Отзывы на книги автора «Мартин Эмис»

«Зону интересов» Мартина Эмиса нельзя воспринимать как роман исторический, ни в коем случае, хоть книга и затрагивает страшную тему Холокоста и строится на огромном читательском опыте автора (в послесловии Эмис перечисляет более 40 имен авторов, писавших о страшной трагедии 20 века, которые помогли ему создать данный роман).

Прежде всего, «Зона интересов» - роман художественный и в какой-то мере постмодернистский: рубленные фразы, достаточно мало описаний, сухость языка и четкость повествования словно выжимают всю наполненность слов, убивают в словах весь свет (ведь слово есть Бог, слово есть жизнь - слово по сути напитано чувствами и эмоциями, здесь же создается прием слова высушенного, слова гибнущего, слова мертвого).

От этой сухости языка создается ощущение нереальности происходящего, словно передо мной одна из антиутопий, вроде «1984» Оруэлла (уж очень начальник зондеркоманды похож на странное существо, не человека, а механизм, машину для убийств с выжженной душой, хотя, казалось бы, так должны выглядеть нацисты, а не сходящий с ума польский еврей, но нацисты здесь выглядят как обычные люди со своими страстями и слабостями).

Еще «Зона интересов» напоминает сценарий для спектакля, текстовую пьесу, поставленную в театре так, как выглядит фильм Триера «Догвилль» - границы домов и комнат условно обозначены, декорации отсутствуют почти полностью, всё происходит словно понарошку, однако люди — настоящие, и они не люди, они монстры.

(Добавлю от себя к подмеченной сухости языка романа благодарности переводчику. Не знаю, как в оригинале, но перевод напоминает мне о реформе нацистов в отношении немецкого — очистить, создать идеальный язык с идеальным произношением, вырезать всё лишнее).

Безусловно, «Зона интересов» — один большой спектакль, в главных ролях которого — три героя.

Первый — нацист, пьяница и тиран, комендант лагеря Пауль Долль. Личность, не заслуживающая ни грамма уважения, зацикленная на своих мужских потребностях, власти и эгоизме, но расчетливая, готовая убить любого, кто лишь краем глаза подметит его слабость, что ему в общем-то дается легко при его прямой должности: принимать товарные составы с биологическим материалом и доводить этот материал до последнего вздоха — его ежедневная обязанность.

Второй — странный, вызывающий двоякое отношение, нацист, красавиц и молодой повеса Ангелюс Томсен. Он играет в общую для нацистов игру, являясь родственником какому-то высокопоставленному чину, отчего ему многое может сойти с рук, но уж точно не его влюбленность в жену коменданта. Да и как можно влюбляться, когда рядом с тобой находятся врата в ад, а ты дышишь этим смрадом от ежедневно сгораемых тел?

Третий — польский еврей и начальник зондеркоманды Шмуль. Человек, который больше не человек, потому что в его обязанности входит подготовка узников к смерти и последующая за смертью «уборка»: каждая вещь повторна в использовании, вплоть до волос и зубов. Но у Шмуля есть миссия, несмотря на то, что он «продал душу дьяволу»: он должен наблюдать всё, чтобы записать; записать, чтобы сохранить в людской памяти. Может, хотя бы это станет частично ему оправданием?

«Зона интересов» — роман о концлагере, который по сути не рассказывает о том, что происходило внутри машины смерти, здесь почти не упоминаются страшные пытки и ужасы. Однако от этого книга не менее страшна: на фоне ровного повествования пара невозможных по силе ужаса/человечности/красоты эпизодов вызывают у читателя истерическую дрожь. И как бы дико это не звучало, именно этим занимаются шедевры искусства — вызывают катарсис, стремление забыть или желание запомнить, чтобы донести дальше, к другому уху, рассказать.

«Зона интересов» — это перформантезированный «Танец» Анри Матисса, только женщины здесь не голые, женщины пляшут и кружатся, и веселятся, но все они одеты в черно-белые полосатые робы, а на их лицах сжатая гримаса ужасающей улыбки, улыбки побежденных, но непобедимых, знак близкой смерти.

С чего же начать? Впервые я познакомился с Мартином Эмисом много лет назад. Трава, конечно же, была зеленее, вода - мокрее, а Биг Мак стоил 78 рублей (в смысле, что такое Биг Мак?). В те дни, как будто, и книг хороших было больше, нет? Наверное, кажется. В общем, одним (тем) погожим днём, повинуясь интеллектуальному голоду и желанию самосовершенствоваться, я взял в руки книгу Мартина, сына сэра Кингсли, Эмиса. Причем, повинуясь своему лёгкому обсессивно-компульсивному расстройству (начинать чтение нового автора нужно только в хронологическом порядке! Иначе геенна огненная вас поглотит!), схватил я, конечно же, дебютный роман английского автора - "Записки о Рэйчел". И это важная точка бифуркации - как для меня, так и в каком-то смысле для Мартина Эмиса. Он - ещё очень долго не напишет что-то столь же обаятельное и классное; я, по удивительному совпадению, достаточно долго не встречу столь запавшего в душу произведения. Даже сейчас, пару миллионов тысяч лет спустя, я по-прежнему вспоминаю, в общем-то, достаточно среднюю "Записки о Рэйчел" как очень важную для себя книгу, постоянно ставя в пример подход Эмиса: написать столь неджентльменскую, хулиганскую и не "сэрскую" книгу, но сохранить обаяние и остроумие - это не всегда требует высокого штиля, но требует высокого мастерства.

