Глава 6 – Восьмой дракон

Законы и их соблюдение являются необходимым условием, чтобы поддерживать порядок в любом обществе. В каждом мире, в каждой реальности наверняка существуют свои законы, иначе может наступить хаос вседозволенности и безнаказанности. Подобные предписания зачастую формальны и выполняются бессознательно. Их тексты начинаются со слов «закон о» и продолжаются бессовестно длинными, запутанными и никому не понятными изъяснениями.

А ещё есть Закон. Тот самый, который не требует дополнительных пояснений после «о». Который в одном коротком слове (его ещё принято писать с большой буквы и произносить с придыханием) умещает весь груз ответственности. Закон придумали когда-то условно умные люди во избежание новых кровопролитий. А их потомки соблюдали и уважали Закон ввиду его видимой эффективности. Если жить и не подозревать, что у соседа на грядке выросла тыква побольше, то не возникнет желания ворваться к этому соседу ночью с лопатой и отобрать урожай. Не посещают и другие подлые мысли вроде «у него земля лучше, вот бы и мне на ней работать» и «я не делаю ничего дурного, просто хочу справедливости».

Создатели Закона также побеспокоились о том, чтобы в случае начала военных действий у всех сторон были примерно равные силы. Драконов Норклифа признали опасными существами, дающими преимущество хозяевам, поэтому их, драконов, разрешённое количество было общим решением ограничено до шести особей.

Дневник рассказчика

– Но их семь! – Джек хлопнул рукой по спинке дивана.

– Пока да, – согласился Алакрион.

– Но вы ведь не…

– Пока нет, – он одновременно покачал головой и пожал плечами, что лишь добавило неясности в без того туманные ответы.

После приключения в пещере прошло уже несколько часов, а у Джека до сих пор слегка кружилась голова. Когда Филин принёс его, беспомощно болтающегося вниз головой, в своё тесное жилище, то не рассчитал ширину входа, и Джек чуточку расшиб себе лоб о каменный выступ. Сотрясение мозга он у себя не диагностировал, но шишка обещала вырасти большой и ныть ещё несколько дней.

Разместив гостя, Филин загородил выход корпулентным задом и на все уговоры снаружи только отмахивался хвостом. При близком рассмотрении дракон и правда напоминал представителя семейства совиных: у него была красивая шоколадно-коричневая шерсть с мелкими белыми пятнышками. Его длинные густые брови, формой напоминавшие крылья чайки в полёте, жили своей отдельной жизнью. Они хмурились, образуя на переносице (если у драконов таковая имеется) ряд складок разной глубины, поднимались и опускались, причём не обязательно одновременно. Вероятно, брови как-то соединялись с ушами, которые двигались в такт.

– И зачем ты меня сюда приволок? – спросил Джек, когда его опустили на островок мягкого мха в глубине пещеры. Потирая ушиб на лбу, он выжидающе уставился в большие круглые глаза похитителя. Здесь, в полумраке, зрачки того расширились до размера блюдец из дорогого чайного сервиза бабушки Джека.

Филин разлёгся в позе собаки и, вытянув лапу, любезно подкатил Джеку кусок сырого мяса.

– Сердечно благодарю, – ответил Джек и брезгливо отодвинулся от угощения.

Кто-то из оставшихся по ту сторону дракона громко спросил, в порядке ли он. Джек ответил утвердительно. Нервный срыв наверняка случится позже и спровоцирует побочные эффекты вроде пожизненного заикания, однако сейчас Джеку было спокойно. Когда он только представлял себе драконов – несущих смерть, изрыгающих пламя чудовищ, – было значительно страшнее.

Джек поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. Жилище у дракона оказалось просторным, при желании размяться хозяин вполне мог расправить крылья или попрыгать. Пол был из мягких горных пород, смешанных с землёй, поэтому кое-где наружу пробивались травинки и не требующие солнечного света цветочки. Под потолком завис один из тех сверкающих шариков, какие освещали основную пещеру.

Филин, очевидно, был сторонником здорового питания: в куче его обеда помимо сырого мяса Джек разглядел кочан капусты и несколько яблок. Там же стояла большая деревянная кадка с чистой водой.

– У тебя весьма уютно, и хозяин ты чрезвычайно гостеприимный, – Джек указал на не тронутое им угощение, – но всё же я не хотел бы долго стеснять тебя своим присутствием и предпочёл бы продолжить знакомство в другой раз.

Он не знал, почему решил говорить так формально, но его воображаемая книга с правилами этикета (глава тридцать восьмая: как уйти невредимым после дружеских посиделок с драконом) подсказывала Джеку именно такой стиль.

