Да, не ожидала. Не ожидала. Уже девятая книга Шалева на моём счету - и первая написанная от лица женщины. От лица мула уже писал, от лица пылесоса - было дело, теперь можно и от лица женщины. Знакомьтесь, Рута Тавори, учительница Закона Божия, пардон, ТАНАХа, внучка своего дедушки, племянница подземной малютки, вдова при живом муже и мать-сирота. А как сказать? Вот когда родители умирают, дети становятся сиротами. А когда умирают дети, родители просто перестают быть родителями. Кем они становятся?
Раввинша в ехидной антиутопии Шейбона "Союз еврейских полисменов" говорит, вспоминая персонажа из диснеевского мультфильма:
- Помните, как этот волк мог по воздуху бегать? Он перебирает задними лапами и летит, пока не замечает, что под ним земли нет. Но как только глянет вниз, сразу понимает, что произошло, и камнем падает.
- Да-да, я помню этот эпизод.
- Вот так и с успешным браком. Пятьдесят лет я бежала по воздуху, а потом глянула вниз.
Нет, фан-клуб может не беспокоиться, будут в Книге Восьмой и фирменная шалевовская метафоричность, и тонкие библейские аллюзии, и поэтические путешествия... Но какими бумажными цветами осыплется вся эта благодать, открывая нагую пустоту Смерти Безвременной. Ной был праведник, Самсон был борец, даже Исав грешный был муж силы. А кто захочет постоять на месте Рахили, иже плачет о детях своих и не хочет утешиться?
Форма интервью удачна, она придаёт рассказу Руты дополнительное измерение: тупо хлопающего глазками, безучастного Другого, по самому определению своему остающегося в стороне. Но интервьюерша, эта злополучная Варда, получилась только как Другой. То есть совсем не получилась. И учёные бывают неумны, но чтоб такое дупло? Чтоб заниматься соц. науками, носить фамилию Канетти и не знать, кто такой Элиас Канетти? Да её поминутно бы спрашивали, не родственница ли! С точки зрения техники забавно: интервьюершу глумят почём зря и героиня: мягко подтрунивая ("для вас это достаточно гендерно?"), и автор: гораздо более зло, с издёвкой. А в то же время - кажется неуловимо лишним, как, кстати, и интрижка с бывшим учеником. Не в характере Руты и не в характере Шалева так суетиться.
Однако по факту эта суета и оказывается для Руты единственным спасением. Что сближает "Медведиц" с последним романом Башевиса Зингера "Мешуга". Какая к шуту разница, почему в 4 книге Царств из леса вышли двое медведиц, а не две медведицы? Библейские толкования Руты предстают таким же эскейпизмом, как "круглое катать, плоское таскать" Эйтана, для вечности жерла нет различия, что пожирать: комментарии на Священное Писание или самую чёрную работу... Прощание с иллюзией веры, прощание с иллюзией преображающего труда, наконец, с иллюзией семьи. Самый нигилистический - и самый ветхозаветный роман Шалева. Не любовь, не забота, не взаимная поддержка выручит и избавит, а месть и ненависть, ненависть и месть. Почему Эйтан излечился от своей скорби, а Рута продолжает увязать в бесконечных разговорах и сладкой наливке? Потому что Рута спасала мужа, а муж спасал себя. Имущему дастся, у неимущего же отнимется. В ТАНАХе этого нет, зато правда. Почему имущие в основном мужчины, а неимущие — женщины, это ясно и без религиозных книг.