Вообще, забегая вперёд, если вы вдруг по каким-то причинам случайно наткнётесь на те самые "Записки о Рэйчел", а затем прочитаете рецензируемую "Зону интересов", то вы никогда в жизни не скажете, что это написал один и тот же человек. Причем, это не оскорбление "раннего" Мартина Эмиса, это скорее два обособленных комплимента двум абсолютно разным книгам: если "Записки о Рейчел" - это вульгарная и хулиганистая смесь "Американского пирога" и раннего Брета Истона Эллиса в антураже английского вайба начала 1970-х, то "Зона Интересов" - это тошная, жуткая, вязкая, болотистая и неприятная книга. Причем, благодаря таланту автора, все вышеперечисленные характеристики имеют сугубо положительную коннотацию. Что бы там сам Эмис не говорил о своем дебюте (в 2010 автор перечитал и смачно разгромил свою первую книгу), "Записки о Рэйчел" - это одна из однозначных must read книг о юных и бестолковых, стихийно живущих созданиях. Очень рад, что наконец-то хоть где-то отдал должное этой книге, которая на меня произвела столь большое впечатление those days.

Опять немного откатываясь назад - Мартин Эмис после своего дебюта в 1973 году (в 1974 он, кстати, получил премию Сомерсета Моэма за нее) написал ещё очень большое количество книг. Ряд из них я даже читал, но ни "Стрела времени", ни "Ночной поезд", ни "Другие люди" на меня не произвели даже близко того впечатления, что "Записки о Рэйчел". Более того, некоторые из этих романов я откровенно вымучивал, страдая от не самых интересных сюжетов и достаточно специфичной подачи автора. Главные книги Эмиса его литературного прайма, "Лондонские поля" и "Успех", я просто не смог дочитать и сдался. Это сейчас с этим дела обстоят проще: 100 страниц прочитал и если совсем не идёт, то до свидания, спасибо, мы вам позвоним. Но в те годы я себе втемяшил, что книги нужно дочитывать, раз начал. Это не так, друзья. Есть правило Сервантеса, формулируется очень просто. Если произведение, которое ты читаешь, написано литературным классиком или твоим родственником, то ты должен дочитать его до конца. Если нет - то вы можете закрыть книгу в любой момент, на любом месте. Модный автор или не модный - не важно. Мировой интеллектуальный континуум просит нас дочитывать только "Дон Кихота" и "Доктора Живаго", а не вот это все. Просто знайте это. Сформулировал правило Лопе де Вега. Ну или может быть я.

В общем, положа руку на сердце, творческая карьера Мартина Эмиса ни разу так не срезонировала во мне, как его дебютный роман. Да что уж там, на определенном этапе я его просто бросил читать, отдав свое время другим чистокровным мастодонтам современной британской прозы: Кадзуо Исигуро и Салману Рушди. Ну и Макьюэну, да, который вроде бы тоже ерундой иногда страдает, но иногда - в полном порядке. Так, наверное, я бы и не вернулся к Эмису, если бы не целая череда событий/совпадений/коинцеденций.

Ну, во-первых, и в главных, был снят фильм. Он бы в любом случае бы не прошел мимо меня, потому что снимал его демиург клипмэйкерства конца прошлого века - великий и ужасный Джонатан Глейзер, ответственный, например, за культовейшие клипы Radiohead, Massive Attack и Jamiroquai. Помните тот самый клип, где в комнате все двигалось, Virtual insanity? А тот тревожный клип в тоннеле для группы UNKLE? А рекламу для Nike, где все замирало в том же медленном рапиде, в котором Майкл Джордан прорывался к кольцу? В общем, имя Глейзера можно спокойно ставить в один ряд со Спайком Джонзом, Мишелем Гондри, Марком Романеком и иже с ними. От случаю к случаю, Глейзер ещё снимает странное и тревожное кино (см. "Побудь в моей шкуре"). Не могу себе представить, как он решил экранизировать "Зону интересов" Мартина Эмиса. Но решил. И, да, по итогу, мы уже знаем, Гран-При Каннского фестиваля и 2 премии Оскар, включая лучший фильм на иностранном языке (фильм снят преимущественно на немецком).

Второй факт, который я, к своему стыду пропустил - Мартин Эмис почил в 2023 году, а я ни сном ни духом. Знал бы, перечитал бы "Записки о Рэйчел" и написал бы большую и признательную рецензию. Иэну Бэнксу писал, дедушке Кормаку недавно - тоже писал, на Мартина Эмиса бы тоже нашлось. Но узнал я о смерти английского автора только когда все начали писать про "Зону интересов" (фильм). Что ж, никогда не поздно.

Ну и третье. Тут уж, правда, совпало. Ровно перед "Зоной интересов" я прочитал "Фатерланд" Роберта Харриса - не слишком затейный детектив в декорациях Третьего рейха 1960-х годов (да, я не описался, это альтернативная реальность, в которой австрийский художник всех победил). Сюжеты книг, очевидно, даже близко не пересекаются (всё-таки книга Харриса - это такой, кхе-кхе, дэн браун на минималках), но бэкграунд у них один и тот же. И там, и там звучат одни и те же фамилии (в "Фатерланде" немецкий гауляйтер Одило Глобоцник - вовсе главный антагонист), происходят одни и те же исторические события (очевидно, какие). Понятно, что сравнивать тут особо нечего, кроме одних и тех же имён/событий, но anyway. В общем, не знаю, зачем я так подробно рассказываю предпосылки своего литерутарного выбора. Я взрослый и могу читать, что хочу. Кроме нового Стивена Кинга *смайлик уставшего мужчины средних лет с усами, улыбающегося сквозь боль*.

