Цитаты из книги «Мертвые из Верхнего Лога»

А у Даши, наоборот, словно драконьи крылья за спиной росли – жилистые, кожаные, влажные еще, но с каждой минутой все больше расправляющиеся, чтобы помочь ей воспарить. Не было больше страха – ни перед живыми, ни перед мертвыми. Девочка распрямила ноги, устремила взгляд вверх, в темное небо, и улыбнулась – хотя едва ли всерьез верила, что некто суровый, но всепрощающий может и в самом деле смотреть на нее оттуда.

Жанна пила жизнь ведрами, и новые впечатления не выматывали ее, а напротив – давали резервную энергию. Она искренне, всей душой любила мир, в котором ей суждено было родиться, во всех его проявлениях – светлых и темных. Марку никогда больше не встречались подобные люди, в сердце которых словно всегда было распахнуто окно, предназначенное для всех подряд.

Перебродившее вино – чем дольше его держали в старой бочке, тем престижнее терять себя под его воздействием… Есть еще забавный деликатес – полуразложившаяся больная печень гуся, которого держали связанным и кормили насильно, чтобы печень заболела и разбухла. Потом ее фасуют в нарядные баночки и продают тем, кому нравится гнить не просто так, а задорого…

Надо было обладать стальной волей и босховским воображением, чтобы продать миллионам романтизированное гниение. Сливочная женская плоть подлежит уничтожению – красивее всего та, у которой женские гормоны на нуле…

Заметил, что самая простая вроде бы, но самая сложная по сути йогическая поза Шавасана позволяет за четверть часа набрать сил больше, чем за иную ночь, когда спишь нервными урывками. И если в процессе дыхания представлять, как светящаяся струя наполняет постепенно все тело целиком, сил потом – как после купания в проруби.

Хунсаг повидал достаточно женщин, культивировавших в себе «ян». «Ян» с трудом, но всходило в их плодородных темных почвах, а созрев, превращало свою обладательницу в жалкое существо, несчастного энергетического гермафродита. Очень часто такие женщины вели себя развязно. И был тот сорт вульгарности, от которого его мутило. Такая женщина могла подойти к нему, виляя задом, и, глядя с пьяноватой поволокой, сказать какую-нибудь банальную пошлость, вроде: «Мужчина, не угостите ли даму сигареткой?» – считая себя инициативной роковухой, доминирующей фамм-фаталь. Хунсагу же становилось до того брезгливо, что хотелось кулаком разбить ее чересчур ярко накрашенное лицо.

Когда-то один китайский старик сказал ему (почему-то его слова навсегда остались в памяти), что природа женщины – божественная, а мужчины – земная, что женщина – богиня, мужчина же – жрец культа. Женщинам кажется, что попытки уравнять себя с мужчинами – лестница вверх, но они заблуждаются. Зачем уравнивать себя с теми, кто находится ниже?

Большинство из них, произнося сокровенное «люблю», на самом деле имеют в виду «желаю обладать». Или даже «желаю поработить, отнять душу и превратить в идеал, соответствующий моим личным представлениям о счастье».