерю своей первой жены и ребенка и на склоне лет обретения нового очага, новой семьи.
Вообще, чтобы понять смысл романа, нужно внимательнее вчитываться в текст. Почему же все-таки Галаад? Так называется небольшой американский город с консервативным населением, принадлежащим к разным протестантским конфессиям, живущим бок о бок друг с другом. Но тут нужно вспомнить о библейском Галааде. На горе Галаад Иаков и Лаван поставили памятник, который Иаков и назвал Галаадом, как свидетельство примирения, добрых намерений по отношению друг другу. Именно примирение на Галааде предшествует примирению Иакова со своим братом Исавом после многолетней вражды. И вот это очень важно. И это как раз и составляет настоящее содержание романа.
На самом деле в романе два главных героя. Это пастор Джон Эймс и его крестник Джон Эймс Боутон (родные его зовут Джеком), сын пастора протестантской церкви Боутона, который для главного героя является самым близким и дорогим другом. Зная о трагедии своего друга, потерявшего ребенка и жену, Боутон называет своего младшего сына в честь друга. На склоне лет в жизнь Эймса приходит поздняя любовь и радость отцовства. И вот через Джека Боутона писательница и поднимает очень острые вопросы: вера и неверие, прощение и не прощение. Джон Эймс видит в Джеке классического блудного сына, которого никогда не любил и который всегда платил ему тем же. Эймс переживает, что Джек классический грешник, который всегда думает лишь о своей выгоде, использует людей и ведет жизнь полную преступлений и ошибок. Он не может поверить, что Джек может измениться, хотя его вторая жена как раз принимает Джека и старается помочь мужу принять его.
В конце романа Джон Эймс , преодолевая свою настороженность и предвзятость, приходит к прощению и видит, что Джек, расплачиваясь за свои прошлые ошибки, уже не тот злодей, каким он его видел его всегда. К концу романа напряженность повествования все возрастает, пока не наступает тот самый катарсис. Мне кажется сцена на остановке, когда Эймс благословляет Джека вместо отца, одна из самых сильных в романе.
Роман Робинсон - очень важный и нужный текст. Во-первых, если вы действительно хотите понять как живут верующие протестанты, какие ценности они исповедуют, с чем сталкиваются, какие трудности им приходится преодолевать, то лучшей книги я и представить себе не могу. Но на самом деле, этим не исчерпывается ценность произведения. Это талантливая, настоящая литература, полная внутренних метафор и знаков, переживаний и глубокого психологизма. И главное - это очень честная проза, рассказывающая о вневременных ценностях. Именно поэтому Робинсон выбрала временем повествования рубеж XIX и XX веков, показывающий, что на самом деле мало что меняется в нашем мире. И мы иногда так похожи на жителей провинциального американского Галаада своей косностью, консервативностью и ранимостью.

Я в последнее время все больше думаю о том, что современная американская литература является наиболее мощной и масштабной среди прочих. Нет, безусловно, в каждой современной национальной литературе есть достойные, а порой и выдающиеся авторы и произведения, но именно американский роман продолжает говорить о человеческой душе и исследовать ее глубины с толстовским рвением. И вот роман Мэрилин Робинсон "Галаад" является прекрасным образчиком. Я не назову его толстовским, отнудь. Но сами интонации и матрица произведения безусловно являются отголосками большой европейской литературы ХІХ века.
Роман "Галаад" является исповедальным рассказом старого священника в американской глубинке, который чувствуя приближение конца жизненного пути, пишет послание своему маленькому сыну. Книга построенная в эпистолярном жанре раскрывает целый калейдоскоп смыслов, вопросов и проблем. Тихая и грустная история порой затягивает в себя и ты начинаешь как будто чувствовать тихий, теплый, летний ветер в Айове, а сердце наполняется какой-то улыбчивой грустью. Для меня вдохновляющей является сама фигура главного героя, Джона Эймса. Вся его жизнь исполнена любви к Богу и все, что происходит в его жизни он пропускает через эту призму. Но роман не является догматично-агитационным. Книга скорее показывает величие человеческой души и красоту мира, которые созданы Богом и за это стоит попытаться узнать Творца Вселенной, который не пожалел Своего Сына дабы спасти мир. Красоту нашего земного мира главный герой воспринимает через свою семью, друзей, различных фрагментов бытия, как например закат, смех ребенка, кошка, которая в лучах летнего солнца бродит по заднему двору, переживания людей, воспоминания и т.д. Все эти лоскуты сшиваются в дивное полотно нашей жизни и показывают, что стоит только попытаться увидеть величие творения Божьего и все наполнится другим смыслом и интонацией.

