– О, так ты и в этом отличница? Научи! Ты же любишь учить всех, кто не просит! Может, я не первый год этого жду!

Вызов? Отлично. Доигралась. Что теперь делать? Вероника нахмурилась, стараясь придать лицу очень грозное выражение, а голос наполнить холодом, дабы пресечь всякие заигрывания.

– Уходи! Не нарывайся, пока я ещё добрая. Но могу и пожаловаться, если не отлипнешь.

– Ромчик? Повезло же дураку… – Сашка как будто всё больше пьянел, прямо на глазах. Или перестал сдерживаться.

– Если знаешь, тем более, чего лезешь?

Он поморщился:

– Не говори как учительница. Так чего, покажешь, как правильно целоваться, или только попусту болтать можешь?

– А чем ты заслужил такую честь? – презрительно бросила Вероника. – Я тебе в репетиторши не нанималась!

– Так и я тебя за язык не тянул! Слово вылетело! Похвасталась, а теперь в кусты? Гм… не в том смысле… Слиться хочешь. Боишься! Коленки аж трясутся! Ты – всего лишь мелкая самоуверенная девчонка, которая, кроме учебников ничего в жизни не видела! Или нет?

Веронике очень сильно хотелось ударить наглеца. Но тогда он точно схватит ее за руку. И не вырвешься. А кричать… всё-таки стыдно. Вот если правда поцеловать, Сашка ошалеет, и она успеет сбежать. Не посмеет он гнаться за ней в школу, там охрана. А посмеет, ему же хуже!

Почти не соображая, что делает, лишь бы он скорее замолк, Вероника подалась вперед и очень зло, но в то же время страстно заткнула ухажеру рот поцелуем. Сашка не просто ошалел, а замер столбом. Снова оттолкнув Моторного двумя руками и прикинув, куда лучше бежать, Вероника увидела в двух шагах от них на дорожке Ромку. Бледный как призрак в свете луны он смотрел на нее… и таких глаз у любимого она ещё никогда не видела.

– Ромчик! – Вероника с облегчением кинулась к нему, одновременно холодея и соображая, что он только что видел. И с трудом удерживаясь от фразы: «Это совсем не то, что ты думаешь!»

– Ромчик, спаси! Прицепился, проходу не дает! Я уже на помощь хотела звать, а тут ты… Слава Богу!..

– Не заметил, чтоб тебе требовалась помощь, – ледяным тоном процедил Роман и слегка повел плечом, уклоняясь от прикосновения растерянной девушки. – Знаешь, как в том анекдоте про маньяка…

– Ты не понял! Это не то… Мы поспорили… – беспомощно пыталась подобрать какие-то удерживающие слова Вероника.

– Уходи. – Он не оттолкнул ее грубо, просто поставил локоть как преграду.

– Куда?! Я тебя искала! Куда ты пропал?

– Ты меня нашла. То есть, я нашел… В общем, извини, что пришел слишком рано и помешал. Продолжайте.

– Дурак ты! – в сердцах крикнула Вероника, бессильно стукнув его по руке, об которую, как о заговоренный щит недоверия разбивались все ее чувства. – Ничего ты не понимаешь!

– Ты права. Но за последние пять минут я значительно поумнел. Жалею… много знаешь, хуже спишь! Но с другой стороны… предпочитаю знать. Иди! До утра времени много, вы ещё всё успеете.

– Что? – тупо спросила отличница. Жаркой летней ночью у нее внутри всё замёрзло и чувств почти не осталось.

– То, о чем мечтают так многие на выпускном. Снова извини, что помешал.

– Ромка! Стой!.. Ромка!..

Он уходил, не оглядываясь.

А она не могла остановить его, только плакала и пыталась задушить клубок рвущихся изнутри змей. Редкий случай, чтобы Вероника не знала, что сказать, не знала, как ответить на несправедливое обвинение. Мерзкий трус Сашка так старался держаться в тени и слиться с деревьями, что она и не заметила, как он растворился. Гад! Трус! Неужели не мог сказать, что случилось на самом деле?! А непогрешимый Ромчик, неужели не мог сам догадаться?! Ну с чего, с чего вдруг она стала бы целоваться с кем-то, если любит только его, дурака такого?!

Но почему-то Вероника никак не могла побежать за ним и всё объяснить. И уж совсем не могла сейчас признаться, что любит его. Хотя считалось, что во взаимных чувствах для них обоих никакой тайны нет, и они не дадут такой ерунде всё разрушить.