Филин отпустил его минут сорок спустя. Не потому, что внял наконец уговорам Фелины, Алакриона и других специалистов по освобождению заложников, которые то обещали дракону вкуснейшие лакомства, то грозили расправой. Филин отпустил гостя, когда сам пожелал. За время визита Джек успел рассказать несколько историй из своей жизни, пожаловаться на ситуацию в целом и на друзей в частности. Когда он затронул такую щекотливую тему, как отношения с девушками, Филин решил, что с него достаточно. Дракон просто отодвинулся в сторону, освободив проход, и стал есть капусту.

– А что будет с лишним, седьмым драконом? – опасливо спросила Грэйс, поглядывая то на Алакриона, то на Самиру. Последняя демонстративно смотрела в окно.

Наступило обеденное время, и в гостиную четвёртого лорда проникали волнующие запахи готовящейся на кухне еды, но желудок Джека свело вовсе не из-за голода.

– Как только новорожденный дракон подрастёт, окрепнет и научится летать, кому-то из старых придётся… – Алакрион задумался, подбирая слово, – придётся покинуть бренную физическую оболочку.

– Как вы изящно формулируете, – проворчал Джек.

– Ты словно хочешь переложить на меня всю ответственность? – с оттенком лёгкой иронии спросил Алакрион. – Да я здесь главный нарушитель Закона! Будь моя воля…

Он запнулся, заметив, как вздрогнула Самира. За неполный день пребывания в этом мире Джек уже успел запутаться в политических интригах и правилах, которые устанавливал так часто упоминавшийся Закон.

– Между прочим, Джек, тебе сегодня очень повезло, – обратился к нему Алакрион. – Видишь ли, дракон смотрит человеку в глаза только в двух случаях. Чаще всего он делает это перед нападением.

Грэйс шумно вздохнула.

– А второй случай? – спросил Тони, которого больше заботила вероятность упустить какой-нибудь занимательный факт, чем тот смертельный риск, какому подвергался его лучший друг.

– Филин выделил тебя, – сказал Алакрион, обращаясь непосредственно к Джеку, – решил, что ты достоин его доверия. Если захочешь остаться здесь, я смогу предложить тебе захватывающую работу.

Джеку не предоставили достаточно времени, чтобы оценить это грандиозное предложение. Не успел он почувствовать себя повелителем драконов и возгордиться, как самый интересный разговор сегодняшнего дня бессовестно перевели на другую тему.

– Захочешь остаться? – переспросила Самира. – А нам можно не захотеть?

Она взглядом припечатала Алакриона к месту.

– Я работаю над этим, – ответил четвёртый лорд, – прошу тебя, принцесса, оставь в покое бахрому на подушке, не нужно мне тут вязать узелки.

– Простите. Я вовсе не хотела…

– Это нервное, – зачем-то вступился Джек.

– Вы поможете нам? – переспросила Самира. Она никак не могла избрать правильную тактику – в голосе присутствовали и заискивающие интонации, и жалостливые. Только чуткий собеседник мог унюхать в этом приторном пироге из безропотной надежды ромовую пропитку с тонким ароматом угрозы.

Алакрион был внимательным, мудрым слушателем. Он добродушно улыбнулся.

– По мере моих скромных возможностей я готов помочь вам добраться до Свободной земли. Дальше, как тебе известно, мне и моим людям путь закрыт, – осторожно пообещал он.

– Большое спасибо! Я уверена, что дядя Бриен отблагодарит вас, – воодушевилась Самира. И добавила: – Дядя Бриен – это король Марилии.

– И, очевидно, твой дядя, – догадался Джек. – Почему ты раньше не рассказывала нам о таких высокопоставленных родственниках?

– Не думала, что это важно, – ответила Самира, – малозначительные факты порой вылетают у меня из головы.

– Из твоей головы вылетело подозрительно много фактов, которые напрямую связаны с нашим будущем в целом и нашей безопасностью в частности, – заметил Джек.

– А я знала, – сказала Грэйс, – мне папа вчера вечером рассказал.

Джек мысленно загнул палец. Это был аж третий раз за последние сутки, когда Самира и Грэйс посмотрели друг на друга. Увлечённый, Джек почти позабыл про Алакриона.

– Мне кажется, или я не знаю чего-то важного? – четвёртый лорд заложил руки за спину и выжидающе уставился на гостей.

– Вы про то, что у Грэйс и Самиры один общий отец? – услужливо подсказал Джек, игнорируя угрожающе-предупреждающие взгляды последней.

Если Алакрион и сильно удивился, он сумел максимально это скрыть.

