Известно, что Бродский не выносил лести, возвышенного стиля, откровенных или скрытых комплиментов. Про себя он знал все сам, ему не надо было об этом говорить. Он трезво и с самоиронией оценивал себя. Часто называл свои стихи – стишками, а побывав в комнате Валентины, увешанной его фотографиями (см. фото выше в главе «Бытие»), с иронией заметил, что одной фотографии все же у нее нет: где младенец Ося без штанишек лежи