Весна примеряет новое платье на земной поверхности. Робкие стебельки запоздалых злаков и слабая зеленая улыбка, проступающая всюду над обнаженной землей – нити обметки этого платья. Лучи солнечного света, словно изысканное золото, блистающее на эполетах облаков, – его тесьма. Его пуговицы – кустики примулы в приветливых объятиях живых изгородей, в изгибе каждой ограды и в тени каждого утеса. Ее подкладка – любовная трель жаворонка, изливающаяся на пахаря со свода небес сквозь легкую дымку апреля, когда заросли кустарника обращаются нежной арфой брачной песни дроздов. Шаловливая резвость юнца, получившего награду за ягненка, что нашел он на скалистом нагорье, и радостный напев лодочника, скользящего в своем челноке на приветливых гребнях волн, – они, словно нить утка́, становятся стежками надежды, что притачивает скоротечную для глаз и сердца красоту к вечной славе этой бренной накидки земли, моря и неба…