Мало что может быть печальнее, чем чувство, что на свете нет ничего нового и миру больше нечего тебе дать. Когда я так себя чувствую, то просыпаюсь лишь под вечер, уже в сумерках, с глубоким сожалением, что ничто во мне не изменилось. Я просыпаюсь так поздно, потому что и бодрствовать, и пытаться заснуть одинаково невыносимо. Перспектива хоть минуту полежать в темноте наедине со своими мыслями внушает ужас, поэтому я напиваюсь до отключки или таращусь в телевизор, пока глаза не закрываются сами по себе.