Но попытки позже дозвониться любимому не удались, Рома не брал трубку. На смс-ки глухо не отвечал. Возможно, удалял, не читая, с него станется!

В ту ночь Вероника его больше не видела, хотя искала повсюду, упрямо оставаясь на празднике до рассвета. Она даже применила талант настоящего сыщика и шпиона, чтобы убедиться, что Ромчик не пропал бесследно, а благополучно пришел под утро домой после выпускного и даже не передумал поступать в политехнический.

Обо всём в подробностях знала только подруга Людка. И даже она, несмотря на свой неистощимый оптимизм и мощную изобретательность, не смогла почти за две недели помирить друзей. Людка злилась, считая, всё это глупейшим недоразумением.

– Ты должна объясниться! – внушала она подруге.

– Он не слушает, – с убитым видом качала головой Вероника.

– Сделай, чтоб услышал! Думаешь, для тебя главное через месяц поступить в универ? Это – главнее! От этого действительно зависит всё твое будущее!

– Да знаю я, но… Он не хочет меня видеть.

– Ясно, не хочет! Его обидели! Ты должна хотеть! А вы оба упираетесь, как бараны! Точнее, как тупые мегаэгоистичные доисторические ослы! А еще точнее, как осёл и ослица! – уточнила Людка, которая собиралась поступать на биологический, и не могла упустить такое уточнение. – Причем, осёл, конечно, упрямее. Ты должна быть умнее!

– Почему я всегда всем всё должна?! Мне надоело! – отчаянно воскликнула Вероника. И это последнее, на что хватило ее напора. Она разревелась, Людке пришлось ее утешать.

– Дурочка моя дорогая, – Людка гладила подругу по волосам, уговаривая тоном старшей и умной, почти маминым. – Я ж тебя всю жизнь знаю, я плохого не посоветую. Бери ноги в руки, переступи через свою ослиную гордость и поезжай к Ромке домой. Чем скорее, тем лучше, а чем дальше тянуть, тем труднее будет договориться. Обида зацементируется и не пустит! Я с тобой поеду, чтобы он не посмел дверь не открыть, на лестнице подожду… Поедем…

Но тут Вероника уперлась.

Она сделала слишком много шагов к примирению, а Ромка – ни одного. Пусть теперь не надеется, что она позвонит. Кто здесь вроде как мужчина? Кто должен добиваться правды и не отступать перед трудностями? Сам звони, приезжай и проси прощения, что усомнился в ней и прогнал, бросив одну среди ночи в том ужасном саду! И если бы одну – не так страшно. Но там действительно кружила опасность. А Ромочка ее бросил! Тоже мне, жених!

Поначалу Вероника даже в мыслях не могла сказать «бывший» и надеялась, что всё скоро и благополучно разрешится само собой. Но телефон молчал, и постепенно тоска оплела ее сердце прочным коконом паутины.

Ромка отказался от нее. И не стоит, значит, оправдываться. Раз он мог подумать такое, зачем что-то доказывать? Кому? Пуленепробиваемому болвану? Пусть считает так, как ему удобно. Если он так плохо знает свою Веронику, сам виноват! Хотя, ей всё больше казалось, что и она о своем любимом мало что знает. И знакомы с первого класса, и дружили не первый год, пока не поняли, что всё серьезно, а вот – сюрприз так сюрприз. Никогда от него такого не ожидала!

«Разбил ей сердце», «перевернул всю жизнь», «растоптал планы на будущее», – раньше она думала, такие слова пишут только в сентиментальных романах. Но именно всё это она внутри себя и чувствовала, когда откуда не ждали пришло спасительное предложение уехать из дома. Пожить одной, разобраться в своих чувствах или совсем не отвлекаться на них, что может быть лучше?

*****

– Фестивальная, – объявил таксист, подкатив к началу улицы. – Какой номер нужен?

– Спасибо, я здесь выйду, пешком пройдусь, – вежливо ответила Вероника.

– Забыла что ли? Так поищем, нет проблем!

– Спасибо. Мне просто так хочется… посмотреть.

Таксист приветливо кивнул и уехал. Подумал, девочка хочет сделать знакомым сюрприз, появившись, когда не ждали.

