2-й танковый полк (в Петрозаводск он прибыл, имея на своем вооружении КВ—4; Т-28—13; БТ-7—29; БТ-5—57; Т-26—32. Всего 135 танков и 19 бронемашин БА-10 и БА-20) тут же разорвали на две части: два танковых батальона передали в Петрозаводскую ОГ и один батальон – в Южную ОГ. Понять логику такого «оперативного искусства» трудно. И дело даже не в ставшем уже дурной традицией первых недель и месяцев войны расчленении мощных «стальных ядер» на малосильные «дробинки». К несчастью, маршал Ворошилов так и не понял, что дивизия легких танков с противопульным бронированием и малокалиберными пушками – это не волшебная «палочка-выручалочка», а инструмент. Инструмент, пригодный для выполнения вполне определенной работы. Той самой, которую в войнах прошлого столетия выполняла казачья конная лава: гнать и рубить бегущих, захватывать штабы и склады, жечь обозы в тылу парализованного страхом врага. А на местности с такими названиями, как Сямозеро, Машозеро, Ведлозеро, Крошнозеро, среди дремучих лесов, болот и озер Карелии, танковый полк мог лишь героически погибнуть. Что и произошло в реальности.