беспричинной ярости против безмолвной благопристойности стульев и столов, строгой чопорности турецких ковров, против непреклонного упорства, с каким продолжают оставаться на своих местах все предметы внешнего мира? Нам хочется вырвать с корнем гигантские деревья в первобытном лесу и разорвать на части их огромные ветви, но самое большее, на что мы способны, давая выход своему гневу, это перевернуть стул или разбить какую-нибудь безделушку стоимостью в несколько шиллингов.