оторое следовало. Вместо этого я спросила:
– И о чем же ты думал?
– О тебе, – серьезно сказал он. И почему-то тон его мне не понравился.
– То есть? – переспросила я.
– Во всей этой истории слишком много странностей. А еще слишком много тебя.
Хорошо, что на меня учили держать лицо. Мне точно не нравилось то, что он говорит.
– Вот смотри, – начал он. – Алевтина никогда не работает с кем попало, – я хотела возразить, но он остановил меня жестом. – Алевтина никогда не отказывается от своих слов. Но она нарушила оба правила, чтобы устроить тебя ко мне. Зачем? Непонятно. И Алевтина