Ничего не имею против незамысловатой, местами некачественной литературы, сама иногда почитываю янг-эдалт, детективчики авторства Донцовой и других. Прекрасно понимаю, для чего эти книги написаны, и никогда не осуждала ни авторов подобных произведений, ни их читателей. Однако в этот раз захотелось чего-то серьëзного, с продуманным сюжетом, глубокой философией и красивым, грамотным языком. Ничего из перечисленного в романе-катастрофе "Горбовский" вы не найдëте.
Долго присматривалась к этой книге, всë не решалась заказать, ведь цена на остатки прошлого тиража на озоне достаточно кусачая. Но как только я узнала, что автор книги имеет филологическое образование, сразу оплатила (как позже оказалось, зря).
В тексте присутствуют канцеляризмы, которые лично у меня вызывают крайнюю степень раздражения, когда нахожу их в художественной литературе. Пример: "Как и всё учëные... он мало внимания уделял питанию, внешнему виду и прочим мелочам социально-бытового характера". Буквально на первой странице нас встречает предложение: "Имели место прецеденты, когда впоследствии подвергалась разрушению посуда, мебель, а однажды и кость". Да и само построение предложения вызывает вопрос: как в один ряд однородных членов филолог мог включить настолько разные понятия (в тексте так ненавязчиво намекают, что в порыве гнева герой сломал кому-то ногу, руку или иную часть тела). Язык автора в целом оставляет желать лучшего, от неумелых метафор у меня частенько глаза лезли на лоб. Также в тексте можно найти обилие самоповторов, Марьяна Куприянова ну очень любит конструкцию "Во-первых, ...", " Во-вторых, ... ", когда нужно описать, почему же того или иного персонажа уважают окружающие. И сюжетные самоповторы автору не чужды, герои часто думают об одном и том же из главы в главу, диалоги порой скучны, потому что нет никакого развития, а собеседники несколько страниц переливают из пустого в порожнее. Порой в тексте напрочь отсутствует логика, сначала Марина приходит к мысли: "Значит, он на самом деле не любит еë", а потом в следующем абзаце думает, что истинное отношение отца к ней так и останется загадкой. Тексту нужен редактор, в том числе чтобы отловить опечатки, стилистически неподходящие слова, такие как "роптала", и исковерканные фразеологизмы ("без джокера в рукаве" конкретно так выбивает читателя из повествования).
Однако больше всего меня разочаровало отсутствие нормальной подготовки перед написанием романа о вирусологах. Ну нельзя открыть Википедию, скопировать себе в книгу слово в слово определение вируса, штамма , прионов и много чего ещё, и после этого считать себя подкованным в сфере вирусологии. Мои маты были слышны всем соседям, когда я поняла, что автор, а как следствие и самый-крутой-умный-гениальный вирусолог путает такие понятия, как сыворотка и вакцина (первая содержит антитела, и вводят еë уже больному человеку; вторая же содержит антигены/ослабленный вирус, и вводят еë для профилактики болезни - биология, 8 класс): "Возможно на основе антител... удастся создать новую вакцину". Забавно, почему же умерла крыса, заражëнная вирусом бешенства, после введения ей вакцины. У автора весьма поверхностное понимание работы вирусологов и внутреннего устройства лаборатории. Как же я смеялась, когда Горбовский надел перчатки, а халат застегнуть забыл, видимо, за ненадобностью, в продуктовом же работает. Полагать, что все в отделе вирусологии стерильно, в том числе и полы, достаточно глупо. Даже в операционной есть стерильная и нестерильная зоны, что уж говорить о кабинете для работы с документами и виварии в местном НИИ.
Хочу также предупредить, что автор всеми силами разводит драматичную-драму, и ею оправдывает своего любимого героя. Горбовский такой циничный, злой и гадкий, но это не он такой, это жизнь такая. После данной мысли я закрыла книгу и долго не могла вернуться к истории: "Он сам морально уничтожен, Марина. Вот, откуда у него это право" - здесь имеется в виду право быть "таким, какой он есть", то есть агрессивным фанатиком, который хотел в один момент ударить девушку просто потому, что она его раздражает.
Также частенько вылезает нос автора, нас буквально тыкают в подсказки, которые должны в нормальных книгах служить чеховскими ружьями, нам же не дают даже подумать, вдруг не осознаем всей гениальности автора. "Обстоятельства этого дня Горбовский пока что никак не связывал со своими снами, хотя стоило бы", а дальше через абзац мы вынуждены читать монолог о том, как же символичны сны.
В какой-то момент я устала выделять нелогичности сюжета, корявые предложения и прочие плюшки текста, настолько их было много. Но перед подведением итогов хочу процитировать сюда шикарнейшая метафору, которая отражает полное непонимание автором работы человеческого тела: "Слëзы на глазах высохли от ласкового ветерка, но рана внутри по-прежнему кровоточила, как пробитая артерия, через которую упрямое сердце продолжает качать кровь. И пока оно будет биться, артерия будет всегда так же выплëскивать сначала красное, потом розовое, позже - белëсое". Это ж когда у нас при артериальном кровотечении успеет сработать гемодилюция - не ясно.
Подводя итог, книжка сама по себе была бы не плохая, если бы позиционировалась как средненький янг-эдалтовский романчик с любовной линией от ненависти до любви, а не философская работа о мировой катастрофе, не роман именно про вирусологов.
P. S. Пшежень - булочка с корицей, только ради него я и продержалась 13 глав и накинула одну звезду до двойки. Но обилие абсурда окончательно отбило желание дочитывать этот опус. "Она не дочитала до конца, но так нельзя, это глупо критиковать книгу, не дойдя до развязки истории" - такая мысль действительно здравая, но я слишком ценю свою время, чтобы тратить его на некачественный текст и сомнительных героев. Если за 150 страниц автор не смогла показать чудеса своего филологического образования и погружения в тему, я убеждена, дальше лучше, к сожалению, не станет.
