Родимая сторонушка

Опять дождей косые нити

Опять дождей косые нити

Прядут узоры за окном,

Опять ищу я по наитию,

Давно забытый в детстве дом.

Та двухэтажка деревянная,

Сарайки рядом, погреба,

Меня, девчушку, утром ранним

На дачу бабушка вела.

Не торопливо грело солнышко,

Здесь даже летом – все дожди,

Ах, нерехотская сторонушка!

Сидишь занозой ты в груди.

Мои хоромы костромские

Мои хоромы костромские:

В узорах листьев небеса,

Мои леса, леса густые,

Рекой очерчены брега.

Печалью тихой Волга льется,

Так полноводна и мощна,

И солнца луч, скользя, смеётся,

И пробуждается заря.

Август рисует яблочным Спасом

Август рисует яблочным Спасом

Бок подрумяненной поздней зари,

Воздух серебряный полнится гласом

Вставшей спросонья людской суеты.

Медленно в небе движутся тучи,

А на Земле шелестят города.

Яблочный Спас – Солнца летнего лучик-

Золотом красит наливные бока.

Родина, Родина

Родина, Родина… Где ж, ты далекая?

Память сердечная спать не дает.

Чисто-уютная, с церковью высокою,

Милая Нерехта, мой городок.

Скверик там старый, большие качели,

Дети играют… Такой я была.

Здесь колыбельную первую пели,

Здесь я сама по дорожке пошла.

Синее небо, а воздух – бодрящий,

Нет здесь ни пыли, ни суеты.

Годы, ушедшие, в дне настоящем

Оставили в памяти эти следы:

Вечный огонь неизвестным героям,

Пестрые домики, тут живет старина:

Ставни, наличники с дивной резьбой,

Под деревянным мостом – река,

Парк городской, сильно заросший,

Крутые ступеньки до самой воды,

Тонут глаза в иван-чае расцветшем

Цвета малиновой нежной зари.

Нерехта, Нерехта снишься порою…

Бабушка за руку снова ведет

В лес, по дороге, за Студеной рекою,

Чтоб показать, когда поезд пойдет.

Нагнулись ивы, поклонившись духу вод

Нагнулись ивы, поклонившись духу вод.

Закат ладони красные в озера погрузил,

Мечтательно задумчив небосвод,

И месяц тонкий так чудесно мил.

Природы миг и счастья бытия,

Однажды погружая в свои души,

Мы понимаем, что живем не зря,

И обретаем твердь – земную сушу…

Поля пролегли необъятной далью

Поля пролегли необъятной далью,

В холмистых изгибах прошли по земле

И рожь, и пшеница в колосьях объяли

Закатное небо в багряном огне.

Простор – широченный, ветра разгулялись

Схватив за макушку седую сосну,

А та не сдается – кряхтит, не ломаясь

Ведь ей не в первой на столетнем веку

Стоять под ветрами, дождями и снегом,

Стоять, да не гнуться, смотреть на хлеба,

Как зерна взойдут и взрастут до побегов,

Как будет пустынная нива черна.

Весь цикл повторений от жизни до смерти:

Зерно-колос-хлеб, да на нашем столе

Знаком наизусть нам, и мы же в ответе

За цепь повторений на этой Земле.

Березовая рань и соловьи

Березовая рань и соловьи

В ночной тиши свои слагают песни.

Деревня-глухомань! Меня ты позови,

И я сорвусь с насиженного места.

Весна кидает через поле перекатом

Охапки зелени тончайше-нежной,

И ветер мчится жеребцом крылатым,

Копытом бьет остатки зимы снежной.

Плат небес накинула Россия

Плат небес накинула Россия

На главу покорную свою,

И глазам ее бездонно-синим

Песню я осеннюю пою.

Девочки-березки в перелеске

В платьях желтых собрались гурьбой,

Кружевные листья в поднебесье,

Замерли старинной резьбой.