Рекомендую читать книгу всем без исключения. Это прекрасная, настоящая, живая литература!

Давно мне не попадалось такого кактуса. Еле-еле дочитала, застревала чуть ли не на каждой странице. Выводы: во-первых, религия - не моя тема, всегда это знала. Во-вторых, я слишком тупа для восприятия философии, а книга - неожиданно - оказалась наполнена именно философией. Помимо отсылок к Фейербаху и прочим, сами размышления героя написаны таким языком, что мне приходилось зачитывать абзацы вслух и просить перевести на человеческий язык. Отсюда следует в-третьих: к настоящим философским трудам мне лучше вообще не прикасаться.
Конечно, в "Галааде" есть история семьи героя, есть его любовь к сыну, затронуты социальные проблемы и общечеловеческие вопросы, я это вижу. Но форма, в которой это всё подано, категорически не для меня. Книга, наверно, хорошая, но мне её не оценить.

Мэрилин Робинсон неизвестный у нас автор. У неё вышло три романа и несколько сборников эссеистики. На русский произведения не переводились.

"Housekeeping" - первый роман Робинсон, и уже в этом произведении она задала довольно высокую планку. Сама история написана в ключе традиций реализма 19 века. Место событий - выдуманный городок Фингербоун штата Айдахо. Климат здесь своеобразный - влажный воздух, периодически бывают сильные ветра, случаются наводнения и ураганы. Всё это имеет довольно большое значение для произведения Робинсон.

Язык у Робинсон красивый, она много играет словами, цветами, запахами, светом, довольно интересно описывается природа: зимой, весной, летом. Иногда отсылает нас к библейским мифам, в частности о наводнении.

Сама история - это история взаимоотношения человека и природы, взросления двух девочек, от лица одной из которых (Рут) ведётся повествование. Не буду вдаваться в подробности, в результате которых девочки, оказались сиротами. По факту у них осталась практически единственная ближайшая родственница - тётя Сильви. Она бродяжничала, имела скудные средства к существованию. Когда в очередной раз прибыла в бабушкин дом, оказалась перед фактом, что надо воспитывать двух девочек. По сути она была маргиналкой и не любила оставаться долго на одном месте, приходилось с трудом привыкать к ведению домашнего хозяйства. Но её представления об этом сильно отличались от общепринятых. На них смотрели как на изгоев и Люсиль пришлось отказаться от семьи, чтобы что-то иметь в жизни.

Мы привыкли к тому, что есть определённый порядок как и что надо делать, какие ценности надо иметь, и, если кто-то отличается от нас, например, живёт в духе трасцендентализма Торо как тётя Сильви, то они непременно становятся изгоями. Конфликт осложнён тем, что мать девочек Хелен покончила жизнь самоубийством, подумав только о себе. Это сильно повлияло на взгляды Рут, и для неё Сильви была неким воплощением её матери, пусть и не особо приспособленным к обычной жизни. А могло быть и по-другому:

We would have known nothing of the nature and reach of her sorrow if she had come back. But she (Helen) left us and broke the family and the sorrow was released and we saw its wings and saw it fly a thousand ways into the hills, and sometimes I think sorrow is a predatory thing because birds scream at dawn with a marvelous terror, and there is, as I have said before, a deathly bitterness in the smell of ponds and ditches.

Я очень долго сопротивлялась этой книге - она казалась мне слишком КРАСИВОЙ! Все эти скрипучие ступеньки, круглые яблоки, ветхие пианино в тёмных комнатах, затонувшие поезда, задумчивые женщины в освещённых окнах и прочее вино из одуванчиков - всё это отдавало дурноватым "магическим реализмом", который не будоражит и не челленджит (шишковпрости), а только округло поглаживает читательские чувства и делает уютно, тепло и волшебно (ЦА подобной литературы когда-то называли обидным словом "ванилька").

Но в итоге я поддалась - и не пожалела. Не (совсем) правильно было бы называть "Housekeeping" хонтологической книжкой, тем более что к термину "хонтология" намертво прилип другой комплекс ассоциаций (эстетических в том числе), но Робинсон не просто населяет свои покосившиеся особнячки и заброшенные дома призраками людей и вещей - она пишет о том, откуда призраки берутся (из отсутствий, из преждевременных разрывов, из неосуществившихся возможностей), и на выходе мы получаем не просто полусказочную элегию, но рефлексию всей этой элегической эстетики замшелости и поскрипывающести (я только что употребила слово "ПОСКРИПЫВАЮЩЕСТЬ", со мной всё в порядке?), старых фотографий и фарфоровых чашечек.

Самое интересное (СПОЙЛЕР) - что, по сути, призраками становятся и главные героини. По всем формальным приметам "Housekeeping" - это роман взросления (неслучайно я помянула "Вино из одуванчиков"), а сестрички Рут и Люсиль - практически двойники близняшек Флорабель и Айдабель из "Других голосов, других комнат" (двойники близняшек! призраки множатся, не зря в "Housekeeping" так много зеркал). И по законам жанра Рут должна была бы вырасти, перерасти старый дом с его яблонями, засушенными цветами и фарфоровыми чашечками (Рут часто возвращается к одному и тому же видению: она стремительно набухает, растёт, наливается соком, как семечко в земле или Алиса, застрявшая в домике Кролика - балки трещат, двери соскакивают с петель, она буквально видит, как разрушает собственное жильё). Но вместо этого в поворотный момент она выбирает призрачное, неукоренённое питер-пэнское существование - хотя с момента описываемых событий прошло порядка десяти лет, рассказчица так и остаётся в лиминальном, пограничном состоянии-между-мирами (between states - буквально: в отличие от Люсиль, которая, конечно же, станет образцовой сельской матроной и поселится в крепком доме с фруктовым садиком, Рут, по сути, так никогда и не покинет товарняк, идущий из Айдахо в Сиэтл). Для закона она в буквальном смысле больше не существует; в глазах общества она - девица-утопленница, самый магически мощный "заложный покойник", потенциальная русалка, вечная девочка, которая никогда не вырастет и не получит аттестат зрелости (интересно обратить внимание на то, что половое созревание Рут затягивается: она быстро растёт, но смущается из-за болтающихся на груди рубашек). А самое главное - Рут всё это сознаёт. Она знает, что станет для своей осёдлой, остепенившейся сестры призраком - так же как для неё самой призраком стала самоубийца-мать, а для той - упокоившийся на дне озера отец (если первый признак укоренения на земле - это любовь к отеческим гробам, то о каком укоренении может идти речь, когда отец-основатель не лёг в землю, а растворился в колышущейся, подвижной чёрной воде?) А значит, история не закончилась. И, может быть, уже дети Люсиль когда-нибудь кинутся в бега, одержимые семейными призраками, так же как дочка, и внучка, и правнучка барриевской Венди будут каждый год улетать за Питером Пэном - потому что сам Питер Пэн не может вернуться домой.

В озере должно быть полно историй.

Действие этой местами мрачной и неуютной, местами комичной, а в целом – весьма поэтичной истории происходит в городишке Фингербоун. На окраине стоит дом, где под присмотром бабушки живут сёстры Рути и Люсиль. После бабушкиной смерти девочки оказываются на попечении двоюродных бабушек (тот самый комичный момент), а затем вести хозяйство и заботиться о сиротах приезжает чудаковатая тётя Сильви.
Проблема в том, что о ней самой неплохо было бы позаботиться хоть кому-то.
Раскол в этой маленькой семье случается внезапно и навсегда.

Перед читателем — лаконичная история о переживании потери, причём как детьми, так и взрослыми. Также это и история взросления и обретения себя, пусть даже другим со стороны виднее и кажется неправильным то, как идут дела.
Здесь есть сильный отрывок того, как пошла бы жизнь, если бы мать девочек Хелен не погибла. Печаль пронизывает всю книгу насквозь, так что иногда становится больно.
Автор прекрасно, я бы даже сказала, мастерски описывает мрачную природу и особенно озеро, над которым проходит длинный железнодорожный мост и которое живёт своей жизнью, периодически затапливая городок, а иногда и захватывая жертвы.

