Люди, люди, люди…

Лицо на фотографии было очень знакомым, но кто это был, из какой ее жизни?

Вера так и застыла с карточкой в руках, силясь вспомнить – кто же это мог быть? Сотрудница с какой-то из бывших ее работ? Клиентка? Но почему сфотографирована отдельно, крупным планом и улыбается в камеру, как своя? Может, подруга какая-то давняя, которую она уже и забыть успела?

И так интересно вдруг стало – кто же это, – что она принялась изучать эту фотографию словно криминалист: где это снято, какие предметы попали в кадр, может, какая подсказка будет?

И подсказку эту она увидела скоро – угол черного шкафа с ровными рядами книжек, стоящих по росту и, казалось, подобранных по цвету. Вера неожиданно узнала в нем свой собственный шкаф, ее это были книги – так аккуратно, ровно она всегда их выстраивала. И какая-то игрушка, частично попавшая в кадр, вспомнилась ей – забавный человечек, сшитый из драпа, подаренный – когда? кем? – давно она это забыла. И, получалось, что женщина эта, радостно улыбающаяся с фотографии, – стояла в ее, Вериной, комнате, которая была когда-то вот такой – кабинетом со строгой черной мебелью. И было это лет пятнадцать назад. Но кто такая эта женщина – Вера совершенно не помнила. И факт этот ее обескуражил: это как же так – у нее в альбоме хранится фотография какой-то женщины, как видно, близко знакомой, но она об этом ровным счетом ничего не помнит?!

И она даже забеспокоилась – с ней все в порядке? Что с памятью-то? И фотографию эту в сторону отложила – мол, я с ней потом разберусь, в альбом пока убирать не буду…

Эта идея – переложить все фотографии в новый альбом – пришла к ней из-за ее стремления все содержать в порядке. Многочисленные разношерстные альбомчики с фотографиями, собранными за годы жизни, стопкой лежащие на полках, придавали комнате неряшливый вид. Поэтому, увидев в магазине большой, солидный, красивый альбом для фотографий, она решила переместить в него все снимки, расположив их в порядке поступления: с момента своего рождения по сей день, посчитав, что так и удобнее будет, и правильнее. И она с удовольствием разглядывала старые снимки, раскладывала их по годам, и «споткнулась» об этот кадр – невесть кого запечатлевший.

Вера посмотрела на альбомчик, из которого фотографию эту достала, размышляя, к какому жизненному периоду он относится, надеясь вспомнить женщину. Но в том отрезке своей жизни не помнила Вера ее. И подумала:

«Вот ведь жизнь какая странная: живешь, живешь, с людьми общаешься, домой их приглашаешь, о чем-то с ними говоришь, а потом не можешь вспомнить – кто это…»

Она опять отложила фотографию, как бы смирившись с тем, что не может вспомнить эту женщину. И тут же вспомнила.

Это была… Как же звали ее? Ирина? Марина?.. Нет, имя было какое-то необычное, не часто встречающееся… Кристина! Это была Кристина. И имя это, редкое, всплывшее в ее памяти, тут же образ ее и напомнил. Это была девушка с курсов иностранного языка, они подружились, когда в одной группе английский учили экспресс-методом, и Вера позвала ее к себе домой, когда нужно было к 23 февраля готовить поздравления мужчинам их группы. Она тогда всех женщин группы к себе пригласила, только пришла одна Кристина, – у всех оказались дела неотложные.

И воспоминание это вдруг так ее обрадовало – значит, все у нее с памятью в порядке. А что Кристину забыла – так немудрено, знакомство-то было недолгое, так, подружили немного и разошлись по жизни. Был этот человек незначимый в ее жизни, потому она ее и не помнила.

Вера собралась положить карточку в альбом, да задержалась на мгновение: может, и не класть совсем? Не обязательно же хранить фотографии всех людей, которых ты по жизни встретил.

И почему-то вспомнился ей тот вечер, когда они с Кристиной поздравление готовили. Сколько смеха было, когда они придумывали диалоги, сценки, в которых каждый мужчина их группы был представлен. И сколько серьезности было, когда начали они все эти диалоги и тексты на английский переводить. А потом они пили чай, и Кристина рассказывала ей что-то увлекательное. Что-то о загранице, которая была тогда для Веры запредельной мечтой.

«О чем Кристина рассказывала, о какой стране?.. – подумала она, и тут же вспомнила: – О Хорватии она рассказывала. Ну как же, о Хорватии!.. Так увлекательно рассказывала, с восторгом…»

Именно туда два года спустя Вера и отправилась. Почему-то так получилось, что когда появилась у нее возможность поехать отдыхать, выбрала она не Турцию, не Египет, куда все летали, а Хорватию. Хотелось именно туда съездить, привлекала ее эта страна почему-то.

«А ведь получается, что это Кристина интерес к ней вызвала», – подумала она.

И мысль эта – о случайности и неслучайности такого выбора – как-то взволновала ее.

Оказывается, это легкое, недолгое знакомство с женщиной имело продолжение в ее судьбе, мало того – принесло ей самую настоящую пользу.