Вероника шла по улице Фестивальной, считая дома. Нужно вычислить тот, ключ от которого ей вручил папа. Золотые у нее всё-таки родители! Ничего толком не знают, ни о чем не спрашивали, а чувствуют! Договорились о доме быстро, с хозяевами всё решили, доце – ключ в руки, адрес в зубы, рюкзак на плечи, такси к подъезду, и цём-цём, милая, ты уже взрослая, глупостей не наделаешь, поезжай, учись!

Только сейчас, пройдя шагов сто по незнакомой улице в самом дальнем углу бывшего села, Вероника вздрогнула. А не переоценили ли ее любимые мама с папой? Они привыкли считать дочку самостоятельной, а главное – разумной, серьезной и жизнерадостной! Не перестарались ли, отправив ее одну в пустой дом, где наверное нет возможности отвлечься другими книжками, кроме учебников, и точно нет интернета (она сама поставила такое условие). А вдруг там торчит слишком соблазнительный крюк в потолке, а по вечерам зловеще каркают вороны и уныло стрекочет хор жаб, выматывая нервишки и без того расшатанные за напряженный выпускной год? Не зря ведь местечко прозвано Жабокруковка, небось, не дураки называли! Такое имечко ещё постараться изобрести!

А тут ещё железнодорожная линия рядом. Поезда… рельсы… то, сё… Брр! Лучше даже не думать!

Ну и просто лес вокруг, тоже страшно для нормальных родителей. Места глухие, люди тут живут разные, мало ли… Только на ответственность и осторожность их умной доченьки вся надежда. А доченька-то, как дитя малое, сейчас в любой луже, где воробью по колено, утопиться способна! Разве можно так провоцировать?

Вероника даже слегка разозлилась, и это придало ей сил. Ничёссе реабилитация на природе! Успокаивает так… хоть криком кричи, никто не услышит!

Увидев вместо жуткой избушки с покосившимся сараем на заднем дворе и почерневшим от времени срубом колодца, комфортабельный полутораэтажный частный дом, покрупнее многих других на улице, со светлой современной штукатуркой фасада, Вероника немного приободрилась.

Приключение! Номер совпал, впереди ждут ее собственные владения. Впервые в жизни! Это ведь совсем не то, что своя комната, знакомая до последнего пятнышка на обоях. Пустой дом! В полном ее распоряжении! Целый дом!! Ух ты…

Маленький участок вокруг дома она не рассматривала, сразу открыла дверь – такая железная, новая, с трудом подходящая дачному жилью, скорее, как для офиса или сейфа, но зато, несомненно прочная, – вошла в просторную комнату, огляделась. Вот они ее хоромы на ближайшие несколько недель. Единственная жилая комната. Она же гостиная, она же библиотека, она же кабинет для учебы. Светлый закуток вел на кухню с большой электроплитой, темный закуток отделял занавеской крошечную спальню, куда помещалась только кровать. Правда, широкая, полуторная. Значит, она же – спальня. Или можно считать это дополнительной комнатой. А еще кладовка, встроенный гардероб… Хм, удобства не во дворе, просто Версаль!

И ведь видно, что дом старый, внутри он намного проще выглядит, чем снаружи, но хозяева не поскупились навести на него европейский лоск. Чтобы выгодно сдавать, наверное. Ясно, люди не бедные, сами в городе живут, дом сдают. На дачу это никак не тянет. Или живут здесь, но уехали надолго работать по контракту, вот и сдают, чтобы пустым не стоял.

Единственная странность для современного дома – печка прямо посреди гостиной! Небольшая, выступающая из стены квадратная сплошная труба, внизу со «ступенькой», с одной большой конфоркой и железной дверцей на «брюшке». То ли старинный камин, то ли правда бывшая плита, покрашенная точно так же как стены, незаметная между книжных полок. Похоже, ею давно не пользовались. Осталась от прежних времен.

Вероника пощелкала всеми выключателями, убедилась, что с электричеством всё в порядке, а возле входной двери изнутри есть особый выключатель для внешнего фонаря над крыльцом. Вскипятила чайник, разогрела привезенные бутерброды на сковородке, чтобы расплавился сыр. Микроволновки не обнаружилось, но скорее всего, хозяева просто не оставили такую ценную вещь чужим. Зато двухкамерный холодильник в ее полном распоряжении. Открыв дверцу, временная хозяйка обнаружила десяток яиц, запечатанный бородинский хлеб и нарезанный батон, полпалки своей любимой сухой колбасы, пачку сливочного масла. Пакет кефира и десяток помидоров. Похоже, папа, получив ключ, загрузил небольшой стратегический запас в холодильник, чтобы дочура не умерла с голоду, погрузившись в учебу. Значит, на ужин будет яичница, супер!