Ладно, теперь о книге. Тут есть любопытно. "Зона интересов" - это реально существующий исторический термин; после того, как Гиммлер назначил Рудольфа Хесса в мае 1940 года комендантом Освенцима, тот создал прямо под стенами концлагеря так называемую Interessengebiet, "зону интересов" (встречается также термин "сфера влияния"). Это было обезоруживающее в своей циничности рациональное решение создать для нацистских сотрудников лагеря все условия для плодотворной работы (мда уж) и комфортной жизни. Как ни крути, даже палачам нужно работать в удобстве и, конечно же, ходить по вечерам в музыкальные салоны. Собственно, Эмис и берет это грустное историческое явление как литературное "место", направляет нас в конец 1942 года (армия Паулюса уже обречена под Сталинградом, даже нацисты это признают) и даёт нам трёх героев, чтобы рассмотреть все как следует со всех сторон.

Как преимущественно хороший автор, Мартин Эмис не разменивается по пустякам: если нужно показать зло в его абсолютном цинизме и кровожадстве, то возьми самого главного злодея и, соответственно, его главное злое злодеяние. Английский автор так и поступает, делая одним из трёх главных персонажей своей книги коменданта Освенцима Рудольфа Хесса. Обратите, кстати, внимание, что в истории тех лет у нацистов был ещё Рудольф Гесс - большой нацистский политик и функционер (помогал, к слову, австрийскому художнику писать ту самую книгу) и не меньший авантюрист: в 1941 году сам (!) на самолёте прилетел в Великобританию уговаривать Черчилля (!!) стать союзником Гитлера по войне (!!!). Когда англичане смогли кое-как закрыть свои рты, сумасшедшего Гесса, разумеется, погладили по головке и, конечно же, посадили в тюрьму. Кому интересно - Гесс прилично пережил Хесса: после пожизненного приговора в Нюрнберге дожил до 93 (!) лет, а затем крайне загадочно умудрился зацепиться шеей за шнур электроудлинителя в тюрьме (!?). Да, в 93 года. В общем, мужчина совершенно дикой судьбы, но речь не о нем (пускай Макьюэн напишет). Это я к тому, что не путайтесь - наш Хесс гораздо более обыденный и трафаретный; он - примитивнейшое зло.

Вернёмся же к нему. В книге Эмиса он получил имя Пауль Долль. Глуповатый, вечно разочарованный, хвастливый и спесивый - образ не такой уж сложный для анализа (как будто бы, в этом и есть одна из основных мыслей автора: зло по своей природе часто примитивно). Рядом с ним ещё два рассказчика: второй, скажем так, основной персонаж, племянник одного из главных сподвижников Гитлера и главы Гестапо Бормана, Гело Томсен и один из заключённых, по совместительству глава зондеркоманды, еврей Шмуль. На самом деле есть ещё один рассказчик, но пассивный, повествование от его лица не ведётся, но он также выполняет свою лакмусовую роль - это супруга Долля Ханна, ненавидящая топоумно-звериную преданность своего супруга нацизму, и с трудом переносящую (но как будто смирившуюся) ужасы, происходящие за стеной. Эмис разыгрывает не самую сложную и понятную на языке метафор геометрию: у нас тут треугольник Долль-Томсен-Ханна, а Шмуль - он чеховское ружье, которое Эмис тоже, а целом, достаточно очевидно заряжает в самом начале книги.

Давайте же немного разберемся. Основные императивы книги, правда, очевидны. Есть юный Гело Томсен, разочаровавшийся в идеях нацизма, начинающий испытывать нежные чувства (к слову, изначально тоже примитивно-сексуальные - мол, смотрите, если вы нацист - вы по природе недалеко ушли от животных) к жене коменданта лагеря, где он работает. Жена ненавидит своего мужа и психологически не очень готова к новой нежности (в ней ещё свежа рана прошлого опыта). Ну и Долль - не повинующееся особо никаким законам зло. Недалёкий, пытающийся выслужиться чиновник, к тому же ещё и алкоголик, над чем все смеются и шутят. Эмис показывает зло жалким, но одновременно страшным - как раз из-за того, что зло такое тупое и неизбежное. Тут вы не найдете интеллектуальных измышлений как у Джонатана Литтелла - да нет же, злу нельзя ни сочувствовать, ни сопереживать, уверен автор. Наверное, да. Хотя, вспоминая, Литтела, с точки зрения литературы, у него то было поинтереснее. Помню, я читал "Благоволительниц" во время дикого джетлага во Владивостоке - были крайне смешанные ощущения. Но об этом точно в другой раз.

Есть ещё в произведении арка зондеркомандера Шмуля - заключённого, которому приходится убивать других заключённых в обмен на чуть более продолжительную жизнь. Здесь как будто можно было соорудить более изящную конструкцию, такое, знаете, чеховское ружье последнего поколения. Но Эмис выбирает совершенно другой путь - сломленный пополам человек не может в себе найти даже толики сил, чтобы помыслить о каких-то надеждах, о будущем. Долль при каждом разговоре говорит Шмулю дату, когда он его убьет. Шмуль смиренно соглашается. Да, он сыграет другую роль в одной из последних сцен книги - но лучше бы это чеховское ружье стреляло вперёд, а не назад (если вы понимаете о чем я). В общем, сюжетная арка с одной стороны интересная, да, все эти маленькие вкрапления в основной нарратив Долля-Томсена позволяют взглянуть на ситуацию несколько иначе. Но все равно остаётся ощущение, что именно сюда, в судьбу Шмуля Эмис мог подсыпать всё-таки немного сахара, добавить чуть-чуть добра. Мартин Эмис совсем другого мнения.

В конечном итоге, "Зона интересов" не оставляет после себя каких-то двусмысленностей. Было время - было вот так. Страшно, дико и необъяснимо зло. То, как Эмис показывает это самое "необъяснимо зло", через призму одного из бюрократов этой войны, одного из администраторов Холокоста - это интересный художественный прием. Опять же, не ждите от "Зоны интересов" очень многого, если какая книга в этом мире и должна получить оценку "4" - то это она. Потому что, при затейности задумки и уверенной исторической подосновой (Эмиса консультировал великий историк Ричард Эванс), роману все равно не хватает какой-то трёхмерности и глубины. Чтобы, например, в конце книги какие-то тарантиновские персонажи приехали, брутально уничтожили Долля, сожгли всех нацистов, а Гело Томсена, так уж и быть, отпустили, правда, предварительно вырезав ему на лбу тот самый знак солнца (придумал "глубину", какую смог). Да, я понимаю, что Эмис писал другую книгу; книгу, где такие, как Долль - почти неубиваемы на своем временном отрезке, где зло находится в своем абсолютном зените. Я это понимаю умом, но чувствовать так же - мне сложно. И это, должно быть, единственно правильная и естественная реакция человека, кто условно понимает, что такое зло в его абсолюте. Поэтому "4" - это такая субъективная "4", от души, так сказать.

Вместо постскриптума. Почему-то уверен, что фильм Глейзера должен быть сногсшибательным. Правда, если кто-то смотрел "Побудь в моей шкуре", то вы знаете, что с ног сшибать английский режиссер умеет навзничь и с двух ног. Это не то, что я по итогу не рекомендую читать книгу, а посмотреть фильм - вовсе нет. Просто смотрите, если вы ждёте литературного пиршества, то всё-таки нет. Где-то да, но в основном нет. Если вы интересуетесь темой, а на вашей специальной книжкой полке стоят "Мальчик в полосатой пижаме" и "Книжный вор" - то тоже вряд ли. Говорю же, "Зона интересов" похожа на документальное кино, где сложно надеятся на какое-то подобие хэппи-энда. Он то, конечно, исторически настал, только особо хэппи в моменте ни для кого не был. Во многом, из-за таких обрыдлых злодеев как Долль. Но это другая история, тут могу только посоветовать почитать Ширера или того же Эванса.

И вместо второго. В общем, какое-то странное прощание. Стыдно признаться, но сколько бы разных книг (включая "Зону интересов") не написал Мартин Эмис - для меня он все равно останется автором дурновкусного (но вкусного!), нарочито американского, хулиганского романа "Записки о Рэйчел". И, mea culpa, советовать могу только его. А ежели жеж кто-то спросит про серьезное произведение, то я тотчас же посоветую вам романы коллег-одностановочников Эмиса: например, если из относительно тех же времён, что и "Зона интересов" (2013), то "Закон о детях" Иена Макьюэна или "Погребённого великана" Кадзуо Исигуро. Литературно они гораздо (очень гораздо) сильнее. В общем, вот. Как-то не очень уважительно простился. Но зато честно. Столько книг, в конце концов.

Читайте хорошие книги!

Ваш CoffeeT

Это было здорово, это было страшно, это было просто невероятно.
Наверно это самая необычная книга прочитанная мною. Да, авторами часто применяется такой прием описывать жизнь с конца и до начала. Но не так. Тут просто ВСЕ поменялось местами. Здесь все расписано так , как можно было видеть на старой пленка прокрученной с конца.
Люди возникающие из воздуха, черного дыма, возрождающиеся в печи, потом воскресающие в газовой камере…..это было настолько страшно, более страшно даже , что все те ужасы , что я читала до того , они не были до конца наверно осознаны, не так воспринимались-здесь же все показано очень очень ясно, во всей своей мерзости, а если судить по чувствам героя прелести, гордости..
Временами мозг отказывался понимать , что происходит, ведь все показано не с того ракурса, и поменялось все просто совершенно на прямо противоположное. Здесь причина и следствие поменялись местами, здесь хорошее становится ужасным, а плохое это как раз наоборот гуманность, и сострадание.
В книге описана жизнь героя с самого конца и до рождения. И как же интересно следить за первой встречей с кем то или с чем то, но ты понимаешь в то же время , что это именно последняя встреча, а не первая. Как интересно следить за диалогом, когда он происходит с конца.
Рассказчик в книге Душа главного героя, ее удивляет, это движение наоборот, она не понимает своего героя, но героя же это как бы не удивляет ,он просто живет в обратном времени и постепенно читатель узнает тайну , которая у него есть. В середине книге понятно , что привело к тому, что у героя постоянно возникают ассоциации, почему он видит во сне кого то и боится его, и почему он ведет сябя так , а не иначе. Но как все это произойдет и почему вот об этом книга. И то , что было в начале книги, в конце жизни героя, не является оправданием тому, что произошло потом, в начале его жизни. Вот так вот- попробуй разберись , что за чем.
Автор меня просто загипнотизировал, я не могла оторваться от книги несколько часов .Написана она просто замечательно. Но читать ее наверно можно только раз, второй раз вряд ли будет такое оглушающее впечатление.Браво.

Быть храбрым в Третьей Германии трудно. Для этого требуется готовность умереть – и умереть после предварительных пыток, здесь даже мученик умирает, как жалчайший преступник, в позоре и унижении, помышлять о которых немцу особенно страшно.

Тринадцать с половиной часов боли, такая "Зона интересов". На самом деле, меньше, стоит поблагодарить свою привычку слушать аудиокниги с ускорением за менее протяженную по времени боль. Зачем брала? Затем, что это Фантом, все книги которого последние несколько лет читаю по мере выхода. Затем, что перевел Сергей Ильин, который лучший. Затем, что аудиоверсию для ВИМБО исполнили Кирилл Радциг, Александр Гаврилин, Григорий Перель, для аудиалки сильно не все равно, кто расскажет ей историю. Затем, что выход из зоны комфорта, ненадолго вычищает от накопившейся душевной мути, хотя приятным процесс никто не назвал бы.

Роман Мартина Эмиса не страшный, он чудовищный. Хроника повседневности Аушвица, рассказанная тремя его функционерами верхнего, среднего и нижнего звена. Первый комендант Долль, целенаправленно доведший себя до полной утраты человеческого, руководит машиной уничтожения, оставаясь заботливым мужем и отцом, разве что злоупотребляющим алкоголем. Заботится о бесперебойном функционировании вверенного ему объекта, хочет повысить эффективность и минимизировать расходы на содержание. Такой менеджмент по-нацистки, с расово-неполноценными, низведенными до твердого. жидкого и газообразного вещества. Второй офицер снабжения Томсен, красавец-мужчина с внушительным донжуанским списком, не к месту и не ко времени полюбивший жену коменданта Ханну. "Хороший немец", трезво оценивает ужас дела, которому служит, но также понимает, как легко в этой системе переместиться на противоположную сторону колючей проволоки. Вредит помаленьку, осторожно вставляет палки в колеса, некоторый иммунитет дарует ему родство с Борманом.

Третий голос принадлежит заключенному Шмулю, начальнику зондеркоманды. В любой системе интернирования есть люди из числа контингента, чьими руками власть исполняет грязную работу. В Освенциме она грязна в обоих смыслах, обязанности зондеркоманды уборка трупов, обрезка волос с тел людей. умерщвленных "Циклоном Б", выдирание зубных коронок и освобождение от любых украшений, которые мы носим на себе, включая неснимаемые обручальные кольца - ну, вы понимаете. Также загрузка в крематорий, это Шмулю принадлежит рационализаторское предложение: костер должен гореть непрерывно, 24 часа, а поддерживать горение можно при помощи вытопленного человеческого жира - экономия на керосине. Вся его семья давно убита, он не знает, зачем длит существование. Вернее знает - чтобы описать все это. Когда придет время, Шмуль зароет свои записки в термосе под розовыми кустами в оранжерее (а как вы думали, там не только немецкий орднунг, но и красоте место есть). И еще, иногда ему удается спасти от газовой камеры одного из тысяч привезенных сюда, шепнув, что нужно говорить при селекции.

Говорят, это черный юмор. Не знаю, у меня внутри все время стоял неумолчный визг, иногда милосердно заглушавший голоса любимых артистов. Но это надо было услышать. Ну, потому что, если надо объяснять, то не надо объяснять.

Прежде чем читать мою рецензию, прежде чем даже глянуть тэги к ней, посмотрите аннотацию и если вам интересно, лучше прочтите книгу, потому как не спойлерить очень сложно, хоть я и буду сильно стараться.

Книга начинается тем, что Тод Френдли умирает, а ведь все мы слышали, что перед смертью вся наша жизнь проносится перед глазами и вот именно этот полет от конца к началу одной человеческой жизни нам и предстоит увидеть. Рассказчиком же послужит некая сущность, если хотите душа Тода, которая ничего не знает, ничего не помнит и воспринимает все виденное с чистого листа.

Рассказчик даже не понимает принцип «обратной перемотки», отсюда частенько возникает путаница между причиной и следствием. Например убийство воспринимается возрождением, ведь сначала перед нами труп, а потом нож, пуля или что-то еще столь же «мирное» «дарует» человеку жизнь. Такой прием, такая нестандартная манера рассказа сначала мешает, а уж немногочисленные диалоги я все равно читала наоборот, с последней строчки по первую, иначе ничего непонятно. Но постепенно я к ней привыкла и стало интересно, что же такого сотворил несчастный старик, врач, спасший множество жизней, что его на старости лет мучают жуткие кошмары. Разгадка ждет нас в «конце» его жизни, путь от старика до молодого человека проведет нас не только в другой город, но и в другую страну, и даже на другой континент. Сменится не только гражданство, но и имя, причем не раз.

Я, если честно, думала, что он совершил какое-то страшное преступление в духе американских мелодрам: сбил ребенка, будучи нетрезвым, не спас от самоубийства молодую жену, в общем что-то подобного плана. Но разгадка оказалась гораздо страшнее... Есть ли срок таким преступлениям? Нет. Есть ли оправдание таким преступлениям? Нет. Жаль ли мне старого одинокого Тода теперь? Нет. Такое не забывается, такое не прощают и спасенные жизни ничего не меняют...

Сильная и страшная книга. Великолепный литературный прием дает возможность рассказчику говорить о страшных вещах не безэмоционально, но с такой душевной простотой, что мурашки бегут по коже, ведь он все видит в ином свете.

Если вы твердо решили когда-нибудь прочесть эту книгу, не читайте дальше этот текст. Лучше вообще ничего не читайте о ней, не заходите на ее страницу, иначе рискуете нахвататься спойлеров, которые подстерегают даже в тегах.

Ну а если вы понятия не имеете, о чем я, добро пожаловать.

В общем-то, это была бы довольно интересная книга, даже если читать ее задом наперед, как обычные книги. Довольно обычная, жил-любил-умер, звезд с неба не хватает, но ознакомиться можно. Конечно, потребовалось бы ее написать совершенно иначе, добавить надрывов, сцен, истерик, но, мне кажется, было бы неплохо. Либо я все еще под впечатлением.

Дело в том, что она написана задом наперед. Натурально. Тут все с ног на голову. Да, сама идея не нова, но я первый раз сталкиваюсь, чтобы к этому подошли настолько серьезно.

Вы бы хотели пересмотреть свою жизнь задом наперед? Начать со смерти, с хлопка в ушах, с беспомощного существования на больничной койке, говорить слова задом наперед, ходить спиной вперед и сдавать газеты в киоск после того, как с ними покончено? Естественные процессы, кстати, выглядят еще более любопытно. Но вы ничего не контролируете, просто наблюдаете жизнь и не помните, не знаете, что будет дальше (или раньше, это еще как посмотреть), толкуете происходящее исходя из каких-то общепринятых соображений, но шиворот-навыворот, потому что именно так вы видите, и объяснения устройства мира у вас получаются довольно странными. Хорошие поступки могут выглядеть плохими, а плохие – хорошими, если перемотать их задом наперед, и нам предлагается взглянуть по-новому на очень, очень плохие вещи. Но книга не ставит целью их оправдать. Не думаю, что она вообще ставит какие-то грандиозные цели кроме как поиграть с нашим восприятием и мышлением.

Его зовут Тод Т. Френдли, и только нашему рассказчику, который смотрит на мир из Тодовых глаз, кажется, что мир крутится в обратную сторону, для Тода же жизнь идет своим чередом. Наш рассказчик, этакий мозговой червь, живет своей совершенно автономной жизнью в голове у Тода, он и Тод и не-Тод одновременно. Ему неподвластны Тодовы воспоминания, однако они видят одни и те же сны. Он знает Тодово будущее, но понятия не имеет о его прошлом, и может лишь восстанавливать по немногочисленным кусочкам снов и разговоров картины из их общего прошлого-будущего, и делать выводы, основываясь на собственном видении. Понятия добра и зла, кстати, у него довольно стандартные, только картинки не те.

Но информации очень мало - Тод у нас молчун, зря языком не болтает, и на то есть причины. Так что придется читать до конца. Или до начала. Кому как удобнее думать.

Я очень волновалась, когда брала эту книгу в «Дайте две!», этого кота в мешке, который может оказаться как подарком, так и наказанием, но очень рада, что выбрала именно ее. Да, читать местами было сложно, и она показалась длиннее раза в два. Откройте незнакомую книгу и начните ее читать с конца, от последней главы к первой. Или по абзацам. Или вообще задом наперед. Сложновато для восприятия, не так ли? Сбивает с толку, но все равно интересно.

Мне хочется рекомендовать «Стрелу времени» всем. Хотя бы потому что от нее местами мозги сворачиваются лентой Мебиуса, все становится с ног на голову, иногда я даже начинала листать страницы в обратном порядке. Она даже забавна местами, этим перевернутым взглядом на привычные вещи. К тому же, она небольшая, ровно столько, сколько нужно, и не отнимет много времени. Почему бы и вам не посмотреть на жизнь шиворот-навыворот?

Все рецензии спойлерны.

Говорят, перед смертью ты видишь перед глазами всю свою жизнь. Мартин Эмис из этого и исходит при написании романа, только жизнь эта разворачивается не в качестве воспоминания. Душа главного героя утрачивает воспоминания о его личности и перед тем, как кануть в небытие, просматривает все события жизни главного героя отстранённо, без момента узнавания. Эмоции и чувства может на себя примерять, а мысли — нет. Вот только смотрится это кино длиной в жизнь задом наперёд. Да, да, именно так. Главный герой закладывает в себя отходы жизнедеятельности, делает из них организмом продукты, относит их в супермаркет, сдаёт и получает деньги, которые в начале месяца приносит в пенсионный фонд. В общем, логику вы поняли.

Читать текст не так-то просто, во-первых, из-за постоянного напряжения. Из описываемых шиворот-навыворот действий нужно воссоздать их нормальный порядок, и это, в общем-то, интересно, пока дело не доходит до диалогов. Их автор даёт также в обратном порядке, от последней реплике к первой, хорошо хоть не поворачивает слова дёрепан модаз. Хотя, если бы повернул, то стилизация была бы полной, а так неудобная для чтения полумера, наверное, на ридере вообще мотать не в кайф. Во-вторых, нарочитая небрежность и наивность души главного героя, конечно, поддерживает всё произведение на уровне, но прописана не совсем полно. Если душа догадывается, что действия задом-наперёд, то почему она спокойно рассказывает вещи вроде: "Ну какой я молодец, то золото, что я так долго с собой возил, наконец-то пойдёт в дело! В печи я сделаю из него золотые зубы, вставлю евреям, и когда они оживут, им будет, чем жевать!" Впрочем, может это тонкий момент самообмана, но это трудно определить, потому что душа-рассказчик предельно неэмоциональна и в рассказе суха.

Хорошо бы эту книгу читать вообще без спойлеров, с чистого листа, но в каждой рецензии волей-неволей приходится говорить. Незнакомый эффект был бы таков: вы следите за жизнью дружелюбного старикашечки, который даёт детям конфетки и отваливает церкви щедрые пожертвования, а потом время катится, катится... И вот он уже делает аборты, простите: вживляет женщинам зародыши, а вот он вообще возвращается во времена Второй мировой и оказывается, что он был тем славным парнишей, который "раскапывал могилы евреев, оживлял их, вытягивая ружьями пули из тел, одевал их в привезённые другими нацистами одежды, развозил их по деревням, раздавал драгоценности и оставлял обязательно немножко покушать". И всё это так невинно и мило, душа вроде как преисполняется любви к евреям... Вот тут, конечно, фальшь, но умышленная.

Для чего же автор перед нами прогоняет такую историю? Чисто для развлечения, показать, что Френдли вовсе не Френдли, а Янг, а Янг вовсе не Янг, а немец с труднопроизносимой фамилией? Чисто поразвлекаться оборотом времени вспять? Нет, в названии уже заложен поиск автора. Он пытается понять природу преступления, найти тот перевалочный пункт в жизни персонажа, который сделал его, мягко говоря, не самым приятным человеком. Поэтому душа ничего не помнит и смотрит отстранённо, поэтому душа сама по себе любит всех людей и благожелательна. Но вот что интересное: Мартин Эмис такой точки не находит. Нет Рубикона, после которого вдруг человек становится злодеем, хотя ещё в детстве главного героя проскальзывают мысли, что цыпляток есть нельзя, они славняши, а утки толстые и тупые, поэтому их можно кушать с огромным удовольствием. Человек становится преступником постепенно, незаметно для себя, и если он смотрит на это в обратном порядке, то только диву даётся, что же такое происходит.

Книга хорошая, читается быстро, хотя и приходится постоянно внимательно работать с текстом, реконструировать события, листать странички. Природу преступления она не раскроет, но подсказки и пищу для размышлений определённо даст.

Это, конечно же, не самая страшная книга о концлагере, которую я читала. Вспомнить хотя бы ту же самую Искру жизни Ремарка . Зона интересов , как бы это правильно сказать... немного посуше что ли, менее эмоциональная, даже как-то ближе к публицистике. И перевод ещё явно подкачал. Читалось тяжело.
Но это не умаляет её достоинств.
Это одна из тех книг, которые не будешь читать, смакуя вкусный чаёк, уж молчу про конфетки и бутербродики.
Жестокая правда, которая обрушится со страниц, принесёт очередную вспышку непонимания, негодования, гнева. Да, нас уже не удивишь жестокостью нацистов, но всё так же больно.
Им, тех кого уже давно нет, всё равно, а вот нас снова и снова наполняет бесконечная боль и ненависть, за их муки, за их страдания, за их Не жизнь в жутких бараках смерти.

Эмис выбрал для своего романа беспроигрышный приём: три рассказчика, три точки зрения, три противоположности. И никакого давления на читателя со стороны автора. Думайте сами, решайте сами: осуждайте, прощайте, призывайте небесную кару, сочувствуйте. Поверьте, в данном случае это очень непросто. Не потому что не знаешь, кто есть кто. Как раз таки всё предельно ясно. Герои предельно откровенны, и от этой откровенности мурашки по коже. Ну как же так? Как?! можно так не любить этот прекрасный мир, жизнь, данную нам на короткое время? Как можно издеваться над себе подобными? Как можно уничтожать свою людскую сущность, убивая невинных и беспомощных жертв?

Три рассказчика, три точки зрения, три версии восприятия происходящего. История одна.

Пауль Долль, комендант лагеря, пьяница, педант, тиран. Он зациклен на чистоте (в том числе и расы, это, пожалуй, даже в первую очередь), порядке и дисциплине. Он не пользуется авторитетом у подчиненных, но это не мешает ему устанавливать и навязывать свои правила и свой устав.
Он суров с детьми, суров с женой, пытается дисциплинировать тех, кто ему подчиняется. И неважно, какими методами добывается успеха. Главное, чтобы всё было по его. И он искренне не понимает, почему его не любят, "ибо он нормальный мужчина с нормальными потребностями. Совершенно нормальный. Хотя, похоже, никто этого не понимает. Пауль Долль совершенно нормален."
И этот "нормальный" мужчина, не кривясь и без всяких зазрений совести посылает на тот свет тысячи людей, женщин, детей, стариков... Он говорит красивые слова, обещает кров, пищу, комфорт, а в итоге они получают газовый душ. Смерть, которую сами себе оплатили. Ведь "правило требует оплаты проезда третьим классом. В один конец. С детей не старше двенадцати берут половину. В один конец."
И это совершенно нормально для Долля. Это рабочий процесс. Как на любой фабрике, заводе. Единственно, что доставят неприятность - запах. Но уж с такими издержками ничего не поделать.

Ангелюс Томсен.Тёмная, можно сказать лошадка. На самом деле - куда ветер дует... Самец, кобель, нацист... Где-то в глубине души он понимает отвратность и гнилостность их системы, но пока ему самому ничего не угрожает, пока ему удобно и комфортно, всё это не имеет значения. Наоборот, можно и за женой начальника приударить. Азарт, удовольствие, спортивный интерес так сказать.
"- Я вот думаю. Чего же мы с ними не делаем? Полагаю, не насилуем...
Ты согласен, что обходиться с ними хуже мы уже не можем?
– Ой, брось. Мы их все-таки не едим."
Это обычный разговор с другом. Так, про между прочим, между упоминаниями о погоде, о женщинах и еде.

Шмуль. Польский еврей. Начальник зондеркоманды*. Единственный из рассказчиков, кто хоть немного вызывает сочувствие и намёк на приязнь. Человек с мёртвыми глазами. Он умер ещё до смерти. Его нет. Просто оболочка ходит по лагерю и выполняет самую грязную работу на свете. Потому что, если не он, то кто-то другой... Этого не избежать. Никак...
А ещё у него есть оправдание.
"Если существует смертный страх, то существует также и смертная любовь. Она-то и лишает людей из зондеркоманды дееспособности – смертная любовь."

Как сложаться судьбы этих троих, которые связаны между собой невидимой, но смердящей нитью? Что приготовила судьба верующему в нерушимость нацизма, сомневающемуся, почти кающемуся офицеру, и человеку, которому нечего терять, потому что его душа давно убита?

Едкая книга, не слишком приятная. История глазами не узников, а тех, кто руководил и заправлял работами в лагере. От этого не менее колкая, не менее обличающая.
Как сказала Ханна, жена Долля: "Мы не заслуживаем возвращения оттуда."
Никто, кто имел, пусть даже косвенное отношение к тем зверствам, не заслуживает возвращения оттуда. Виновны! И помилованию не подлежат. А муки совести - это дело личное...

Дальше...

*Название Sonderkommando получили группы евреев-узников нацистских лагерей уничтожения, которых принудили работать при газовых камерах и в крематории. Члены Sonderkommando помогали готовить евреев к отравлению газом. Одни отрезали женщинам волосы (иногда после отравления). Другие вытаскивали трупы из газовых камер, вырывали у них золотые зубы и коронки, перевозили тела в ямы или в крематорий. Некоторые члены Sonderkommando чистили газовые камеры, в то время как другие разбирали личные вещи жертв, сортировали их и готовили к отправке в Германию. Через несколько месяцев таких омерзительных работ сами члены Sonderkommando уничтожались и заменялись новыми.

Я питал величайшее уважение к ночным кошмарам – к их разумности и артистизму. Ныне я думаю, что они жалки. Они совершенно неспособны предъявить мне что-нибудь хотя бы отчасти столь же ужасное, как то, чем я занимаюсь каждый день, – да они и пытаться перестали. И теперь мне снятся только еда и чистота.

Рассказ ведется от лица трех героев: племянника Мартина Бормана Гело Томсена, у которого в лагере своя непыльная должность, благодаря родственным связям; коменданта концлагеря Пауля Долля — в лице которого весь фашизм на лицо; и еврея Шмуля — старшего надсмотрщика зондеркоманды, которая сопровождала евреев в газовые камеры и убирала трупы в обмен на хорошие бытовые условия.

Судьба сведет этих троих в августе 1942 года: Томсен влюбляется в жену коменданта Долля, а тот в отместку пытается заставить Шмуля убить ее.

Этим романом Эмис сумел показать яркие противопоставления жути, творившейся в кцл и тех похотливых историй, рассказанных от лица эсэсовцев, которые как будто нивелируют всё происходящее вокруг, превознося "тяготы" немцев над бедственным положением изнемогающих голодных заключенных.

Но не для вдумчивого эмпатичного читателя. Хотя автор и не выдавливает слезу, а лишь показывает, как жилось по ту и другую сторону от колючей проволоки. Он рассказывает об истреблении евреев как о хорошо организованном бизнесе. А о жизни за забором лагеря - повседневной, со своими личными драмами.

Книга будет интересна тем, кто уже оценил "Благоволительниц" Джонатана Литтелла или "Виланда" Оксаны Кирилловой, ибо это не легкое чтение даже не по самой теме, а по структуре и языку повествования. Автор не щадит никого, рассказывает всё с крепким словцом и без прикрас. А в послесловии даётся краткое описание того, что изучил Эмис, какие книги и материалы прочёл, чтобы написать своё произведение, в которое безоговорочно веришь.

Из послесловия автора следует, что он очень хотел написать нечто подобное этой книге. Как по мне, лучше бы эти планы в мечтах и оставались. Не вижу литературной ценности в данном произведении, так и не смогла разглядеть его литературной красоты, потому как это наше знакомство с М.Эмисом вышло для меня крайне утомительным, мозговыносительным и до невозможности унылым.

Вся необычность сего творения заключается в его обратности, в путешествии из конца в начало, от старости к рождению. Мы вместе с Вторым Я нашего главного героя (его душой) пытаемся проглядеть всю его серую, малопримечательную жизнь, чтобы что-то такое-этакое увидеть. Трогательное? Красивое? Достойное?.. Как знать, что именно хотел показать за этим жизнеописанием автор, но что-либо из перечисленного на страницах я так и не нашла. С одной стороны, сторонний наблюдатель, благодаря которому мы имеем возможность всё узнавать, искренне изумляется всем происходящим с главным героем (точнее, с ним самим) вещам; с другой стороны, эти перечисляемые вещи гордо шагают по строкам задом наперед: нам, к нашему удовольствию, приплачивают таксист и продавец в магазине; сначала изо рта у нас вываливается еда, потом мы идём к выходу из ресторана; а ведь мы и в туалет ещё захаживаем - удивительные же дела там в таком случае происходят, не правда ли?.. Бонусом к той красоте идут перевернутые шировот-навыворот диалоги.

У кого-то при чтении данного произведения открывается второе дыхание, появляются объяснения для всего присутствующего в нем хаоса; для меня же книга оказалась невозможно грузной. Она как неприятный человек, про которого говорят: "после него хочется проветрить помещение". Из всего написанного я только усвоила, что в одни периоды у главного героя потенция была огонь, а в другие - так себе (к сожалению, эта тема тут смакуется часто). Но что он был за человек, этот Тод Френдли? В попытках приноровиться к царящему на страницах каламбуру я совсем перестала задаваться этим вопросом, а возвращаться к книге заново желания так и вовсе никогда не возникнет.

Специфическая вещь, на любителей. Особую злость во мне, уже и без того уставшей от чтения, вызвала спекуляция на теме войны: писать о зверски убитых людях в такой издевательски-извращенной манере лично я считаю кощунством. Хотя совсем не удивлена, что именно благодаря этому данное творение когда-то стало номинантом на Букеровскую премию.