К осуществлению этих действий меня подстегивал эгоизм, в то время как совесть своим жалом колола меня в сердце. Вы наверное думаете, что предсмертные крики Клерваля были музыкой для моих ушей. Мое сердце было создано природой для восприятия любви и сочувствия, но, повернутое несчастьями к злу и ненависти, оно страдало от этого насилия по отношению к нему так, что даже трудно себе представить.