секретами, пока наверху остальные члены семьи наслаждались обыденностью. И там, в подвале, узрел я свою чёрную старую неизбежную сердцевину, и я как краб, которого вытащили из панциря: нечист, уязвим, оскорбителен. Впервые в жизни я был по-настоящему одинок.