Закусив, и сочтя это ранним полдником, ведь для ужина ещё слишком светло, Вероника бросила вещи, открыла окна проветривать – мысленно поблагодарив щедрых хозяев за решетки против воров, закрыла входную дверь и ушла гулять. Хоть и говорила, что природа ее сейчас не интересует, всё-таки интересно выяснить, куда ее занесло ветром дауншифтинга².

Она прошла Фестивальную до конца. Не в ту сторону, откуда приехала – там она уже видела огромные коробки промышленных зданий и черные рельсы, ничего интересного. Вероника хотела увидеть самый край «своего» угла. Почему-то она ждала, что за домами откроются зеленые бескрайние поля, за которыми садится солнце. И была разочарована, упершись в Большую окружную дорогу, опоясывающую половину столичного мегаполиса.

Широченная река асфальта, по которой едут в город тяжелые фуры. Романтика ещё та. Кроме того, – позор любительнице географии, победительнице районных олимпиад, – Вероника ещё не сообразила, что идет строго на восток, откуда солнце может только вставать, никак не садиться там. Обмануло ее золотистое свечение облаков – отражение близкого заката. Когда солнце садится или встает, его отсвет, особенно, когда горизонт прикрыт полупрозрачной полосой облаков, появляется с обеих сторон. И на западе, и на востоке. Называется такой фокус «против зари». Отражение, то есть. Вероника читала об этом в одной из программ с вопросами для поступления, но ещё не запомнила.

То, чему учат в школе, иногда очень трудно входит в обычную жизнь. Потому люди часто удивляются самым простым вещам и явлениям природы или психологии, которые, кажется, должны твердо знать! Но, увы, умение виртуозно угадывать правильный ответ из подсказок в тестах, почему-то не помогает, когда вопросы есть, а подсказок вообще никаких. Всё приходится учить заново, проверяя на собственной шкуре. И такие познания держатся в голове гораздо крепче, вытесняя все сданные тесты.

Из упрямства Вероника прошла ещё чуть-чуть вперед вдоль дороги и заметила между домов зеленую лужайку.

«Вот окраина, которую ты искала, – подтолкнула она себя. – Иди, погляди!»

Это всё ещё продолжалась улица Фестивальная. Плавно повернув, она достигла уже 90-х номеров. Не хило для сельской улицы? Вероника успела забыть, что улица в Жабокруковке всего одна, так что у нее есть еще и третья линия, этот поворот – всего лишь вторая!

Первооткрывательница увидела боковую тропинку среди деревьев и устремилась по ней с азартом отпущенного на волю домашнего йоркшир-терьера, привыкшего ходить только на поводке. Она шла на звук лягушачьего хора, уверенная, что впереди будет озеро или болотце. Кроме лягушек, слышались женские голоса, так что казалось, жабки вторят им, а не просто перекрикивают друг дружку. За деревьями открылась полянка, а не ней небольшой длинный пруд. На пригорке за прудом две местные девчонки, помладше Вероники, плели веночки и негромко пели:

Ой, на краю леса, леса

За селом,

Там гуляла парочка

Ве-се-ло.

Ой, на зоре-зореньке

Ра-зош-лись,

Только месяц их до дома

Про-во-дил…

Безошибочным чутьем раненого сердца Вероника уловила грусть в пении девчонок. Видно, им самим ещё не с кем так весело гулять до самой утренней зорьки. Или, по крайней мере, сегодня не с кем. Для кого же они плетут веночки? Будь в Пирогове какой-то праздник, они бы пошли на гуляние, а не сидели максимально далеко от него. Или их родители не пускают? Вероника не слишком обращала внимания на народный календарь: когда там Русалочья неделя, а когда Ивана Купала, кто их знает? Только знаменитую самую короткую ночь летнего солнцестояния в этом году пропустить не смогла: чёртов выпускной! Тоже традиция!

Возле пруда, где за жабьим хором почти терялась девичья песня, Веронике нравилось. Здесь спокойно. И грусть золотого вечера, и протяжная народная песня с ее простыми переливами подкармливали ее печаль, в то же время вбирая ее в себя и действуя обезболивающе. Когда кто-то разделяет твои чувства, всегда легче.