Делая глоток из чашки, я не могу не вспоминать, что озеро смотрит на меня глазами моего деда и что тяжёлые, тёмные, бескрайние воды содержат частицы моей матери, что они пропитали её одежду, прервали её дыхание и перекрыли зрение.

Домашнее хозяйство, а точнее, его отсутствие, выступает здесь метафорой приличной и надёжной семейной жизни.

Вообще, ощущение от романа такое, что будто смотришь сквозь запотевшее окно на жизнь персонажей: иногда они исчезают из поля зрения, иногда туман не даёт разглядеть все детали – тогда приходится домысливать. Но ты не можешь оторваться и ждёшь, чем же всё закончится.
Очень подходящее чтение для серого унылого ноября (по крайней мере, пока он именно такой).

ПС Только в конце поняла, что Мэрилин Робинсон – автор Галаада , который я бросила. Что ж, эта история и дочиталась, и понравилась.
ППС Безумно понравилась оригинальная обложка – она отражает собой весь смысл.

Рут вместе с младшей сестрой Люсиль живет в маленьком умирающем городке Фингербоун на берегу ледникового озера. В этом стареньком доме жили три поколения семьи — здесь они жили, здесь они и умирали при невыясненных обстоятельствах. С ледяным спокойствием Рут рассказывает, как уходили ее родственники одни и за другим, пока не приехала родная тетя Сильвия.

Если вы читали «В дороге» Керуака или что-нибудь у Стейнбека, я думаю, вы представляете, как прочно в американский менталитет вошла культура бродяжничества. В поисках работы и лучшей жизни, люди могут двинуться с одного конца страны на другой как перекати-поле, досыпая на автостанции и запрыгнув в товарняк где-нибудь на тихом полустанке. Тем более, если на дворе 1980-е, когда камеры слежения еще не понатыкали на каждом углу.

Это как раз из тех случаев, про которые говорят — не суди книгу по обложке. Ибо обложка настраивает на какой-то романтично-уютный лад, не так ли? Две маленькие девочки играют на озере... Так вот, в своем свежем видео, я сравниваю эту книгу с «Белым олеандром», — только семейной версией, без наркотиков и рок-н-ролла. По сути, ничего страшного не происходит: девочки взрослеют, переживают наводнения, прогуливают школу. Но вся книга буквально пропитана какой-то ледяной тревогой, когда выскакиваешь из родного дома, смотришь в белую холодную даль и не знаешь, куда рыпаться дальше.

Если вы любите «грустные книги» про «грустных девочек» без какой бы то ни было любовной линии, сосредоточенной исключительно на внутреннем мире героинь — вам сюда.

Очередное книжное разочарование. После многочисленных восхвалений на обложке от именитых авторов и изданий, после нахождения в списках лучших книг об Америке и феминистской литературы, после номинации на Пулитцера не знаю, что я ждала. Наверное, чего-то выдающегося и впечатляющего. Но в итоге я не получила ответа на главный вопрос: о чем это было и зачем я все это читала?

В чем автору не откажешь, так в совершенно изумительном языке. Ее манера повествования напомнила мне то ли американский реализм рубежа 19-20 веков, то ли английский модернизм периода перед Первой мировой. Автор описывает реальные и обыденные вещи - жизнь в маленьком городке в штате Айдахо, - но делает это через призму восприятия девочки-подростка, точнее, через ее воспоминания много лет спустя. Здесь безусловно есть элементы потока сознания, есть намеки на магический реализм, есть медитативное погружение в атмосферу городка с помощью бесконечных описаний и множества мелких деталей. Изображение быта тесно переплетается с событиями из жизни семьи главной героини и плавно переходит в ее сны, мечты, иллюзии. Как стилист Мэрилин Робинсон заслуживает высшей похвалы. Хоть в основном мне было абсолютно неинтересно читать эту книгу, языком я все равно наслаждалась.

Коротко о сюжете, если таковой вообще здесь имеется. Маленький городок, затерянный на просторах Айдахо. Жизнь горожан напрямую зависит от двух констант - огромного глубокого озера и железнодорожной ветки. Три поколения одной семьи неразрывно связаны и с озером, и с железной дорогой. Дед главной героини работал на железнодорожную компанию. Страшная катастрофа, в результате которой поезд свалился в озеро, унесла его жизнь и жизни многих других. Пройдут годы, и в этом же озере покончит с собой его средняя дочь, мать Рути и Люсиль, судьба которых находится в центре романа. Автор сосредотачивается на горечи, которую испытывают девочки, ведь каждый, к кому они привязываются и на кого надеются, так или иначе их покидает. Но однажды на пороге их дома появляется младшая сестра их матери, тетя Сильви. Она странная, эксцентричная, не похожая на других и слегка неадекватная, но кажется, она решила остаться с девочками навсегда. Однако у девочек может быть иное мнение.

