«В поисках утраченного времени. Книга 7. Обретенное время» отзывы и рецензии читателей на книгу📖автора Марселя Пруста, рейтинг книги — MyBook.
image

Отзывы на книгу «В поисках утраченного времени. Книга 7. Обретенное время»

5 
отзывов и рецензий на книгу

Unikko

Оценил книгу

Объём написанного о «Поисках…» - монографии, комментарии, лекции, рецензии – давно превысил размер самой семитомной эпопеи. Кто-то утверждает, что всё содержание романа – воплощённый сон, забывая о хронической бессоннице Марселя; кто-то настаивает на строгой реальности происходящего и автобиографическом характере сюжета, подробно исследуя прообразы героев и описанных в романе событий; для других - сюжет и персонажи вторичны и всё внимание, по их мнению, должно быть сосредоточено на поэтике текста. Видимо, таково качество прустовской прозы: она пробуждает в читателе писателя. Хотя сам Пруст, думается, писателем не был, как и Ван Гог не был художником.

Творчество или искусство не ощущалось ни Прустом, ни Ван Гогом на протяжении всей их жизни как единственно возможное призвание, даже наличие таланта ставилось под сомнение. Но была одна цель – подчинить своё существование высшему смыслу, преодолеть обыденность повседневной жизни. Оба люди сверхчувствительные, обострённого духовного склада, воплощающие высокое нравственное начало, они рефлексируют по поводу своей личности, деятельности, окружающего мира в поисках смысла жизни: Ван Гог ищет его сначала в религии, потом в семье, и наконец, обретает в живописи; Пруст – пытается обнаружить высшую цель в «высшем свете», затем, также безуспешно, в любви, и в итоге находит в литературе. Искусство – и только оно одно - стало для них исчерпывающим содержанием жизни.

Марсель постиг эту Истину, как может показаться, почти случайно - ступив на неровную мостовую во дворе особняка Германтов. В действительности, это был закономерный итог длинного, но целенаправленного пути. Но обрёл герой Пруста, скорее, волю, а не время – время так и осталось навсегда утраченным, неуловимым, ускользающим. Весь в осознании самого себя, Марсель, кажется, заменил настоящее прошлым, жизнь – воспоминанием о жизни; взгляд его словно всегда обращён назад, но не в будущее. «Жизнь может быть понята только в обратном направлении, но прожита должна быть - в прямом».

Удивительно, Пруст родился в 1871 году, над «Поисками…» начал работу примерно в 1907 году и окончил первую версию романа в 1911-ом. Но что такое творческий Париж того времени? Это уже Аполлинер, Пикассо, Модильяни. Центром «нового искусства» становится кафе Ротонда на Монпарнасе, а Пруст – завсегдатай Cafe de la Paix и отеля Ритц. Он словно живёт в другую эпоху и в другом городе. Он будто современник Гонкуров, но не Рильке, Ренуара, но не Мунка, Гарнье, а не Гауди. В своём романе он тщательно выписывает образ импрессиониста Эльстира, в то время как на Салоне независимых 1906 года «правят бал» Брак, Кандинский, Маркусси. Пруст так же далёк от современности, как теории Сен-Лу об искусстве войны от 1914 года.

Пруст – писатель Бель Эпок, эпохи безвозвратно уходящей, кажется, в своём романе он воспевает буржуазное общество, но на самом деле пишет некролог. И в то же время, как говорил Кьеркегор, «чтобы по-настоящему овладеть благом, надо его потерять, а затем обрести вновь». Так, «цикл Альбертины» появляется в романе только после смерти Альфреда Агостинелли; так, ускользающему прошлому противопоставлена сила памяти и величие разума, и бытие превращается в писание.

Ирония судьбы: Ван Гог и Пруст не были модернистами, если понимать под модернизмом «отрицание и разрыв с прошлым», один был учеником Рембрандта и Милле, другой – последователем Сен-Симона и Шатобриана. Но каждому из них было суждено навсегда преобразить классическое искусство, не просто открыть путь авангардным течениям, но сделать невозможным возвращение «искусства традиционного» (рискнём предположить, что именно Пруст вдохновил Набокова на создание «Лолиты»). Взгляд двух гениев был обращён в прошлое, возможно, поэтому их искусство оказалось в будущем. А они сами обрели бессмертие.

11 июня 2014
LiveLib

Поделиться

majj-s

Оценил книгу

Нас победили, но мы довольны. Поскольку сами видим себя не побежденными, но победителями.

Фокстрот. Почему-то авантюру с чтением "Обретенного времени", предпринятым через пять лет после "Свана" и без намерения когда-нибудь вернуться к промежуточным пяти книгам эпопеи, обозначала этим словом. Не в смысле танца, но в значении "лисий скок". Своего рода аналог ходя конем - прыжок от начала к завершению. Зачем? Затем, что начатое когда-то следует должным образом заканчивать, хотя бы даже промежуточная стадия казалась пустой тратой времени.

Еще захотелось испытать себя: а что, если прочитанная за это время тыща книг, многие из которых были довольно сложными - что, если переменила мое отношение к Прусту, сделала более терпимым, научила находить удовольствие в его тягучей аллювиальной мути? С прискорбием констатирую, чуда не случилось. Нет, самое начало позволило надеяться. Там речь о Первой Мировой, много хороших книг читала за прошедшие годы на эту тему, из последнего пронзительная "Смерть героя" Олдингтона и саркастичный "Человек без свойств" Музиля.

Было интересно, как осмыслит стремящийся во всем дойти до сути литературный дар Пруста, феномен энтузиазма начала войны, абсолютно одинакового во всех странах-участницах. По сути, то было первое проявление массового психоза, сгенерированного СМИ на службе государственной машины пропаганды. Уникальный опыт оболванивания масс, промывания мозгов в промышленных масштабах на материале девственного, в смысле критического осмысления происходящего, общественного сознания.

Время, когда индивид, желавший дистанцироваться от участия в ура-патриотических действиях ставился в положение персоны нон-грата, вынуждался давлением социума вступать в ряды, даже не будучи подлежащим обязательному призыву. Разочарование и понимание, в какую подлую игру втравлены властями предержащими, приходило очень скоро. Вместе с осознанием масштабов легализованного обмана. У всех. Не у Пруста. Он как человек в пылающем со всех углов доме, что недовольно морщится, обнаружив пятно на любимом галстухе, которым намеревался завершить туалет, отправляясь с визитами.

Сокрушается о том, что Сен-Лю и многие другие достойные господа ушли на фронты Но, ах, он такой душка, когда приходит в увольнение в этой своей офицерской форме и рассуждает о героизме, проявляемом соотечественниками - ведь в мирное время все эти буржуа и не узнали бы, что способны на такое самопожертвование! Брюзжит по поводу салона госпожи Вердюрен, серией удачных марьяжей и своевременым вдовством хозяйки обретшего статус законодателя мод. Впрочем, и сама она теперь герцогиня Германтская, какой пассаж! Кто бы мог представить подобное двадцать лет назад.

Германты уж не те. Свет уж не тот! Барон Шарлю, публично признавший гомосексуальные наклонности. подвергнут остракизму, пережил инсульт и униженно кланяется даме, от которой в прежние времена отвернулся бы с негодованием. Великая Бирма вынуждена уступить пальму первенства бывшей даме полусвета Ракель, и та выдерживает в приемной ее дочь с зятем, явившихся засвидетельствовать почтение во время стихотворного вечера у Германтов - О времена, о нравы!

Это я еще умалчиваю о навязчивой гомоэротике, к которой великий человек возвращается во всякую удобную (а чаще неудобную) минуту. Париж сильно потускнел, когда столько привлекательных мужчин в войсках. Каким счастьем для красивого офицера было бы спасти в бою красавца ординарца. Хм, публичный дом гомосексуалов с плетьми и прочим БДСМ-антуражем. Но главное все-таки в том, что у разваливающегося на куски мира есть Марсель, один умеющий сохранить и вернуть ему утраченное время.

И зря, совсем зря он сомневался насчет своего литературного дара. Прямо даже был близок к отчаянию, считал себя бесталанным. Нет, наступил на чуть смещенный относительно горизонтальной оси камень во дворе замка Германтов, вспомнил во всей совокупности венецианскую площадь Сан Марко и понял, что его великий талант в возвращении нам, неразумным, утраченного времени. Нет, илистая болотная муть Пруста не та вода, в которую когда-нибудь захочу войти снова.

26 февраля 2020
LiveLib

Поделиться

-273C

Оценил книгу

Друзья, время все-таки можно обрести, и есть счастье на этой скорбной земле! Последний том великого цикла оказался столь же хорош, как и ранние. Подобно гигантскому космическому удаву, медленно заглатывающему свой хвост, повествование замыкается в вечное и неразделимое кольцо и причины объединяются с предшествующими им следствиями в великом круговороте жизни. Звезда Марселя закатывается, скорость падает с околосветовой до старческой и те промежутки времени, которые раньше были невероятно растянуты, теперь сжимаются и компактифицируются; вместо жадного проживания приходит отстранение, которое не в силах нарушить даже Мировая Война и бомбардировки Парижа. Is that true, that I'm no longer young? И внезапно накатывает то же чувство, и ощущаешь себя стремительно и неудержимо стареющим. Под ногами развертывается бездна рефлексии, и вооружившись "не микроскопом, но телескопом" можно видеть в глубине степенное движение миров близких и далеких людей. Семь томов "Поисков утерянного времени" возвышаются Эверестом среди литературного рельефа и попирают облака, но тем, кто преодолеет восхождение, будет открыт невероятный вид. Сейчас я осушил этот волшебный колодец до дна, но придет время - и я вновь приду к нему утолить жажду. Огромное, нечеловеческое спасибо тебе, Марсель Пруст, за твой способ бороться с забвением и смертью, за то, что ты смог отвоевать у болезни для себя и других красоту, и - самое главное - Время.

23 мая 2013
LiveLib

Поделиться

sibkron

Оценил книгу

Завершающий роман цикла, он же связующий прочными нитями все сюжетные и смысловые линии многотомного романа-реки.

Если в предыдущих шести частях эпопеи Пруст выступал то в роли рассказчика, то в роли персонажа, в последнем добавилась ещё одна ипостась - автор. И именно он в романе раскрывает нам саму суть творчества: как не поддаться лености, праздности, не стать рабом чувств, как отсекать все самое ненужное и абстрагироваться от светского общества и общественного мнения. В каждом из нас существует Произведение и оно постоянно пишется, дополняется, исправляется, корректируется временем. Порой нужен всего лишь толчок, как для автора пироженое-мадленка, чтобы соединить прошлое и настоящее, чтобы ожили Комбре и Бальбек. Но хватит ли нам времени, которое не щадит никого? Вот и автор в романе приступил к своему главному творению жизни лишь на пороге смерти.

Впечатление для писателя то же самое, что для ученого — эксперимент, с той лишь разницей, что у ученого работа разума стоит на первом месте, а у писателя на втором. А то, что нам не нужно расшифровывать, не нужно прояснять нашим собственным старанием, что было уже ясно и до нас, это просто не наше. Наше лишь то, что мы сами извлекаем из мрака, в который погружены, и то, чего не знают другие.

Для Пруста это впечатления детства и юности, которые отпечатало в памяти Время. Из этого автор заключает, что «мы не свободны перед произведением искусства, мы творим его отнюдь не по собственной воле, но, поскольку оно уже ранее, до всего, до замысла, существует в нас и является объективной, но скрытой реальностью, мы должны открыть его как закон природы.»

Все персонажи прошли путь развития во Времени. И именно Время стало ещё одним из главных героев романа. Но по Прусту оно становится Обретенным лишь, когда безвозвратно Утрачено.

17 июля 2015
LiveLib

Поделиться

Ju4ok

Оценил книгу

Помню, с каким сожалением я заканчивала читать эту, седьмую книгу из серии "В поисках утраченного времени". На протяжении нескольких месяцев я вообще читала только Пруста, жила им, видела мир сквозь призму его книг. Он для меня не просто писатель, который когда-то жил и когда-то что-то написал. Он стал для меня настоящим другом, единственным в своём роде. До него мне ни разу не удавалось подружиться с автором книги, а после него невозможно было начать читать что-то иное. После Пруста всё казалось куцым, убогим, слишком простым... Я довольно долгое время "отходила", не могла написать ни рецензию, ни отзыв, не могла говорить об этом.
Пруст - гениальный художник. Он, пожалуй, в первую очередь именно художник, а потом уже писатель, философ, психолог и т.д. Бесконечно жаль, что я не знаю французского языка и не могу прочитать его в оригинале, потому что переводчик в данном случае особенно остро ощущается не как посредник и помощник, а как досадная преграда, которая заслоняет от тебя совершенство
Эпоха Пруста закончилась (или только началась?..) для меня. Дальше - эпоха его осмысления. Дальше - Мамардашвили и его "Топология". Дальше - учиться читать ещё осознаннее, ещё глубже: в книгах, в мире, в себе.
Произведения Пруста - это произведения художника о художнике для художников (в широком смысле этого слова). Иначе их просто не осилить и не понять.

25 сентября 2012
LiveLib

Поделиться