Не представляю себе, как можно описать тот взрыв эмоций, который во мне вспыхнул при виде покойника? Я реально ощутил, что меня в пепел сжигает пламя ужаса, и до сих пор не могу вспоминать об этом моменте без содрогания и боли. Все, что я делал, слышал и видел потом – вопросы, судья, свидетели – осталось в моей памяти каким-то сном на фоне лежащего передо мной безжизненного тела Генри Клерваля.