он. – Он не летает. И это не крепость, – указала Элисон.– А дом мистера Джонсона сделан не из серебра, – парировал Макс. – Он просто манерный.– И он может себе это позволить, – напомнила мама Макса. – Он платит нам максимальную ставку за дом, которому он с гордостью сможет присвоить любое глупое название.– Когда-нибудь я разбогатею настолько, чтобы и самому давать вещам глупые имена, – объявил Макс.– Мне бы лишь хотелось, чтобы ты дожил до этого далекого «когда-нибудь».Макс закатил глаза.– Я уже несколько недель не был на грани смерти, мам.Элисон подумала упомянуть прошлую ночь, но он только сильно ударился головой, да и, к тому же, узнай его мама о хижине, они больше никогда не выйдут из своих комнат. Его мама выкопает яму, засунет их туда, засыплет землей и скажет им не выходить до совершеннолетия.Его мама ушла, напомнив им не выходить из дома – что они и сделали, стоило ей только пересечь полянку и исчезнуть.– Так, а теперь честно – что ты с ним сделал? – спросила Элисон, держа в руках сияющий шлем. – И почему ты вернулся в хижину без меня?– Хотел доказать, что дневник полезнее, чем ты думаешь, – ответил Макс. – Я зачаровал его, и, надев его, ты сможешь заглянуть в будущее.Элисон скептически нахмурилась.– Это невозможно. Это же один из провалившихся элементов, да?Макс не обратил на вопрос внимания.– Давай, примерь его, – с азартом призвал он.Она покачала головой.– Я видела, что сделали с тобой сапоги. Подозреваю, что ты добавил паучьих глаз и проклял его. – Она кинула шлем ему. – Сам примерь.Он нахмурился и скорчил рожицу, притворяясь смертельно оскорбленным.– Ну и ладно. Ну и не верь.Он осторожно надел шлем. Тот налез до лба и закрыл почти три четверти лица, оставив без защиты лишь небольшую часть подбородка. Элисон, затаив дыхание, ждала, пока – ну, пока произойдет что-нибудь, из-за чего они поймут, что шлем прокляли или плохо зачаровали.– Я вижу, что ты очень польщена моим подарком! – сказал Макс. Он снял шлем и усмехнулся Элисон. – И это абсолютно нормально, Эли. – Класс