– Тогда теперь всё понятно, – сказал он так нейтрально, что окружающие почти не услышали скрип от закрутившихся в его мозгу колёсиков.

– Что понятно? – спросил Тони.

Алакрион широко улыбнулся.

– Я сразу заметил, что девушки чем-то похожи, – ответил он вовсе не то, что вдруг стало ему понятно.

Грэйс и Самире ничего не оставалось, как в четвёртый раз друг на друга посмотреть.

О лорде Норклифа у Джека сложилось неоднозначное представление. Под его покровительством Джек чувствовал себя комфортно, но от небольшой доли здорового недоверия он отказываться не собирался. Всегда безопаснее думать о человеке плохо и потом удивиться его порядочности, чем наоборот.

Кроме основных положительных качеств Джеку импонировала привычка Алакриона мерить шагами комнату, собирая по углам свои мысли и соображения. Джек сам боролся с желанием вскочить и побродить вокруг стола, хотя он предпочитал дополнять прогулки сигаретой.

Воспоминание о пустой пачке сигарет картинкой из фильма ужасов возникло у Джека перед глазами. Захотелось курить. Немедленно.

Тем временем Алакрион принял какое-то решение.

– Самира, дорогая, – он перестал бродить по комнате, – боюсь, я должен сообщить тебе о безрадостных событиях, которые произошли во время твоего отсутствия. Твой дядя Бриен больше не является королём Марилии.

Джек инстинктивно втянул голову – он всё чаще проделывал эту защитную манипуляцию.

– По какой причине? – не поняла Самира.

Ну вот, сейчас зазвенит воздух, осколки битой посуды полетят во все стороны, мебель станет разваливаться на части, а из бездонной пропасти возникнет чудовище с щупальцами и поглотит их всех.

Алакрион развёл руками. Глупец, он не знал, во что ввязался.

– По причине своей преждевременной кончины, – ответил он как можно мягче.

– Ох, – только и смогла ответить Самира. Она спрятала лицо в ладонях и, возможно, не заметила, как Грэйс в неловкой попытке утешить пальцем нарисовала на её плече кружочек.

– А что конкретно случилось? – поинтересовался Тони.

– Его убили. Закололи кинжалом прямо в постели. Говорят, зрелище было впечатляющее: белая рубашка, белая простыня и алые брызги крови, – Алакрион спохватился, сообразив, что рассказывает занимательную историю не подвыпившим друзьям в баре, а родственникам покойного.

– Кто? – Тони затеял очередное расследование.

– Я предполагаю, что нынешний король, – вяло сказал Джек. Апокалипсис откладывался, хотелось бы до его наступления успеть покурить и поспать.

– Ой, что теперь начнётся… – приглушённо пробормотала Самира в собственные ладони.

– Уже началось, – подтвердил Алакрион.

Тони уже едва мог усидеть на месте: он вытянулся в струнку и вертел головой по сторонам как голодный, но испуганный сурикат.

– Что? Что началось?

– Я не знаю, как устроено в вашем мире, но здесь на смену одному королю приходит другой.

– У нас тоже так, – заверил его Тони, – а кто теперь король?

– Саймак, – простонала Самира, – бедный Саймак, сколько же на него навалилось. Нужно срочно попасть домой и помочь ему.

– Что же навалилось на бедного Саймака? – спросил Джек почти без ехидства.

Самира неопределённо повела плечами, и роль просветителя вновь досталась Алакриону.

– В Марилии после кончины короля его место занимает названный преемник, – пояснил он. – Однако это звание достаётся новому королю только на один год.

– Чтобы доказать свою профпригодность? – перебил Тони. – А потом?

– А потом народ может выбрать себе другого короля из всех претендентов, которые имеют отношение к королевской семье.

– Демократично, – заметила Грэйс.

Алакрион усмехнулся.

– История показывает, что первому вступившему на престол редко удавалось на нём задержаться. Разве всем угодишь?

– Теперь я понял, почему мы все жалеем Саймака, – сказал Джек. – Сейчас он из кожи вон лезет, чтобы править подольше, но вместо всеобщей любви заработает себе язву желудка на почве постоянного стресса.

– А остальные претенденты на трон, которые жили-поживали и не мыслили о власти, тотчас мобилизуются. Пытаются увеличить свои шансы если не достойными поступками, так путём прореживания рядов, – подхватил Алакрион.

Над входной дверью зазвенел золотой колокольчик, что означало скорое начало обеденной трапезы. Джек вспомнил, что за последние сутки съел только пирожок с капустой, ведь ужин у мистера Маршалла остался где-то в другой жизни и был уже не в счёт.

– Всё же не стоит сочувствовать Саймаку, – успокоил Алакрион.