Август поздний. Холод на рассвете.

Месяц свечкой тоненькой дрожит,

Как кутёнок на исходе лета,

В теплый дом забраться норовит.

Сяду на скамейку возле дома,

Буду слушать только тишину,

Ах, Россия – ты моя истома!

Дай платок с главы твоей сниму!

Сердцем обниму ручьи и нивы,

Лес сосновый, гладь твоих озер,

Ход степенный и неторопливый

Средь полей, лугов, лесов и гор.

О, благословенная Россия!

Мира и добра тебе дано

Столько, чтоб под небом чистым, синим

Растворяла мировое зло.

Люблю тебя, моя Россия

Люблю тебя, моя Россия!

Бесконечное скитание дорог,

Бесконечно небо, добродушно-синее,

Облака, плывущие вразброд.

Пересвисты птиц малинового края,

Холодок бегущей утренней зари -

Все люблю, сама того не зная,

Все же чувствую, как что-то жжет в груди,

Что осенний дождик не остудит,

Не зальет река холодною струей.

Я люблю Россию. Кто ж ее не любит?

Ведь ее кусочек всяк несет с собой:

Есть в груди, на сердце и под сердцем,

Что нельзя потрогать и поцеловать,

Чувство жгучее, что только перед смертью

Эту связь мы начинаем понимать.

Вспоминаем в детских снах, но редко

Снятся нам березовые сны,

Как синица, примостясь на ветке,

Осыпает снег с кривой сосны,

Как осенним, чистым, звонким эхом

Обдает усталая земля.

Как осина серебрится смехом,

Рассыпая капли октября…

Закружились туманы седые

Закружились туманы седые,

И уж осень стоит у дверей,

Дуют ветры холодные, злые,

И печалится крик журавлей,

Утром инеем травы задеты,

Тонкий лед на асфальте блестит,

Хмурит брови серое небо.

Дождь напевает грустный мотив.

Листья уныло шуршат под ногами,

Блекнет и меркнет земли красота,

Осень прошла одиноко полями,

Жаркое лето с собой увела.

Листая страницы истории

Листая страницы истории,

Ожившей из книжной пыли,

Не потерплю моратория

На прославление страны.

Да, жернова были Сталина,

Да, это красный террор,

Да, Гулагом раздавлена.

Но России моей не в укор!

Это ее история,

Радость ее и боль,

Многое было усвоено

И прожито также тобой.

Время нынче не славное,

Сила не та и мощь.

Советская… самодержавная!

Я верю, ты путь свой найдешь.

Все мои – небеса

Все мои – небеса

И земля – лишь моя!

Православная Русь,

Лишь тебе я верна!

Дали туманны,

Омытые ливнем,

Лето дурманом

Поит счастливы

Стройны рябины,

Кудрявы березы,

Старые ивы

Роняют в пруд слезы.

Здесь бескрайние чащи,

Да глубокие воды,

Здесь и воздух нам слаще,

Да и легче невзгоды,

Здесь земля как перина,

А трава – одеяло,

Серебром по осине,

Тут зима рисовала.

Как же воздух хрустален,

Эх, и дивная осень!

Красою печальной

Задуматься просит.

Прошел двадцатый век

Прошел двадцатый век

Кровавый и жестокий,

Но может через десять лет

Припомним все его уроки.

Припомним две больших войны.

А их не в силах позабыть,

И что у мира нет цены

Той, за которую купить.

Еще нельзя распоряжаться

Чужой судьбою за других,

Еще – не стоит обижаться

На то, что мир не справедлив.

Прошел двадцатый век,

Кровавый и жестокий,

Остался красный цвет,

След крови на эпохе.

Бесконечность Огня и Света

Бесконечность Огня и Света,

Золотистый божественный Ра,

Разбудил весной планету,

Подарил лепестки Добра.

Сколько силы, могучей силы!