Ведь поездка в Хорватию стала в жизни Веры настоящим событием. Столько радости, удовольствия, свободы, комфорта она никогда не испытывала. Она провела там две волшебные недели, влюбившись в эту страну, в ее бирюзовое море, горы, сосны, марины.

Там она впервые попробовала устриц. Там с неописуемым наслаждением, сидя в летнем кафе в плетеном кресле с белыми подушками, ела потрясающе вкусное спагетти с морепродуктами.

Там… Вера покачала головой – о Хорватии она могла говорить долго, вспоминала ее часто. В прошлом году повторила поездку, получив истинное наслаждение от жизни на маленькой вилле, расположенной в зеленом парке на берегу моря.

«Вот так Кристина! Вот так незнакомая женщина! Вот тебе и шапочное знакомство!..»

И странно ей стало – как так получилось, что такой вот «случайный» человек такую прекрасную роль сыграл в ее жизни?

Вера погладила фотографию, словно Кристину поблагодарила, и положила снимок в альбом, словно получил он подтверждение на право занять в альбоме свое место.

А потом подумала Вера: «Надо в новом альбоме для таких вот особенных людей, которые для меня что-то хорошее сделали, завести несколько отдельных страниц, сюда их фотографии расположить. Сделать такую доску почета, – улыбнулась она своему решению, – для лучших из лучших…»

Фотографию Кристины она отложила отдельно, чтобы потом вместе с фотографиями таких людей, которые какую-то пользу ей принесли, расположить на «доске почета».

И решила повнимательнее рассматривать на фотографиях не себя, а других людей, которые были на них изображены, вспоминая их участие в своей жизни.

Она открыла старый альбом с фотографиями студенческих лет – и ее заполнили противоречивые чувства. Столько тепла она ощутила – и к годам этим, и к сокурсникам. И словно холод прошел по ее телу от неприятного воспоминания.

Она взяла крупный снимок, не помещающийся в альбоме, выступающий за его края, – групповой снимок студентов их курса. Сейчас трудно было узнать кого-то среди этих молодых лиц, да и слишком много их было на фотографии. Но хотелось ей найти на этом общем снимке лица трех девочек, с которыми дружила, с которыми жила в одной комнате в студенческом общежитии. Но сложно было это сделать.

И подумала неприязненно: здесь, на фотографии этой есть и лицо того парня, подлеца, который обидел ее, девчонку неопытную, доверчивую, – изнасиловать хотел. Это случилось, когда выезжали они на практику, и он приставал к ней, оставшейся одной, простуженной и потому не вышедшей на работу. Приставал жестоко, не обращая внимания на сопротивление, на просьбы и слезы. И обидел бы ее по-настоящему, если бы кто-то из студентов не вернулся – дверь хлопнула, и он мгновенно исчез, словно и не было его. А она потом неделю плакала, и все желание жить потеряла, разочаровавшись сразу во всем: и в мужчинах, и в жизни, в которой такая жестокость есть, и в самой себе, которая за себя постоять не может.

И вспомнила опять девчонок своих, с которыми в одной комнате жила, с кем по утрам завтракала она гречневой кашей – дешевой студенческой едой, делилась переживаниями, менялась одеждой, чтобы гардероб свой разнообразить. Вспомнилось, как утешали они ее, как, собравшись вместе, наперебой, говорили:

– Ну ты чего?! Ну забудь! Подлец – он и есть подлец, его за это бог накажет… А ты – живи дальше. Жизнь же не кончилась от того, что он к тебе приставал… Ведь все хорошо закончилось, могло быть и хуже… И дальше все у тебя будет хорошо… Парень хороший найдется, добрый, чистый, не то что эта мразь…

А она только плакала слабо, устало от своих переживаний. А потом – постепенно успокоенная, поддержанная разговорами этими – и правда забыла обо всем, как о страшном сне, и обидчика своего в упор не замечала, даже когда приходилось в одной аудитории на лекции встречаться…

И сейчас, глядя на снимок, где присутствовал и обидчик ее, и подружки, подумала: «Как же в жизни все уравновешено: обидели меня – и тут же подержали, дали силы жить…»

И с таким теплом о девочках этих подумала, которые давно стали взрослыми женщинами, о жизни которых она ничего не знала. Но поняла сейчас, как важна была тогда их поддержка. Ведь она, молодая и чистая, натворить что-то могла от отчаяния: институт бросить, в мужчинах разувериться, отчего вся жизнь ее могла по-другому сложиться. И подумала тепло: «Девочки мои хорошие, спасибо!»

И фотографию отложила, новую в руки взяла – все того же, студенческого времени, на которой были друзья ее, молодая пара – муж и жена, с которыми была она в то время очень дружна. Учась на старших курсах, жили они в соседних комнатах в общежитии. Потом, когда молодожены сняли маленькую квартирку, Вера частенько заезжала к ним, оставалась ночевать.

Были они интересной, необычной парой. Она была маленькой и мудрой женщиной, все сглаживающей, всех успокаивающей, любящей и хвалящей своего Алешку за любую мелочь. И подумала вдруг Вера: как пригодился ей потом этот пример отношения к мужу, когда она сама вышла замуж. Сколько раз она, как Света, говорила мужу: