– Держись! – говорил он, и мягкие руки гладили меня по волосам.
И от этих прикосновений хотелось держаться, хотя я не очень понимала, за что держаться и зачем это нужно. А иногда рядом звучал другой голос, не слишком приятный.
– Я делаю все, что могу. Но встреча с этой тварью смертельна для человека.
– Но она жива! – спорил с ним тот, приятный. – Почему она не приходит в себя?
– Она… – растерянно проговорил первый. – Не хочет. Это существо забирает волю к жизни. И я не знаю, что нужно сделать, чтобы ей захотелось выбраться из этого состояния.
– Ты хочешь сказать, что она такой и останется, навсегда?
Молчание. Красноречивое молчание.
Я слушала эти разговоры отстраненно, словно они не имели ко мне никакого