У входа я немножко замешкалась в смятении, потом сглотнула и шагнула через порог. Внутри все было уже по-другому: обычный зал с высокими окнами, через которые лилось яркое летнее солнце, заполненный тем, чем ему полагалось и украшенный по поводу банкета…
Все расселись, и свадьба покатилась своим чередом. Я лениво разглядывала обстановку и вдруг наткнулась взглядом на круглый стол, задвинутый в нишу. Очень знакомый стол, именно тот, который стоял здесь, когда мы зашли в этот зал впервые. Воспоминания, яркие, живые и пряные хлынули в мозг. Гулкая пустота, полутьма, скользкая прохлада стола, горячие руки, мои стоны и крики, и то развратное эхо… О боже… По телу прокатилась волна жара, щеки запылали, хоть прикуривай.
– А что, – раздался над ухом тягучий низкий голос, и волосы на затылке моментально встали дыбом. – Отлично вписывается в интерьер, я решил не убирать.
Я обернулась. Бояринцев лениво улыбался. Ему явно нравилось меня смущать! Ах, так?!
– Тут, случайно, нет еще какой-нибудь пустой комнатки… – я медленно облизала губы, и у него перехватило дыхание. – Совсем пустой… – хрипло шепнула я, пододвигаясь ближе. – С эхом… – выдохнула я. – очень хочется там все посмотреть…
Тело его напряглось, в глубине темных глаз жарко полыхнуло что-то.
– Жена… – Бояринцев ослабил ворот рубашки, над его верхней губой проступила испарина. – Веди себя прилично…
– А то вы… – мурлыкнула я, и еще раз повторила, выделив «вы»: – Вы сделаете со мной что-то плохое… И мне это понравится…
Удовлетворенная своей маленькой местью, я мило улыбнулась мужу и повернулась к гостям.
Вечеринка была на удивление короткой, все проговорили дежурную здравицу молодым, явно испытывали облегчение, когда все закончилось и можно было расходиться по домам. Краем глаза я успела увидеть, что Игорь и Маришка уезжали вместе. Румянец на щеках подруги и какой-то особый блеск в глазах бывшего супруга сказали мне куда больше, чем любые слова.