В звонком ветре и трелях ручья,

Небо нежное, чистое синее,

Так доверчиво смотрит в глаза.

Утихнет дождь, утихнет непогода

Утихнет дождь, утихнет непогода,

И солнце распрямит свои лучи,

Навстречу дню потянется природа,

И засверкают капельки росы.

Откинет ива прядь со лба седую,

Задумчиво смотрясь в зеркальный пруд,

А лето яркой краской все рисует,

Ее дожди не смоют, не сотрут.

Трава покорно мнется под ногами.

Но распрямляет плечики свои

И озорством сияет пламя

Прозрачно-нежных капелек росы.

Самара

Пыльный город,

Глотнешь – содрогнешься

Этот воздух с примесью газов.

Трубы – вверх, разрезают небо,

Жгут костры – ах, какая зараза!

Здравствуй, осень!

Пусть воздух прозрачней,

Но наполнен едким дымом.

Чистый воздух легкие просят.

Где он? где он? Не хлебом единым

Жив человек…

Нужен воздух, которым приятно дышать,

Как в осеннем сосновом бору,

Чтоб по жилам кровь разгонять,

Поднимаясь легко поутру.

Поединок

Золотился август Спасом яблочным,

Дмитрий-князь отряды собирал.

Утром в перелеске тихо-празднично,

Князь с войсками переправу брал.

Вот уже и твердь – земля Рязанская,

И Оки просторы – позади.

И решение князей – то воля братская:

Потеснить «ордынство» на Руси.

Встали за полночь на поле Куликовом,

Трубами скликаясь меж собой.

Дон – в тылу, а впереди – лишь воля,

Да решающий жестокий правый бой.

Войско русское, иконой осененное,

Выставив вперед богатыря,

Ожидало поединка грозного,

Для которого один исход – «ничья».

Как страшны были удары Пересвета,

Да копьем не выбит Кочубей…

Оба всадника на поле брани этом

Полегли, не пощадив главы своей.

Равный равному, а битва двух титанов

Показала сей истории урок:

Сочтены дни Золотого Хана,

А Россию Господь снова уберег.

Осень – туманная гостья

Осень – туманная гостья

В желтом наряде листвы,

А браслеты – алые гроздья,

А глаза – голубой тишины.

А походка – летящего ветра,

А узоры – кленовая грусть…

Настроенье ушедшего лета

Белым снегом покроется пусть.

Осень – дождливые пряди

Черных безлюдных ночей.

Осень – в туманном наряде

Чудится все грустней.

Красота не померкнет

Красота не померкнет в лучах заходящего солнца,

И осиновый лист, опадая, сверкнет серебром,

И на землю скользнет эхом гулким и звонким,

Потревожив осенне-осиновый сон.

Тишина… тишина. Воздух студит ладони

И бодрит, освежая уставшую грудь.

Далеко-далеко перекинулось поле,

Солнце в алом закате устало тонуть.

Опрокинулись в вечность туманные дали.

Ветра нет. Он уснул в облаках…

Что-то птицы тревожно в лесу прокричали,

И все замерло вдруг тишиной в сердцах…

Рыжей кошкой солнце бежало

Рыжей кошкой солнце бежало

По траве синих райских садов,

Но увязнув в закате, упало

В океан бесконечных снов.

Белым эхом снежинки кружились,

И мерцала в глазах высота,

И деревья у дома толпились,

И ждала этой Встречи душа.

Перемешаны дали и ночи

В серебристом морозном дыму,

Снова ветер устало хохочет,

Разбивая небес тишину.

Бродила осень до утра

Бродила осень до утра,

Березы нежно целовала,

А утром желтая листва

Сама себя не узнавала.

А утром желтая листва,

Наговорившись с небесами,

Летела, ласково шурша,

Ковром стелилась под ногами.

Кружились солнечные дни,

Летели в синеве, как птицы,

И бабье лето до зимы

Пусть будет длиться.