Первое, что мне не понравилось, это отсутствие привязки к конкретному историческому периоду. В книге нет ни единой даты, ни единого события, которое могло бы нам помочь понять, когда же все это происходит. Очевидно, что основное время действия - середина 20 века. Машины есть не у всех, о телефонах и телевизорах в домах ни слова. Тот факт, что Сильви жила с мужчиной вне брака, вызывает у всех возмущение, а мать и вовсе отказывается с ней общаться. Много бытовых деталей, намекающих на 50-е, но с другой стороны... Героини все как на подбор одиноки и независимы, но об этом я выскажусь чуть позже. Жители городка смело суют нос в процесс воспитания чужих детей. Я вот как-то слабо себе представляю, чтобы в 50-е годы шериф ввалился в дом и сказал: "Мэм, мы тут все в городе считаем, что вы неправильно воспитываете племянниц, надо бы лишить вас опекунских прав". Такая ситуация была бы характерна для нашего времени, может быть, 80-х. Но я очень сомневаюсь, что в глубокой провинции в то время люди часто лезли, куда их не просят. Сплетничать могли, да, но вмешиваться навряд ли.

Второй момент, который подспудно вызвал у меня отторжение, это практически полное отсутствие в романе мужских персонажей. Один умерший много лет назад дед, один много лет назад сваливший в закат отец и один сующий не в свое дело нос шериф - этого слишком мало. Первые двое появляются исключительно в воспоминаниях героинь, а второй - буквально в паре эпизодов ближе к концу. Нет, я понимаю, что книга о женских взаимоотношениях, но ведь эти женщины живут не на луне и не в монастырской общине. Мне как женщине женские судьбы более интересны, но видимо, если из этих судеб убрать мужчин, то мир получается выхолощенным, искусственным и неживым. И отсюда возникает следующий вопрос-претензия: а на какие шиши они собственно жили? Большой дом в сельской местности требует постоянного внимания и постоянных вложений (это я со знанием дела говорю). Однако совершенно неясно, как миссис Фостер управлялась со всем этим, будучи вдовой и имея на руках сначала трех дочерей, а потом двух внучек. О какой-либо работе по-прежнему ни слова. Об унаследованных миллионах - тоже. На пенсию мужа она могла бы теоретически прожить сама, но содержать дом и кучу детей - очень сомневаюсь. Автор подробно рассказывает, как она пекла пироги и расставляла цветы в вазах, но на деле эта женщина подрывалась бы св пять утра и бежала смотреть за хозяйством. Напоминаю, действие происходит в маленьком почти изолированном городке задолго до появления сетевых супермаркетов на каждом шагу, не говоря уже о доставке на дом. В общем, все у героинь появляется как по волшебству, а они сидят и пережевывают переживают свои детские травмы.

И последнее, что меня выбесило, это финал. Этакое чудесное прославление бомжевания. Героини набросили пальто, натянули ботинки и вышли в дверь. Занавес. Далее есть что-то типа эпилога, где нам рассказывают, как чудесно им жилось, когда они на товарных поездах переезжали из города в город, спали на скамейках в парках, вероятно рылись в мусорках в поиске еды. Они кагбэ обрели свободу, растеряв последние мозги. У меня сложилось впечатление, что в роду у них было какое-то психическое расстройство. Много непонятных телодвижений, которые автор и не потрудилась нам объяснить. Да, я хотела бы знать, куда делся отец девочек и почему он бросил свою жену, хотя изначально был в нее сильно влюблен. Не из-за надвигающейся шизофрении ли? Также интересно, почему Хелен покончила с собой. Была ли это тоска по ушедшему мужу или какие-то другие проблемы и почему наличие двоих детей ее не остановило? Почему сбежала из дома Сильви? Вопросов много, ответов нет.

Книга небольшая и красиво написанная, но после нее в воздухе разливается недоумение.